Мои руки опустились, на глаза навернулись отчаянные слезы, но я прогнала их, сделав резкий вдох.
— Пожалуйста, — моя просьба шла от самого сердца, — постарайся вспомнить! Это важно! — я сцепила дрожащие от эмоций руки в замок и попыталась успокоиться.
Эрт Дайлиш, не мигая, смотрел на меня и молчал. Я видела, как нелегко ему приходится, но отступить не могла.
— Все, с того момента, как ты умер, — с надеждой подсказала ему. — Зов Некриты я слышала, но остановилась на половине дороги и не знаю, что скрывается за поворотом, — объяснила, что именно мне требуется.
Орон, размышляя, кивнул и углубился в свои мысли. Я не мешала ему, как и Диль с Рионой, спустившиеся в подземелье за мной. Он смотрел в одну точку, не видел никого из нас, кусал губы и напряженно вспоминал. Каждый миг прошлого казался вампиру острым осколком, впивающимся в его истерзанную душу. Но он верил в меня и не сдавался.
Вот эрт Дайлиш открыл рот. Какое-то яркое воспоминание ворвалось в сознание вампира, и он стремился донести его. Не успел. С его губ слетел скорбный стон, пальцы сжали виски, будто голову пронзила неистовая боль, и Орон упал на колени. Вторя ему, за решеткой щемяще, как умирающий ребенок, заплакал взрослый мужчина — эрт Тодд. Захныкала за моей спиной Диль, и надрывно завыла Риона. Я усмехнулась, сражаясь с собственными чувствами, но на колени не пала.
Стояла и упрямо смотрела на появившуюся Некриту. Хранительница посетила нас в облике черноволосой, бледной женщины. Ее кровавые губы кривились.
— Безумна в своей отваге. С нас пример берешь?
— У меня было достаточно учителей! — дерзко ответила я и отважилась задать вопрос. — Зачем?
Брови Некриты взметнулись. Она искренне удивилась, так как рассчитывала, что я сдамся без боя.
— Что? Ты осуждаешь нас?
— Не понимаю, зачем северу нужны неразумные, кровожадные твари! — вслух озвучила я и удостоилась внимательного, острого, как лезвие ножа, взгляда.
— Не нравится наша армия? — она усмехнулась мне в лицо. — Не твоего ума дело! Мы призывали, призываем и будем призывать своих рабов! Никто нас не остановит! Час расплаты пришел! — привычная, безумная, жестокая улыбка легла на ее уста.
Я не отвела глаз, в которых явственно читалась моя решимость. Усмешка Некриты стала шире.
— Не мешай нам! Живи без чувств! — шипящий приказ разорвал воздух. — Иначе…
Клубки перед моим мысленным взором объединились, напитались багровой, вязкой кровью и превратились в могильных червей. Я сквозь слезы смотрела, как копошится и расползается в разные стороны это пугающее месиво. Весьма запоминающееся зрелище.
— Обещаешь? — в каждом уголке моей души слышался свистящий вопрос Некриты.
— Да, — без заминок отозвалась я и призвала свою силу.
Послушные моей воле синие искорки проникли внутрь, искристым инеем покрыли сердце, заставляя забыть, как счастливый сон, всех, кого любила, превратиться в сестру Зимы. Иначе нельзя, я не умею жить без чувств и рискую сгореть в них, утянув за собой тех, кто дорог.
— Да, — повторила я и смахнула со щек льдинки, бывшие недавно слезами…
… Лес накрыли ранние зимние сумерки, удлинив тени. Разыгравшееся воображение подсказывало, что там, за гаснущим костром, ждут своей минуты ожившие кошмары.
Одна из теней перестала медлить, выдвинулась к костру и предстала передо мной. Я проследила за Рионой и отругала ее:
— Еще немного и ты украсила бы своим замерзшим телом обитель госпожи Зимы!
— Лучше так, — тихо и мрачно откликнулась она, заставляя меня насторожиться и встать с бревна.
Давненько я не слышала в ее голосе страха. Вру! Я ни разу не замечала, чтобы Ри чего-то всерьез боялась. Бывало, сердилась и даже грубо выражалась, но чтобы она кого-то испугалась? Риона всегда была самой выдержанной из нас.
Момент пришел сам собой. Он ворвался, не постучавшись, в нашу жизнь, и мы обе обреченно приняли его. Альбина предпочла высказаться:
— Меня учили презирать их! Я никогда не задумывалась, убивая сумеречных! Почему теперь мои чувства изменились! — она подошла ближе. — Кто виноват, что я жалею их? — Тени рисовали черты ее лица, скрывая выражение глаз, только мерцал красной точкой во мгле зрачок. — Почему сейчас я испытываю страх? — помедлила и чуть слышно закончила. — Ниа, почему теперь я боюсь саму себя?
Броня, сковывающая мое сердце, дрогнула и покрылась сетью трещин. Мне пришлось прибегнуть к силе, чтобы залатать каждую их них и предотвратить новые. Мне не было стыдно или горько за то, что не нашлось подходящих слов. Утешить альбину было нечем, а давать обещания я зареклась. Мой путь теперь прост до безобразия.
— Пора возвращаться, — сказала я и махнула рукой.
Риона не шелохнулась, рассматривая, как завораживающе играют отблески пламени на снегу.
— Знаешь, — она словно бы не слышала моей предыдущей фразы, — мы волнуемся.
— Такова жизнь, — я отвернулась, видеть темные верхушки елей оказалось приятнее, чем ее изменившееся лицо.
Ри вскинула голову:
— Да, — согласилась со мной. — Но мы — маги, нам доступно то, на что неспособны обычные люди! Мы можем сразиться с… — неожиданно запнулась, будто кто остановил.
Я не стала уточнять — всем было ясно, кто наш первый и самый главный враг.
— У тебя есть дельное предложение? — я обязана была заинтересоваться, ведь альбина ждала от меня проявления хотя бы каких-то эмоций.
— Нам необходимо уехать из Нордуэлла и восстановить Ар-де-Мей. Тебе вернули законное право владеть землями за Разломом, — она подошла и смотрела на меня твердо, не отводя пугающих, огромных глаз.
— Также думают и другие?
— Да, — холодно подтвердила Риона.
— Ясно, — я опять взглянула на темную преграду деревьев.
— Мы все на грани, — послышалось от альбины.
Чувствуя мое напряжение, мою нарастающую боль, внутри толкнулась дочь. Только она одна видела, что случится с ар-де-мейцами, если я сорвусь. И только она одна оставалась со мной. А я должна позаботиться о ней.
— Уезжайте, — вздохнув, произнесла. — Я останусь, потому что Алэр пока жив и верит, что дождусь его возвращения!
— Ди знала, что ты ответишь именно это! — яростно кинула Риона. — А ведь Лелька с ней вступила в спор!
— Вот как, — сообщение меня не обрадовало. Альбины не должны ссориться между собой, тем более из-за меня. Поэтому убежденно повторила. — Уезжайте! На той стороне вы нужнее, там ваш дом!
— Странно и больно слышать подобные речи от королевы Ар-де-Мея! — Ри упрямо встала передо мной, чтобы я видела всю тьму, промелькнувшую на ее лице. Голос тоже изменился. — А где твой дом, Ниа?
Нужно было срочно ее успокоить, но для этого нужно взять и солгать. Плохо, что я устала притворяться:
— На севере. Здесь и там, за Разломом, — перевела взор, надеясь увидеть за вершинами деревьев далекие горы.
Риона без сил опустилась на снег, прикрыв лицо ладонями. Я не сдвинулась. Каждый ар-де-меец хотя бы раз в жизни проходит через испытание, сражается с тьмой внутри себя. Каждый должен сделать выбор: покориться или покорить.
— Постарайся остаться собой, — честно попросила я. — Если потеряешься в лабиринтах собственной души, я убью тебя, — печальная усмешка скользнула по моим губам. — Или ты покончишь с моей жизнью. Потому что ты всегда побеждала меня в схватках, — ушла, оставляя ее одну, сожалея, чувствуя ее муку. Но не помогла, иначе Ри не простит.
Стволы деревьев мелькали передо мной, с ветвей срывались пригоршни снега. Я смотрела на белую россыпь, пока не увидела Эвильену.
Она кивнула мне и бодро начала:
— Рис и Дуг отлично справились со своей задачей! — сделала попытку улыбнуться, но не вышло.
Альбина сглотнула и замерла, оставаясь на моем пути. Я прикоснулась к ее плечу.
— Эви, мы ничего не можем сделать. Ты знаешь, что дело зашло далеко.
Она зажмурилась, отошла, прижалась лбом к ближайшему дереву, провела рукой по шершавой коре.
— Она слишком долго держалась, — вдохнула, обернулась и закричала. — Нельзя! Нельзя так! Только не Ри! — кинулась ко мне.
