Устраивая лагерь, он сел с противоположной стороны от Мары, чтобы дать ей время на обиду. Пусть злится, все равно он знал, что они помирятся. От предложенного мяса из вежливости не отказался, но предпочитал всё-таки овощи.
‒ Ешь, ‒ строго приказал Мире Кон. ‒ Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты брала мясо, когда дают?
Опять же, мамины знания о выживании. Если есть белок ‒ его надо есть. Всем. Без исключения. Мире, как девушке, он был куда нужнее, так как Кон мог просто положиться на выносливость.
Хоть свое мясо он съел быстро, а вот от мяса Миры воротил нос. Только руку её обхватил и придвинул к себе, мол, даже не упрашивай. Сидели они рядышком совсем, даже плечами соприкасались. Холодная ночь с соседствующей пустыней давала о себе знать. И пусть тут было не так холодно, как в той нищей деревеньке, но спину продувало хорошо.
‒ Нам надо бы решить, как от диких зверей защититься, ‒ вслух рассуждал он. ‒ Можно сделать круг из огня. Тогда и тепло сохраним, и зверей распугаем. Но его нужно поддерживать всю ночь. Для красных лент у меня нет подходящей ткани.
‒ А может, ты просто раздашь пару грохотов? ‒ предложила Мара. ‒ Они могут испугаться звука и уйти подальше.
‒ К сожалению, зарядов на выстрелы у меня ограниченное количество. Да и через два часа звери могут осмелеть и вернуться.
‒ Тогда, может, кое-кто сделает еще одну большую клетку для нас? ‒ не смотря и не произнося одно имя, предложила Мара, но все поняли, к кому она обращалась. Только вот Кону это не понравилось.
‒ Я слышал, что жречество ‒ это магия, которую подарили боги. А значит, на неё тоже затрачиваются ресурсы. — Кон взглянул на Саймана, но не искал в его словах подтверждения. Он думал. Сайман не старик. Да почти его одногодка! Значит, запас сил у него не огромный. А учитывая, как он сегодня поработал: этот пир, спасение девчонок и помощь в бою… Создание огромной клетки тоже стоило не мало сил. ‒ Думаю, не стоит тратить силы, которые могут понадобиться потом.
А потом ему в голову пришла дурная идея, которую на свежую и выспавшуюся голову он никогда бы не предложил. Смеясь и повернувшись к Мире, будто бы смеялся над собой, он подтолкнул её плечом, спрашивая:
‒ А погадай нам. Вот мой вопрос: грозят ли нам дикие звери этой ночью. Честно признать, мне так лень еще от них ставить какую-то защиту… Уже хочется лечь спать и забыться до утра, а вам? ‒ спросил он уже всю группу.
‒ Согласен, ‒ кивнул Сайман. ‒ Обычно я не прибегаю так много к жречеству, да и отвык в городе от жизни в дороге. Если и сооружу клетку, то не гарантирую, что она простоит всю ночь.
‒ Ты же не веришь в гадания, ‒ усмехнулась Мира и толкнула Кона в ответ, но такой просьбе была рада. Взяв в руки шар, уже готова была уйти в транс, но посмотрела на остальных. Все взгляды были обращены к ней, и потому она отвернулась, чтобы никто не видел ее глаз. ‒ Духи этого места, услышьте мой голос, придите на мой зов. Я стану вашим проводником. Взываю: ответьте!
Глаза ее снова покрыла пелена, что означало, что она ступила за ту тонкую грань, которая отделяла мир живых от мира мертвых. В обычном состоянии она видела призраков лишь как неясные тени и могла игнорировать их, но сейчас перед ней стояли люди и нелюди разных возрастов. Их действительно собралось здесь больше, чем где-либо ещё ею видано. Она не могла говорить с ними напрямую, но они рисовали ей картинки из тумана в шаре. И снова кинжал; кинжал и череп. А вот появились и новые: плющ, обвивающий вилы, на которые нанизан рогатый череп. И снова кинжал, только теперь рядом с сердцем. А потом и вовсе появилось пять знаков, три из которых она трактовала как Кона, Сазгауса и себя. Что всем этим духи пытались сказать ей? Они должны быть все вместе? Но зачем?
‒ Никаких животных, ‒ заключила Мира, возвращаясь в нормальное состояние и поворачиваясь ко всем лицом. ‒ Но я по-прежнему не понимаю, что они хотят мне сказать, постоянно показывая одно и то же! Мне бы не помешала какая-нибудь книжка с толкованием. Или отдых.
‒ Что за оракул, который не понимает духов? ‒ тяжело вздохнул Кон, сомневаясь, действительно ли она видела отсутствие животных или просто так ляпнула, думая о неясных символах. ‒ Ладно, плевать. Для отдыха мы тут и устроились. Доедай давай и ложись спать.
В том городке Кон прикупил себе тончайшую простынку, настолько тонкую, что для его роста она умещалась в карман, если правильно сложить. Это он сделал только ради того, чтобы не спать на голой земле. Ему не важны были холод или твердость земли. Сам факт, что между ним и землей что-то есть.
Расправив эту ткань перед огнем, Кон лег на неё, с ухмылкой смотря на Миру. Точнее на то, как она устроится спать.
Мара же, еще утром считая, что они так и будут спать ‒ на созданном мхе Саймана, но сейчас гордость в ней опять взыграла ‒ не попросит. Спать с мужчинами ей приходилось в самых разных местах, и на голой земле тоже. Потому Мара без проблем устроилась на земле, пользуясь рукой, как подушкой. Только вот легла головой к огню ‒ её обувь была хорошей, так что ноги были в тепле, а вот носик замерзал, если она отодвигалась от огня по каким-то причинам. Да и хворост Кона был рядом ‒ ей удобнее всего будет подбрасывать.
‒ Да ну тебя, ‒ буркнула Мира и обиженно отвернулась, дожевывая кусок мяса. Не нравилось ей все это.
Когда духи твердят об одном все время ‒ это может значить только то, что они хотят предупредить о чем-то. И если поначалу Мира думала, что это все из-за мыслей о Сазгаусе, то теперь действительно забеспокоилась. От того, как она поймет эти символы, могут зависеть их жизни.
‒ А это что? ‒ отвлеклась она на белую ткань под Коном. Раз уж он над ней посмеивался, то и ей можно. ‒ И дня не прошло, а ты уже соскучился по чистой постельке?
В свою очередь Сайман опять внимательно следил за тем, что делала Мира. И хоть ему опять не удалось разглядеть всего, он надеялся, что рано или поздно узнает ее секрет. Общение с духами для него было в новинку. Но и правда пора было спать. Хмыкнув, он быстренько произнес молитву, под ним и всеми остальными вырос небольшой слой мха, чтобы было не так жёстко лежать на голой земле. Не требуя благодарности и без лишних слов, он отвернулся от пары, чтобы они могли в каком-то роде остаться одни.
‒ Да. ‒ Поиздеваться над Коном не получилось, потому что он не скрывал, что любил и скучал по хорошей жизни. Хотя бы даже по удобным мелочам. От неожиданности он подпрыгнул, но когда понял, что мох ‒ проделки Саймана, тихо его поблагодарил и улыбнулся Мире: ‒ Я, знаешь ли, люблю спать в мягкой и чистой кровати. А что, у тебя с этим проблемы? ‒ Но Мира ответить не успела. Открыла рот, а Кон схватил край её капюшона и несильно натянул на нос. ‒ Спи давай. Всем спокойной ночи.
***
Спустя час, когда следящий за четверкой услышал ровное дыхание каждого, только тогда он осмелился появиться. Спрыгнув тихой рысью на землю, отбросив на макушки пары темную тень, фигура подкралась к оракулу и всмотрелась в её лицо.
«Как жаль», ‒ подумал Сазгаус, опустив лицо к Мире и наблюдая за тенями от своих волос на её лице. Такая милая, а жрица ненавистной богини. Но её судьбой оказалось спасти Сазгауса еще один раз. Жаль только, что в этот раз спасение ему придется выбивать силой из столь хрупкого существа.
Его ладонь опустилась на её лицо, словно коршун на зайца ‒ стремительно. И среагировав еще быстрее, он перехватил одну руку резко вырванного из сна человека.
Первое, что он встретил в её глазах ‒ страх и ужас, пока ее взгляд еще не сфокусировался на его лице:
‒ Пискнешь ‒ я тебя убью, Птенчик, ‒ сказал он почти одними губами, но в столь зловещей тишине леса Мира прекрасно услышала его шепот. И в доказательство слов, свободная рука Сазгауса вытащила кинжал, острие которого тут же обдало шею холодом.
В его взгляде была мягкость, но решимость, от которой он ни за что не откажется. Как и обещал себе ранее ‒ её не убьёт. Он не забывает долги. Сазгаус его вернет. Но сейчас ему придется побыть для неё плохим парнем, и улыбка, которую он показал девушке, стала поистине зловещей из-за танцующих теней.
