Долгий северный день всё никак не заканчивался: краешек солнца продолжал скрестись в занавешенные окна последними лучами. Дед с бабуленькой улеглись, а до назначенного срока наказания оставалось ещё несколько часов.
Ветка из своего угла шепотком покликала сестру:
— Стоишь?
— Сижу, — хмыкнув, прошептала в ответ Лёка.
— Нарушаешь? — погрозила пальцем Ветка и покосилась на закрытую дверь отеческой спальни.
Затем встала на карачки и приползла в угол сокамерницы. Шлёпнулась рядом на задницу и прилипла к её уху:
— В логовище проникла?
— На работу взяли, — одними губами похвасталась удачливая соискательница и призналась: — Там что-то не так.
— Что? — потребовала конкретики въедливая исследовательница причин и следствий.
— Не знаю, — протянула Лёка, пытаясь сгрести в кучу разрозненные дневные впечатления.
— Тогда рассказывай по порядку, — приказала внучка полковника.
И слушала сестру, не влезая с вопросами, пока дело не дошло до кадровички.
— Как зовут, — указала Ветка на пробел в изложении фактов.
— Марго.
— А полностью?
— Маргарита Савельевна Таева, — удовлетворила её любопытство Лёка и продолжила: — И знаешь, она почему-то упорно съезжала на тему нашей семьи. Исподволь и так навязчиво…
— Маргарита Савельевна Таева, — напряжённо прошептала Ветка и вытаращилась на рассказчицу: — Ничего не слышишь?
— Ты о чём? — встревожилась Лёка, зная, что сестра не станет её зря мистифицировать.
— Ма…ргарита, — с паузой посреди имени медленно повторила та. — Са…вельевна Та…ева.
— Ма-са-та, — выдохнула Лёка, чувствуя, как у неё защемило сердце. — Не может быть.
— Думаешь, совпадение? — заранее отказываясь в это верить, скептически ухмыльнулась Ветка.
Снова покосилась на дверь спальни, прислушалась и потребовала:
— Давай про собеседование с самого начала. До последней точки-закорючки.
Лёка приникла к её уху и повторила всё от начала до конца. Старательно припомнив даже мельчайшие подробности — включая собственные ощущения.
— Она или не она, — дослушав, деловито заключила Ветка, — мы всё равно узнаем. Это не принципиально. А принципиальны две темы. Первое: знает она, кто ты, или ещё нет? Второе: дружок её тоже работает в компании или она в одиночку туда внедрилась? Зачем внедрилась, понятно: до клада хочет добраться.
— Причём тут компания? — не поняла её выкладок Лёка.
— Вот, ты и узнаешь, — резюмировала Ветка и досадливо прошипела: — Жаль, что мне туда не устроиться.
— Зачем? — снова не врубилась старшая сестра. — Ты и так можешь туда пробираться в любое время. Через межмирье.
— В том-то и дело, что не могу, — развела руками младшая. — Там столько платят, что все за эту работу держатся. Я узнавала: текучка мизер. Значит, все друг друга знают. Буду шляться по коридорам и вынюхивать, кто-то обязательно прицепится. И как ты будешь выкручиваться? Как заявил твой приятель Моргощь, приставники простодушны и доверчивы. Одна из нас уж точно.
— Тебе так хочется полюбоваться на эту королеву Марго? — без особой радости уточнила Лёка.
— Сможешь устроить?
— Попробую, — скрепя сердце пообещала она и пожаловалась: — Я сейчас с голода опухну. А у меня все штаны впритык.
На кухню уползали чуть ли не по-пластунски: у полковника чуткий сон. Едва дыша, разжились колбасой и шпротами из мирно урчавшего холодильника. Прихватили хлеба, пластиковую бутылку с квасом и выползли на крыльцо. Нож из металлической подставки доставать не решились: подлец обязательно звякнет на весь дом. Кружки на сушилке тем более. Поэтому хлеб ломали руками, шпроты доставали пальцами, колбасу кусали по очереди, квас отхлёбывали прямо из банки. Попировали всласть.
А набив живот, Ветка ощутила жажду иной природы.
— Давай сгоняем в логовище, — невинным голоском закинула удочку эта интриганка.
— Обалдела? — возмутилась старшая сестра. — Дед узнает, мы сдохнем в этих углах. А тебя вообще запрут в доме навечно очаг сторожить. Чтобы в межмирье не полезла.
— А тебя не закроют, — саркастически заявила Ветка.
— А я совершеннолетняя, — парировала Лёка. — Нет у них против меня никаких законов.
— Не набивай себе цену. Ты что, хочешь, чтобы я пошла туда одна-одинёшенька? И сгинула во цвете лет? — перешла к прямым провокациям опытная манипуляторша.
— Вообще-то, любопытно погулять там ночью, — нехотя призналась жертва провокации.
— Ага! — обрадовалась Ветка. — И в столах пошарить: вдруг найдём что-нибудь ценное.
— Где ценное? — возник перед ними дряхлый предатель.
С невинным взором щенка, который категорически не видел, кто напрудил на полу.
— Воровать пойдёшь? — без обиняков предложила юная затейница и ослушница.
— Куда? — аж подпрыгивал от нетерпения самый опытный вор на свете.
— В логовище, — заунывным шёпотом протянула Ветка.
— То-то воевода обрадуется, — язвительно напророчил этот предатель, и его настроение сделало привычный кульбит: — Чего расселись?! — осерчали на них за нерасторопность. — Уж полночь на дворе, а вы всё телитесь.
— Он прав: полковник проснётся, нам конец, — засомневалась Лёка, прислушиваясь к тишине в доме за дверью.
— Это мы сей миг, — что-то невнятно посулил Нешто и пропал.
Обещанный миг растянулся минут на пять. Ветка вся искрутилась-извертелась, упрашивая сестру нырнуть в межмирье на секундочку «глянуть одним глазком». Лёка пригрозила, что отзовёт свою заявку на участие в променаде, и неугомонная вертушка надулась.
— Это мы сей миг! — воодушевлённо повторил Нешто, наконец, явившись.
— Тать необузданный, — хмуро проворчал некто у него подмышкой.
Маленький, беленький и весь такой пушистый-пушистый дедок: сплошная борода, полусонные глазки и нос картошкой.
— Угомон, — не дожидаясь вопроса от выжидательно таращившихся подельниц, объявил добытчик. — Ненаглядный мой дружаня.
— Кастной пёс тебе дружаня, — отрёкся пушистик от похитителя.
— В смысле, кастрированный? — ляпнула Ветка, попытавшись наложить лапы на дедочка.
Тот ловко развернулся подмышкой у Нешто и юркнул тому за спину.
— В смысле, поганый, — пояснил Нешто-Нашто. — Темень дремучая.
— Угомон, значит, как-то влияет на сон человека? — нетерпеливо уточнила Лёка.
Она каждую секунду ожидала карательную экспедицию из дома и не хотела бы её дождаться.
— И влияет, — тоном лектора завёл Нешто, — и ведогоней пасёт.
— Кто это? — понукнула она канительщика.
— Ведогонь-то? Так самый, что ни на есть, дух спящего. Без разницы: человека ли зверя. Его двояшка.
— Двойник?
— Он самый.
— А зачем их пасти? — встряла в научную беседу любопытная Ветка.
— Как человек уснёт, так, ведогонь, стал быть, из него и выходит. Охранитель он: и человека, и его добра. От всяких татей, да от злобных ведогоней, — охотно разглагольствовал Нешто, будто у него забот иных нет. — Драчливы они: ведогони-то. Так и норовят потасовку затеять. Случится, что забьют в драке какого-то ведогоня, так его человек прям во сне и помрёт. Тогда-то его ведогонь, коль не повезёт, обращается в навь. В духа вроде меня.
— Пошёл мести, помело, — пробурчал Угомон, выбираясь из-за его спины. — Злыдень нерадостный.
И пропал.
— Сбежал? — удивилась Ветка.
— Обещал приглядеть за воеводиным ведогонем, — внёс ясности мутный дух. — И воеводихи. Чтоб прежде времени в них не вернулись, не разбудили. Пошли, что ль?
— А он нам дедушку с бабушкой не угробит? — засомневалась Лёка, вмиг потеряв всякое желание пускаться в несанкционированные авантюры.
— Сказано же: пасёт он их! — недовольно прорычал Нешто и топнул ногой: — Долго мне тут ещё…
— Поехали, — ласково улыбнулась ему Ветка.
И они поехали. Поскольку две точки у офиса компании Лёка прошла лично, навигатором была она — Нешто по его рассеянности куда угодно занесёт мимо цели. И выбрала она ту, что в переходе. Оттуда было удобней потихоньку оглядеть пространство вокруг офиса. Если там реально прописалась Ма-Са-Та, есть шанс нарваться на её прихлебателей, стороживших подходы к логовищу.
