Долгое время он молчал.
— Я им не скажу. Я рад, что они никогда не узнают. Я ни словом не обмолвлюсь об этом, но ты должна пообещать, что будешь держаться подальше от этих волков. Это должно быть настолько далеко, насколько возможно Фрэнки.
Её волчица зарычал.
— Серьёзно? — спокойно спросила она.
— Они не нужны тебе, — настаивал он с суровым выражением лица. — Они тебе не подходят. Пообещай, что будешь держаться от них подальше. — Она этого не сделала. Не могла. Он со вздохом покачал головой. — Ты разочаровала меня, Фрэнки. Более того, ты разочаровала свою маму.
С этим прощанием он отставил пиво в сторону и вышел. Так что, да, она пошла домой, взбесившись.
Сон был коротким и беспокойным, поэтому она проснулась не в лучшем настроении. А поскольку рука затекала и болела от шлифовки металла, Фрэнки была вынуждена сделать перерыв, и настроение испортилось ещё больше. Таким образом, для неё действительно было не лучшее время обедать с Марсией и Джеффри, тем более что она вполне могла получить холодный приём, но было бы трусостью придумывать оправдания и оставаться дома. Так что Фрэнки пошла, приготовившись к холодному отношению. Странно, но они вели себя нормально, как будто их спора с ней никогда не было. Бред, казалось, больше не сердился, потому что тоже был самим собой. Это должно было принести облегчение. Но нет. Это раздражало, потому что казалось, они отмахнулись от разговора, будто он был неважным. Как будто её боль была неважной.
Они ели за длинным столом во впечатляющей столовой под тихую классическую музыку. Беседа была лёгкой — в основном рассказы о недавних событиях на работе. Конечно, Фрэнки не была классифицирована в их книге как «работающая», так что к этому разговору она действительно не могла присоединиться. Обед был совсем не похож на ужин со стаей Феникса. Ни веселья, ни поддразнивания, ни смеха, никакой жизни, соответствующей случаю. И это немного грустно.
Как только они съели десерт, и перешли в гостиную, Бред отвёл Фрэнки в сторону и прошептал:
— Прости, что накричал на тебя прошлой ночью. Я был расстроен.
Она слегка пожала плечами.
— Забудь. — Но на самом деле она не чувствовала себя всепрощающей.
— Правда, мне очень жаль. Меньше всего я хочу расстраивать мою девочку. Я просто хочу для тебя самого лучшего и…
— О чём вы шепчетесь? — крикнула Марсия с дивана.
Бред сохранил невозмутимое выражение лица и повернулся к ней.
— Ни о чём.
Проницательные глаза Марсии сузились на Фрэнки.
— Лидия пыталась связаться с тобой снова?
— Мы можем не говорить о перевёртышей? — спросил Бред.
Лицо Марсии стало жёстким.
— Я расцениваю это как «да». Ты должна дать мне её телефон, Франческа. Я передам их нашему адвокату — он сможет разобраться с этим вопросом. — Джеффри кивнул в знак согласия, усаживаясь в кресло. — Он донесёт до неё, что если продолжит контактировать с тобой, это будет расценено как домогательство.
Бред заговорил прежде, чем Фрэнки успела вставить хоть слово.
— Мама, папа, давайте поговорим о чем-нибудь другом.
— Хорошо. — Взгляд Марсии метнулся к Фрэнки. — Сын Сельмы был разочарован тем, что ты не осталась на ужин. Его родители устраивают благотворительный бал через две недели. Он был бы рад сопроводить тебя туда.
Фрэнки выгнула бровь.
— Поэтому спрашивает через тебя?
Бред усмехнулся, хотя звук получился натянутым.
— В её словах есть смысл, мам. Не такой уж он и мужчина, если не может или не хочет потратить время на то, чтобы спросить её сам.
Скривив губы, Джеффри наклонил голову.
— Я понимаю, почему Бред разочарован по этому поводу, — сказал он своей жене. — Наша внучка стоит затраченных усилий.
Но Марсия фыркнула.
— Он занятой человек. О, Франческа, Сельма сообщила, что в её отделе есть вакансия…
— У меня есть работа.
— Ну, да, но я уверена, что это не отнимет у тебя много времени и внимания.
— Создание скульптур высотой в шесть футов нелегко, — сухо сказала Фрэнки.
Марсия посмотрела так, словно она драматизировала ситуацию.
— Франческа, ты же знаешь, я не люблю сарказм.
Бред взял Фрэнки за локоть и тихо сказал:
— У неё добрые намерения.
Неужели? В тот момент Фрэнки было всё равно. Она устала и была разочарованной, так что терпения ещё раз защищать выбранную профессию не было. Поэтому была у бабушки с дедушкой недолго.
Как раз, когда она прощалась с Джеффри, Марсия произнесла слова, которые заставили Фрэнки заскрежетать зубами.
— Прежде чем уйдёшь, я хотела бы узнать информацию о Лидии.
Мысленно готовясь к спору, Фрэнки сказала:
— Нет.
— Франческа…
— Уже поздно.
Марсия напряглась.
— Ты встречалась с ней? — В её глазах вспыхнул гнев. — Ты проигнорировала меня?
Фрэнки устало вздохнула.
— Это такая уж большая проблема, что я хотела встретиться с родственниками, которых не помню? Тебе не кажется естественным, что у меня возникли вопросы? Честно?
— Эти волки…
— Не просят много. Поставь себя на их место? Что, если бы ты была при смерти и захотела увидеть меня хотя бы раз. Это преступление?
— Ты ходила к этой женщине, да? Айрис. Ты ходила повидаться с ней. Как ты могла так поступить со мной?
— Я ничего с тобой не делала. И поступила так не для того, чтобы досадить тебе или причинить боль. Это не имеет к тебе никакого отношения. — Но Марсии определённо нравилось говорить о себе.
— Разве для тебя не имеет значения, что твоя мать мертва из-за её сына? Если бы она не спарилась с ним…
— Я бы тогда не родилась. Разве это не имеет для тебя значения?
Тогда вмешался Джеффри.
— Франческа, ты знаешь, что мы любим тебя. Возможно, ты не хочешь причинять нам боль, но эта ситуация действительно ранит.
Фрэнки посмотрела на него.
— Мне жаль.
— Мне так не кажется, — отрезала Марсия. — Разве ты не видишь, что они звери? Они варвары. Безжалостные. Мерзкие.
— Они люди, — сказала Фрэнки. — Они пьют кофе, играют в видеоигры, пекут печенье и смотрят телевизор.
Они просто случайно превращаются в животных — ничего особенного.
— Ты больше их не увидишь, Франческа, я этого не допущу.
Опять это дерьмо? Фрэнки вздохнула.
— Я иду домой. Хорошего вам дня.
Она вышла из комнаты и направилась по коридору.
Бред побежал за ней и схватил за руку.
— Фрэнки, подожди. Ты должна понять, почему им больно.
— Это не должно причинять им боль. Я не тычу им этим в лицо. Я не живу на территории стаи и не осуждаю семью. И я не позволю, чтобы меня заставляли чувствовать вину. Ни они, ни ты.
— Я не пытаюсь заставить тебя чувствовать себя виноватой. Я просто не одобряю этого. И они никогда не одобрят.
— В том-то и дело, Бред. Я не прошу благословения. Я понимаю, что им тяжело, поэтому мне и в голову не приходило ожидать, что они отнесутся к этому нормально — это было бы несправедливо. Я просто хочу, чтобы они оставили меня в покое. Но нет… ни по поводу этого, ни по поводу любого моего решения, которое им не понравится. В конце концов, им виднее. Я живу в стране фантазий, где я скульптор.
— Фрэнки…
— Мне нужно идти, увидимся позже.
Она высвободила руку и ушла.
От гнева мышцы сводило всю дорогу домой. Но уже на подъезде гнев иссяк. Она больше не злилась. Просто устала и опечалилась. Казалось, что независимо от того, какой выбор она сделала, кого-то разочаровывала.
В любое другое время она бы заперлась в студии и погрузилась в собственный мир, работая над скульптурой. Но рука ещё болела, и Фрэнки не могла этого сделать. Поэтому налила себе бокал красного вина и направилась во внутренний дворик на террасу. Дул прохладный ветерок, поэтому она подбросила несколько поленьев в костёр, а затем устроилась в одном из кресел-качалок. Фрэнки вздохнула, почувствовав спиной согретое солнцем дерево и запахи древесного дыма, трав и благоухающих цветов.
Да, это то, что нужно.
