— Они связаны кровью. Твой же чёртов бойфренд это подтвердил.
— Кровь не означает, что это не два разных убийцы работают вместе.
— А Ганнибал Лектор работал с кем-то ещё? Или Норман Бэйтс?
Наверное, сейчас не стоит упоминать, что они оба вымышленные персонажи.
— Сэр…
Офицер в униформе просунул голову в дверь.
— У нас кое-что есть, — сказал он, запыхавшись. — Поступило по горячей линии.
Мюррей мгновенно просиял.
— По горячей линии? По моей горячей линии? — он триумфально посмотрел на меня. — Вот видишь? Подумать только, Эмма, если бы ты сделала, как я сказал, ты могла бы принять этот звонок, — он повернулся к офицеру. — Так что там, констебль? Информация? Свидетель?
Констебль улыбнулся.
— Видео.
Мюррей вскинул кулак в воздух.
— Иии-ха!
И не поспоришь.
***
Конференц-зал был набит битком. Детектив Мюррей расположился перед большим экраном с пультом в руке.
— Запись автомобильного регистратора, — гордо сказал он и стукнул себя кулаком по груди, издав громкий шлепок, который эхом разнёсся по комнате. — Запись автомобильного регистратора, которую мы не получили бы, если бы я не настоял на публичности. Бдительный гражданин, который её прислал, сказал, что проверил регистратор после того, как увидел мою пресс-конференцию по телевизору.
Он гордо просиял.
— Это может иметь жизненно важное значение. Регистратор записал ранние часы пятничного утра на Беллдаун-авеню. Для тех из вас, кто не уделял внимание — именно там нашли ведро с кровью Питера Пиковера, — он поднял пульт и с пафосным жестом нажал на воспроизведение.
Хотя видео записывалось практически ночью, фонарь и качество камеры сделали запись ясной и чёткой. Временная отметка подтверждала дату и заявляла, что на записи было начало третьего часа утра. Хоть я уже просмотрела запись несколько раз, я вместе с остальными подалась вперёд и посмотрела ещё раз.
Полезная часть длилась всего несколько секунд, но оказалась кладезью информации. Я неохотно признавала, что горячая линия сделала свою работу. Мы не получили изобличающие улики (вовсе нет), но мне хватало духа признать, что это видео могло оказаться бесценным.
Машина проехала прямо перед мусорным баком, где бросили окровавленное ведро, и ведро было видно при приближении. Что куда интереснее, так это велосипедист, который остановился и склонился над ним с чем-то в руке.
В комнате поднялись перешёптывания.
— Это он? — спросил кто-то. — Убийца Купидон?
Мюррей покачал головой.
— Я так не думаю. По вскрытию и по звонку в 999 от пары в квартире под жильём Пиковера мы знаем, что его убийство произошло ближе к одиннадцати часа вечера. Велосипедиста засекли там спустя три часа. Едва ли он так долго ошивался поблизости. Это было бы слишком рискованно.
— То есть, он случайный прохожий, заметивший ведро?
— Возможно, — сказал Мюррей. — Но я сформулировал другую теорию, — он снова нажал на пульт и увеличил руку велосипедиста. Все собравшиеся склонили головы и прищурились.
— Это…
Мюррей улыбнулся.
— Вакутейнер? Да. Известный нам с вами как пробирка для забора крови, — он взглянул на меня на кратчайшую долю секунды, затем продолжил.
— Между местами преступлений есть различия. Пусть кровь Питера Пиковера была найдена на теле Боаста, и Кассандра их связала, у нас нет больше ничего, что указывало бы на то, что оба мужчины убиты одним и тем же злоумышленником. Стиль убийств разный. Места преступлений разные. Мы должны рассмотреть вероятность того, что один убийца расправился с Пиковером, оставил часть его крови на Беллдаун-авеню для второго убийцы, а тот взял образец, чтобы нанести его на Гилкриста Боаста.
Он положил пульт и переплёл пальцы.
— Люди, — сказал он серьёзным тоном. — Нам надо расширить диапазон поисков. Чрезвычайно вероятно, что мы ищем двух убийц, а не одного.
Последовало мгновение тишины, затем комната взорвалась хором бормотания, аханья и ругательств. Детектив Мюррей покачивался на пятках и несколько секунд наблюдал за шумихой, после чего призвал к порядку.
— Бертран, — сказал он, показывая на серьёзного детектива с морщинистым лицом и мятой рубашкой, — твоя команда просматривала схожие обвинения недавних лет. Вы можете сузить поиски, сосредоточившись на агрессивных преступниках, которые сидели в тюрьме в одно время. Кто делил камеру? Можем ли мы найти подозреваемых таким образом?
Он кивнул другому детективу.
— Сосредоточься на велосипедисте. Какой модели велосипед? Что насчёт шлема? Мы можем отследить эти покупки и найти нашего парня? Есть ли другие записи камер, на которых засветился наш второй Убийца Купидон?
Он помедлил.
— Чтобы не путаться, давайте будем называть его Убийца Дуролом. В конце концов, это ему хватило дурости попасться на камеру, — он счастливо улыбнулся. — Купидон и Дуролом. Найдите Дуролома.
Мюррей раздал другие задания, и я терпеливо ждала, хотя уже знала, что будет.
— Колкахун, продолжай заниматься той чёртовой Кассандрой. И Беллами! — гаркнул он. — Завтра ты снова на телефонах, — он наградил меня сердитым взглядом. — И в этот раз я не желаю слышать, что ты думаешь, будто такая работа выше твоего достоинства. Наша единственная зацепка поступила с горячей линии.
Все смотрели на меня и осуждали. Я хотела запротестовать и сказать, что не считаю телефонную работу ниже своего достоинства, просто у меня есть навыки и связи, которым найдётся применение получше, но сейчас это не пойдёт мне на пользу.
Я знала, почему Мюррей публично отчитал меня: он не понимал, что нет необходимости ставить меня на место, и мне без разницы, что он приписал себе заслуги за теорию о двух убийцах. В итоге мы все в одной команде и хотели одного — найти ублюдков, которые это сделали.
— И наконец, — сказал Мюррей, — никто не будет общаться с прессой, кроме меня. Мы будем держать втайне любые намёки на второго убийцу. Общественности не нужно волноваться ещё сильнее, чем сейчас. Все запросы и вопросы от журналистов отправляются прямиком ко мне. Ясно?
Мы кивнули.
Детектив Колкахун бочком подвинулась ко мне.
— Спорим на пять фунтов, что к утру это будет во всех новостях, — прошептала она.
— Я не буду спорить на такое, — ответила я. Ни за что.
