– Нет, совсем нет, – с горечью произнесла леди Аргеланд. – Незадолго до нашей встречи я была у Даррена. Он так медленно восстанавливается, что... Мне просто больно смотреть, как он мучается.
Одна из девушек, Хестер забыла ее имя, ошеломленно встрепенулась.
"Отличает правду и ложь на слух? Мне бы не помешала такая фрейлина", – тут же отметила Хестер.
– Юная леди, что-то не так?
– Простите, Ваше Императорское Величество, простите.
Смущенная, она не съежилась и спрятала взгляд, так что Хестер не стала ее мучить.
– Эта встреча – обязанность Императрицы, – решительно проговорила баронесса, – но сейчас не то время, когда этой обязанностью можно насладиться. Думаю, что нам пора оставить Ее Императорское Величество.
Командирский тон баронессы заставил Хестер улыбнуться:
– Думаю, мы повторим эту встречу немного позже. Благодарю за оказанную честь, дамы.
Леди, подхватившиеся на ноги, на все лады уверили Императрицу, что это они благодарны и что это им была оказана честь. После чего гостиная Хестер опустела.
– Отдохни, – чуть грубоватым тоном посоветовала Вай, – на тебе лица нет.
– Мы позовем слуг и проследим за порядком, – кивнула Милли. – До полуночи есть время, ты сможешь поспать.
– Поспать я, скорее всего, не смогу, – покачала головой Хестер.
"Но зато гарантированно доведу до ума петлю".
Оставив подруг, Хестер прихватила волку и закрылась с ней в спальне. Конфетка, накормленная от пуза, завалилась спать. А Хестер вновь взялась выплетать чары. Эта петля идеальна, но это совсем не значит, что ее нельзя улучшить!
Глава 4
Холодное стекло остужало пылающий лоб Хестер. Перед ее глазами раскинулся ночной парк. В этот раз луны на небосклоне не было, и темноту прореживали лишь редкие фонари да зачарованные клумбы. Именно с этих сияющих разными цветами кустов завтра будут срезать букеты. Вновь и вновь, вновь и вновь, ведь они, надежно обработанные, будут за считаные секунды отращивать новые цветущие ветви.
«Будет славно, если Даррен сможет быть рядом со мной. Мы будем дарить цветы и просить возблагодарить богов за выздоровление Императора. Или же он мог бы выйти на пару минут на маленький балкон на самой высокой башне Старшего Дворца», – размышляла Хестер и нервно оглаживала леску, что охватывала ее шею.
Остальная часть петли была надежно спрятана под одеждой – леди Аргеланд надеялась, что этот довод не придется использовать. Но при этом…
– Хестер? – В спальню заглянула Милли. – Зачем мне столько защитных амулетов?!
– Затем, что в случае чего ты должна будешь выжить и все рассказать Грегуару, – криво улыбнулась Хестер. – В этом состоит смысл моей маленькой интриги.
– Твое слово весит больше моего, – нахмурилась Милида.
– Просто поверь мне.
– Я всегда тебе верю, – пожала плечами подруга. – Просто на мне сейчас целое состояние, и это сильно нервирует.
– Зато, если что-то потеряется, слугам будет чем заняться, – хмыкнула Хестер. – Полчаса до полуночи. Вероятно, уже пора блуждать по темным аллеям.
– Да, вдруг он придет раньше. Произведем хорошее впечатление и лишний раз подтвердим, что заинтересованы в сотрудничестве, – покивала Милли.
Подруги вышли из спальни и тут же натолкнулись на осуждающий взгляд Вайолин, которая показательно дулась в кресле.
– Сила не поможет, – тихо напомнила леди Аргеланд.
– Но и на дипломатию ты не слишком полагаешься, – со вздохом отозвалась волчица. – Я многое вижу.
Рука Хестер дернулась так, будто Императрица хотела прикрыть шею.
– Если что-то пойдет не так, Милли выпустит вверх салют. И тогда ты придешь и всех нас спасешь.
В последнюю фразу не поверила даже Милида:
– По меньшей мере опознаешь трупы и проследишь, чтобы руки, ноги и головы были совмещены с правильными туловищами. Не то чтобы мне чем-то не нравилась императорская усыпальница… Но все же предпочту быть отправленной маменьке с папенькой.
– Очень смешно, – мрачно отозвалась Вайолин. – Идите, скоро придет Грег. Я попросила его посидеть со мной, пока я охраняю твой сон, Хестер.
– Мой сон?
– Тебе снятся кошмары, и тебе проще, если рядом мы. Милли дремлет в кресле у твоей постели, а я дежурю ночью. На следующую ночь настанет моя очередь дремать в кресле. – Волчица была недовольна тем, что приходилось лгать истинному. – Идите, пока во мне взыграли верноподданические чувства.
Милли, уже стоявшая у двери, недоуменно обернулась.
– Но ведь верноподданические чувства – это хорошо, разве нет?
– Нет, – рявкнула Вайолин, – самый правильный поступок – это никуда вас не отпускать, закрыть, наводнить парк бойцами и взять некроса в плен. А уже после этого разговаривать разговоры!
Хестер, понимая, что волчица в чем-то права, поспешила покинуть собственную гостиную. Они с Милли прошли сквозь кабинет, сквозь пустой коридор…
– Кстати, тут ты должна вывесить картины любимых художников. Эта часть покоев должны быть всегда доступна придворным, чтобы они могли проникнуться твоим художественным вкусом, – выдала вдруг Милли. – Это я подслушала.
– У меня нет любимого художника, – буркнула Хестер.
– Но картину же ты купила, – напомнила Милида.
А леди Аргеланд уже давно и думать забыла про то полотно!
– Вот и проследи за этим, – поддела подругу Императрица.
– Будет сделано, Ваше Императорское Величество, – выпалила Милли и дурашливо выпятила грудь, изображая гордого и бравого вояку. – Я, кстати, тут кое-что припрятала.
У портального зеркала на выходе из покоев Императрицы стояла… Корзинка?
– Мы идем на пикник, – Милли гордо улыбнулась, – а если кто-нибудь спросит, почему ночью, то мы скажем, что это маленький каприз Императрицы.
Хестер фыркнула:
– Придворные и без того не сомневаются, что я с придурью.
– Так пусть убедятся, – усмехнулась Милли. – Ясно-понятно, что никто не осмелится нас остановить. Но… лучше дать им какое-то объяснение, чем позволить думать самостоятельно.
– Это верно. Правда, с точки зрения Грега, мы с тобой сейчас спим.
– Он все равно узнает правду, – пожала плечами Милида.
– Вы исключительно умны, леди Ревир, – похвалила подругу Хестер.
– О, благодарю-благодарю, Ваше Императорское Величество, – тут же манерно пропела та.
Так, неспешно шествуя сквозь Старший Дворец, подруги болтовней спасались от давящего страха. Кто знает, чем закончится встреча с некросом? Быть может, жизнь девушек кардинально изменится или и вовсе оборвется…
Но как бы подруги ни храбрились, а едва слышный хруст заставил обеих подпрыгнуть. Правда, если Милли отделалась лишь малоцензурным возгласом, то Хестер засветила «пехотинца».
Но парк был издевательски пуст. Крутанувшись вокруг себя, леди Аргеланд погасила щит и в ту же секунду ощутила ледяной порыв ветра.
Порыв, принесший с собой тихий, неживой голос:
– Я здесь не для того, чтобы причинить вред.
В этот раз нехорошее слово отпустила Хестер, а Милли, не успевшая испугаться, задумчиво проговорила:
– Мужчина. Под скрывающим артефактом. У папеньки были такие гости, я запомнила.
Хестер согласно кивнула, ей тоже показалось, что их некрос мужского пола.
«А еще кто-то склонен к излишнему пафосу. Или мне это только кажется?»
– Я в старой беседке, – шелестяще-призрачный голос сменился приятным мужским баритоном. – Прошу простить за артефакт, старался соответствовать слухам, что ходят о магах душ.
«Не кажется», – хмыкнула леди Аргеланд, но вслух она произнесла совершенно иное:
– Мы не склонны к скоропалительным суждениям. Однако хочу заметить, что старых беседок в парке больше сотни.
– Но самая старая – одна. Та, в которой все началось. Следуйте за цветами.
– Он адепт запрещенного искусства или лицедей? – сердито возмутилась Милли. – Темнота – хоть глаз коли, какие цветы?!
– Вот эти. – Леди Аргеланд кивнула на тонкие белые былинки, что распускались одна за другой. – Они складываются в тропу.
