Теперь пушистые светящиеся шарики были в каждом, абсолютно каждом помещении всех дворцов. Первой их функцией была помощь – позвать слугу, показать дорогу, пригласить целителя. Но если шарик фиксировал подле себя чары сокрытия или заглушения звука – подключались зеркала, расположенные под потолком. Информация тут же передавалась на зеркала Башни Наблюдения, после чего служащие составляли отчет. Кто, когда и что пытался скрыть, о чем был разговор и чем завершился.
Так, к примеру, утром Хестер узнала, что ей благоволят боги: с их с Дарреном свадьбы прошло десять лет, а люди все болтают о том, что стекла, подсунутые в дорожку цветов, вернулись злоумышленницам в туфли! А все потому, что Императрицу сами боги разыскали и на Отбор привели.
Когда Никлауса приперли к стенке, он лишь развел руками:
– Я торопился. Будь у меня больше времени, я бы придумал что-то более заковыристое. А так… Там рассказал о богах и прежних Императрицах, тут о сиянии, что вырывалось из-под ног леди Элеарской. А после люди сами два и два сложили. Те леди, кстати, до сих пор замуж не вышли: не то истинные их погибли при Прорывах, не то еще что. Но это еще больше убеждает сплетников в том, что наша Императрица благословлена богами.
Поправив сережку, Хестер подняла голову и громко сказала:
– Вай, позови Милли в мою гостиную. Молодой граф Аргеланд показался в пределах дворцовой территории, а значит, нас скоро будут заваливать сластями и подарками.
Римман уехал в графство вместе с сестрами Драгари. Старый граф и его истинная отправились с ним, но вскоре вернулись: там особо нечего было делать. Да и Даррен пожаловал отцу своей супруги большой земельный надел с уютным особняком. А через несколько лет старый лорд Аргеланд открыл малую школу Зелий.
Тихо улыбаясь, леди Элеарская подошла к большому зеркалу и, коснувшись рукой его поверхности, сделала шаг вперед. Тропа привела ее в Старший Дворец, а там до гостиной было рукой подать.
Вот только Римман успел первым. Всклокоченный, он метался по гостиной, в то время как Вайолин и Милли распаковывали плетеные коробы с подарками.
– В этот раз я первая, – довольно улыбнулась Вай.
Милли хмыкнула, погладила себя по огромному животу и спокойно парировала:
– Посмотрю на тебя через пару месяцев. Я буду прыгать горной козочкой и нянчить малышку, а ты будешь переваливаться с боку на бок.
– Какие страсти, – рассмеялась Хестер. – Рим?
– Это произошло. – Граф Аргеланд поднял на сестру дикий счастливый взгляд. – Посмотри.
В стороне стоял другой короб, к которому и устремился Рим.
А после…
Это были тонкие былинки с непропорционально крупными светло-голубыми цветами.
– Земли графства Аргеланд очищены, – дрогнувшим голосом прошептала Хестер, – да?
– Да, – Римман с трудом сглотнул, – я сразу помчался к тебе. Даже к отцу не заглянул. Он…
– Он поймет, – шепнула Хестер. – Я… Я ждала, Рим, как же я ждала.
Оставив брата и подруг в гостиной, леди Элеарская поспешила в свой кабинет. Там в закрытом шкафу стояли зачарованные колбы. Она создавала их в минуты острой тоски по прошлому, по цветущим яблоневым садам, по блестящим лентам рек и по зеркальной глади озер.
– Раздели и опусти сюда, – шепнула она, возвращаясь в гостиную.
Небольшой кустик был осторожно разделен на четыре части.
– Они сохранят цветы на долгие столетия, – с мягкой улыбкой проговорила Хестер.
– Одна тебе, одна мне и одна отцу. А четвертая? – Рим с недоумением смотрел на одинокую былинку с огромным голубым цветком. – Жалко ее.
– Я подумаю и найду ей применение. Это ведь символ, Рим. Пусть люди были недовольны, но сестры Драгари начали с наших земель именно потому, что там было проще отработать схему исцеления. Прорыв был свеж и не успел врасти. Теперь… Теперь люди смогут увидеть, что светлая пора уже наступила!
На самом деле леди Элеарская уже знала, куда именно отравится эта колба с первым цветком графства Аргеланд.
На турнир Семи Академий.
После той сложной, изнурительной битвы Левайр отказался от места Первого Советника и почти шантажом выбил себе «понижение»: он решительно взялся за дворцовую гвардию, и сейчас Хестер ясно видела, что место Левайра было именно там.
А вот Эрлих Лин-Торванс… Он был почти робок, когда попросил себе деканство на Боевом Факультете Элеарской Академии Магии.
– Люди слепы, – маг душ криво улыбнулся, – над факультетом довлеет тень Кадрии Элеарской. Ты знаешь, что общежитие боевиков было разгромлено?
– Мне докладывали, – кивнула Хестер. – Думаешь, ты справишься с этим? Ты все же жил затворником…
– У меня есть желание, – Лин-Торванс пожал плечами, – значит, будет и результат.
Но за десять лет он добился немногого. Правда, и не отступил.
– Этот цветок станет главным символом турнира, – Хестер посмотрела в глаза брату, – и я надеюсь, что в борьбе победят те, кому этот символ нужнее всего…
«Иначе Боевой Факультет придется расформировать, а это ударит по защите самой Академии. И, как следствие, через пять – десять лет от уникальной древней магии не останется и следа. «Живой» замок станет грудой мертвых камней».
Взяв колбу, Хестер отнесла ее в свой кабинет. Она лично упакует приз. И, пожалуй, добавит что-нибудь от себя… Но это можно и потом решить.
Впервые за десять лет леди Элеарская вновь принялась торопить время. Ей не терпелось поделиться с Дарреном сразу двумя новостями.
«Вот только с чего начать? С того, что в графстве распустились первые цветы, или с того, что я хочу дать нашему первенцу цветочное имя?» Она положила руку на пока еще плоский живот и задумчиво улыбнулась. «Все же начну с главного. О цветах Даррен уже знает, а вот о нашем будущем малыше ему могу сказать только я!».
