А это уже не гонг. Что это?
ТА’-та-та. Та’-та-та.
Как биение сердца. Биение барабанов. И хлопки крепких мужских ладоней.
Его Светлейшество и выбранные им ученики становятся в одну линию, плечом к плечу, остальные же расступаются, образуя большой круг. И хлопают в резком ритме, в такт ударам невидимых отсюда инструментов. И сначала инквизиторы вокруг, а потом во дворе поднимают руки вверх… Хлопок. Еще и еще.
И мы будто оказываемся внутри огромного барабана.
ТА’-та-та. Та’-та-та.
Внешне ведьмочки спокойны. Но… если у меня внутри все так сжимается, представляю, как чувствуют себя мои воспитанницы?
Ритмы барабана и такты, отбиваемые ладонями. Быстрые движения ног. Прямые, как инквизиторские мечи, спины. Порывистые скачки и повороты. Горделивая посадка головы и горящий взгляд.
ТА’-та-та. Та’-та-та…
Танец? Серьезно? Я никогда не видела, чтобы так танцевали. Я даже никогда не думала, что это возможно… Что можно передать биение жизни движениями. Радость своего существования. Пульсацию Света.
Одна рука у мужчин согнута в локте, плечо — параллельно земле. Вторая вытянута — также в ровную параллельную линию. Кисти максимально напряжены. Сгибается одна рука — разгибается другая, а ноги в высоких сапогах будто живут своей жизнью.
Выбивая на моих нервах чуждые ритмы и узоры.
Его Светлейшество громко и уверенно топает, то разводя носки, то соединяя пятки, то вставая на цыпочки. И делает это так легко, будто и нет нехватки воздуха от сумасшествия ритма, будто сама земля питает его. Их.
А я задыхаюсь, еще даже не пошевелившись.
Инквизиторы не нападают на нас. Они танцуют. Но почти каждое их движение означает элементы боя. Когда раскидывают руки и сгибают их — они стреляют из лука. И невидимые стрелы почти достигают цели. Резкие движения кистями — движения меча. Их поступь на подогнутых пальцах ног — способность прокрасться незаметно, через самые хитрые препятствия. Их взгляды полны уверенности. А каждый поворот выполняется яростно, быстро, размашисто.
Разве так можно танцевать?
Ведьмы тоже танцевали, но…
Мы были знакомы с танцами благородных. Разучивали даже их немного: если бы кто-то из нас оказался на приеме, чего не было давным-давно, не опозорился бы.
Мы могли участвовать в народных плясках. Носиться вдоль озера, прыгать под визгливые звуки флейты.
Был еще один танец, исполняемый только на шабаше. В кругу сестер. Танец, который не мог видеть ни один мужчина, ни один иной.
Но что от нас требуется здесь?
Мы не можем обнажить палаши, когда на нас наступают лишь образами. Не можем применить магию там, где есть лишь магия танца. Не можем встать в круг, исполнить что-то свое. И отступать нельзя. Надо понять сутью и…
ТА’-та-та. Та’-та-та.
Я делаю шаг вперед. Навстречу Джейдеву Агрэ. Чувствую, что он запинается на мнгновение… А потом продолжает. И смотрит.
Я — нет.
Он — хищник.
Я — птица.
Мой взгляд только в сторону и в землю, я иду мягко, легко, чуть-чуть двигая плечами, всем телом, кружась вокруг своей оси, будто не замечая, как ощеривается вражья пасть… И ведьмочки выходят вслед за мной. Выбирают себе временную пару… и плавно ведут руками, будто останавливая поднятую волну.
Мужчины падают на колени, вскакивают, перемещаются короткими шагами и резкими, сильными движениями рук, тела, их кисти будто живут своей жизнью, их плечи выдают мощь и агрессию, они раскидывают руки в стороны в намерении поработить весь мир…
Мы практически плывем по воздуху.
Гордо задранные подбородки, но никаких прямых взглядов. Точные движения рук, но без резкости — мы украшаем и питаем этот день, а не порабощаем его.
Их порывистость и отвага.
Наша деликатность и сила.
Они нападают… хотят напасть. Мы не сбегаем, не принимаем бой, мы остаемся собой. Бесконечно притягательной целью, до которой нельзя дотронуться.
Да, мы очень далеко друг от друга.
И близко-близко.
Так что я чувствую аромат, исходящий от Его Светлейшества. В нем нет привычной по деревенским жителям горечи трав или мускуса разгоряченного тела.
Только запах искр, которые высекает кузнец, когда бьет по мечу.
Я изящно вращаю кистями, переступаю, так, чтобы не колыхалась юбка, двигаюсь по кругу, вращаясь вокруг своей оси, отклоняя корпус то вправо, то влево… Всегда рядом, но, стоит инквизитору протянуть руку… уже в другом месте. Совсем незаметным движением.
ТА’-та-та. Та’-та-та…
Это мужской танец, я поняла. Женщинам в нем не место — и таким образом на место хотели поставить нас. Только и мы нашли возможность выступить на равных.
Из охотников инквизиторы становятся ловцами. Жаждущими нас заманить в свои сети. Но им это никак не удается — мы с избегаем расставленных ловушек. Мы обретаем уверенность. Притягиваем к себе не только взоры… Теперь мы сами — ловушки.
Готовые захлопнуться.
ТА’-та-та. Та’-та-та…
Хлопки и бой барабанов затихают.
Я вскидываю взгляд… и едва не тону в непроглядной Тьме, разлившейся в глазах Агрэ.
Ты же пресветлый! Не смей присваивать мою Тьму, моё всё!
Дышит тяжело, а я дышать не могу даже… нет вокруг воздуха. Его будто высосали. И мыслей не осталось. Только глухо бьется мое сердце, будто продолжая тот ритм, который уже не звучит на притихшем дворе. Что за идиотское испытание, инквизитор? Что ты хотел этим показать? Что мы не сможем подстроиться под обстоятельства? Мы сможем. Ведьмы научились… подстраиваться.
И в этом состязании мы не остались в проигравших. Жаль, что и не выиграли. Но это ничего. Ты зря остановился и дал мне время подумать, инквизитор.
Теперь я знаю, что делать дальше.
— Наш черед, — сказала я, когда наступила полная тишина.
Точнее, когда мое сердце перестало биться в ритме, заданном инквизиторами.
— Станцуете что-то свое? — насмешливо вскинулся ректор.
— Ну что вы, у нас не единственный талант, — ответила показательно-скромно.
— Здесь вроде бы я придумываю состязания, — сложил он руки на груди.
— Здесь вроде бы “обмен опытом и навыками”, - сообщила ему назидательно, — Ключевое слово — “обмен”.
Стоим.
Молчим.
Ректор уже бесится.
Я, наконец, обретаю спокойствие.
Его Светлейшеству такое развитие событий явно было не по нраву. Не знаю, что за состязания еще он держит в ножнах, зато он теперь знает, что на каждый его выпад мы ответим. Своим. И отказывать нам в этом праве на глазах у присутствующих он не станет.
Отступил даже. Руками разводит — давайте, дескать, начинайте.
Ах, вы позволили?
Ведьмы благодарны… что можно немного побыть собой.
Горсть толченых листьев высокогорной акации, несколько взмахов метлой, разнесшей их по большому кругу, заклинания, подхваченные моими ведьмочками:
— Ява — ва-ам ланита герде! Динаг, дунир, забе!
И вот уже на инквизиторов нападает нечисть Запределья. Рыки, грохот, дым и искры…
И первые вопли.
Красавчики!
Не инквизиторы, конечно — нечисть. Один красавчик серенький, прозрачный, зато пасть отличная, клыкастая. Жу-уткая. Второй — просто великан. Без глаз, без рта, но сметает молча все на своем пути. Третий, “забе”, с виду — кроха с большими ушками, реденькими волосиками, тооненьким хвостом. Зато когти — с мою ладонь.
Еще несколько взмахов, и тучей, тучей… И Нима не теряется, рисует трещину на мостовой, настолько глубокую и пышущую совершенно натуральным жаром, что отшатываются не только близстоящие ученики, но и Вимала.
Крики, звон клинков, паника, местами падающие инквизиторы…
Темная кровь предсказуемо поет в восхищении, а я раскидываю снова руки, добавляю еще и еще листьев, вызывающих видения, чтобы Тьма — так до неба! Нечисть — так с трещины и лезла! Беспорядок вокруг — так такой, что и в Смутные времена не всегда видывали!
И чувствую ликование. Облегчения, будто стянула слишком тесную одежду. Свободу от любых сдерживающих рамок и правил приличия…
