— Дорогая Ева, джентльмены говорят, что сеньора Мануэля спасла настоящая цыганская гадалка! — с едва заметной долей лукавства произнесла сестра.
Разумеется, она поняла, кем же была так удачно подвернувшаяся колдунья.
— Именно так, — подтвердил Теодоро Де Ла Серта, снова устраиваясь на диване.
Мануэль последовал примеру брата. Мне же выделили место подле Эдварда.
— Довольно эффектная особа, нужно признать, эта… Чергэн? Никак не могу запомнить имя. Эти цыганские прозвания такие странные. Интересно, что оно значит?
Звезда. Меня в таборе величали звездой.
— Должно быть, — пожал плечами Второй. — Никогда не задавался подобным вопросом, если быть до конца честным. Но так все же расскажите, что же произошло после нашего ухода?
Любопытство моего брата было неподдельным, ведь расспросить меня ему пока так и не удалось.
— Стоило только гостям разойтись, как эта самая Чергэн возникла на пороге нашего дома, — начал свое повествование Теодоро Де Ла Серта.
Все собравшиеся замерли, ожидая продолжения. Даже я. Интересно, что же увидел молодой ибериец. Что произошло, мне и так известно, но вот что же он понял…
— С порога цыганка потребовала, чтоб ее отвели к больному. Матушка была так напугана, что пустила незнакомку, не зная о ней ничего, кроме имени. Да и то назвала сама колдунья. И стоило ведьме войти, как она сама пошла через весь дом напрямик к комнате брата. Клянусь, ни разу не спросила дороги!
Эдвард усмехнулся.
— Я бы посоветовал вам внимательней проверять слуг. Может, кто-то просто проболтался. Шарлатаны любят такие фокусы, чтобы производить впечатление.
Брат любил демонстрировать показательное неверие во всяческие колдовские ухищрения. Это была его любимая шутка.
Мануэль поморщился.
— Я сам был склонен к подобному скепсису, однако теперь мое самочувствие прекрасно, а ведь еще вчера все думали, что придется вызывать священника. А что вы скажете, леди Ева? Вы ведь разгадываете сны.
Как и следует девице строго воспитания, я потупилась и заявила:
— Не думаю, что было благоразумно впускать цыганку в дом. Надеюсь, ничего не пропало после ее визита.
В гостиной повисло нехорошее, напряженное молчание. Кажется, благодарность, которую спасенный испытывал к безродной шувани, перевешивала даже предубеждение против бродячего племени.
Попытался все исправить Теодоро Де Ла Серта.
— Да на этой цыганке было столько золота, что красть ей явно было без надобности! Как рождественская ель, право слово!
— А что же было потом? — вновь увела разговор в сторону исцеления проклятого Эмма.
Я подняла взгляд. Мануэль разглядывал меня так, словно я была его кровным врагом.
И это только из-за того, что я посмела заговорить о возможной корысти цыганской девушки? Моему недоумению не было предела.
— А потом Чергэн вытащила какие-то травы, потребовала жаровню и котел и принялась варить какое-то зелье. Даже не знаю, что она туда положила, но могу заверить, дамы, что ни невинных младенцев, ни кровь, и лягушачьи лапы ведьма не использовала. Я лично следил!
От улыбки удержаться не удалось. А Эдвард с сестрой так и вовсе расхохотались в голос, уж больно уморительную гримасу состроил младший сын маркиза, когда говорил о рецепте колдовского напитка. Я вообще отметила, что он куда более открытый и веселый, чем старший брат.
Почему только мое сердце выбрало Мануэля?
Это, в конце концов, просто жестоко…
— Матушка тоже присутствовала. И она попросила, чтобы ей дали напоить зельем Мануэля. Вот тут и произошло странное: стоило только матери приложить чашку с напитком к губам брата, как тот захрипел. Клянусь, в тот момент я решил, что на одного брата у меня станет меньше.
Я и сама так решила.
— Но тут цыганка взялась сама за дело — и брату стало лучше. Я глазам своим не поверил, клянусь! Потом девушка начала шептать какую-то тарабарщину, мазать Мануэлю лицо. Уж не знаю, что это были за слова, может, она просто в любви признавалась… Но как бы то ни было, а действовало!
Как же хорошо, что няня Шарлотта припудрила меня так сильно. Не так заметен смущенный румянец. Ведь и правда признавалась в любви. Разве что чуть позже. Как можно было не признаться?
Мануэль шутливо толкнул брата локтем.
— Ну, ты ведь у нас красавец, а цыганка молодая и не слепая. Могла и признаться, почему нет? Да и почему тогда платы не взяла? — рассмеялся Теодоро.
Эмма делано округлила глаза.
— Действительно не взяла денег за лечение?
На мою долю выпал лукавый взгляд исподлобья.
— Ни гроша, Создателем клянусь! — подтвердил удивительное бескорыстие шувани Теодоро Де Ла Серта. — Сказала, что такова судьба, и денег поэтому брать нельзя. Ничего не понимаю в обычаях этого племени, но, признаюсь, эта девица меня просто заворожила. Не в каждой леди встретишь такую гордость и достоинство.
— Ах, как же это романтично!
И не каждая леди способна отвести беду.
Мне показалось, что брат мною в тот момент гордился, как и Эмма. Легко сохранять достоинство, сидя в роскошной гостиной. Куда сложней делать это, когда цветные цыганские юбки метут мостовую.
— И это все, что делала колдунья? — спросила младшая с жадным любопытством.
Мы со Вторым редко говорили при ней о нашем тайном мастерстве. Эмма родилась бездарной, и мы старались не ранить ее чувства этим фактом.
— О, леди Эмма, еще она словно бы что-то резала на брате кинжалом! — округлив глаза, поведал Теодоро, как главный очевидец событий.
Второй Де Ла Серта, узнав о такой пикантной подробности, побледнел и возмущенно спросил на иберийском брата:
— Вы что, позволили подойти ко мне цыганке с кинжалом в руке?! А что если бы она меня просто зарезала?!
Мы переглянулись с братом, деля на двоих свое безмолвное веселье. Вся романтика образа разбилась об оружие в руках шувани. Что же, хотя бы старший сын маркиза Альяло отличается исключительным здравомыслием. Муж для Эммы со временем из него получится вполне недурной.
Жаль, не для меня…
— Ну не зарезала же, — легкомысленно откликнулся Теодоро. — И вообще, эта особа производила очень приятное впечатление! Не стоит так переживать, братец.
Мануэль закатил глаза и пробормотал проклятие в адрес безалаберного родственника.
— В любом случае, следует найти девушку и хотя бы спасибо ей сказать, — решил проявить в очередной раз благородство старший Де Ла Серта. — Я никогда не верил в подобную чертовщину… Но она все-таки спасла меня. И должна получить награду.
Долго же ему придется искать Чергэн по табору. Мне даже любопытно стало, что же ему наболтают цыгане, чтобы объяснить постоянное отсутствие одной из своих шувани.
— Ну… Подарок, может, и примет… — пожала плечами Эмма, изо всех сил стараясь не смотреть в мою сторону. — Цыгане странные. Никогда не знаешь, что творится у них в голове на самом деле.
Что творилось у меня в голове? О, все просто. Я пыталась понять, почему про эпизод с зеркалом, пожалуй, самый важный во всей истории, Теодоро Де Ла Серта не произнес ни единого слова. Сам ли так решил или выполнял всего лишь указание своей матери?
В любом случае, там, похоже, все куда сложней, чем мне показалось на первый взгляд. Ведь и я сама сказала Марисоль Де Ла Серта странные вещи, о которых ничего не знала…
Чутье подсказывало, что в прошлом славного иберийского семейства притаилась какая-то тайна, и, скорее всего, именно из-за нее жизнь старшего сына семьи находится под угрозой.
Ах, почему же в те редкие минуты, когда на меня снисходил дал прорицания, мне давали лишь урывки сокрытой истины?
— Вы так молчаливы и грустны сегодня, леди Ева, — соизволил обратить взор черных глаз на меня Мануэль Де Ла Серта.
Я даже вздрогнула от неожиданности, когда он заговорил со мною.
Молчалива и грустна? А я думала, что просто медленно засыпаю. Слишком много сил у меня ушло этой ночью. Чрезмерно много. И теперь тело мстило. К тому же, напряжение и страх за благополучие любимого отступили, оставив после себя опустошение.
