— Ты просто влюблена — это сбивает с толку.
— Была влюблена, — поправила она, словно обжегшись. — Он всего лишь дикарь. Червяк. Бескультурное, необразованное, неразвитое телепатически и недостойное создание.
— Конечно, — покорно согласился Эльтесеин, улыбаясь. Его обнадёжило то, что она говорила с ним.
— Эльте, я была такая дура.
— Ты просто разочаровалась в нём.
— Ужасно. Знаешь, когда я вернулась, думала: всё быстро пройдёт. Он, наверное, давно забыл обо мне, а я всё терзаюсь.
— И ты ещё говоришь, что тебе не нужно лечение?
Коэре прижалась мордой к его шее, почти обнимая крыльями:
— Пожалуйста, пойми меня, Эльте. Мне кажется, я потеряю себя, если сама с этим не справлюсь. Я очень не хотела бы сейчас касаться этого. Просто дай мне время.
Он отреагировал глубоким вздохом — таким глубоким, что она даже подняла голову, почувствовав неладное.
— Что?
— Коэре, я прилетел, чтобы просканировать тебя полностью. Тебе придётся мне позволить, потому что от этого зависят многие человеческие жизни.
Пользуясь её ошеломлённым молчанием, Эльтесеин поспешил продолжить:
— Дело в том, что мы нашли октианцев на Шаггитерре. Они похищают людей и льют здесь кровь. Прямо сейчас у них в заложницах горианка. Поэтому мне нужна вся информация об октианцах, которая есть в твоём сознании.
Коэре понадобилось некоторое время, чтобы переварить его информацию.
— Я так не хотела, чтобы ты это видел, — медленно ответила она после долгой паузы. — И я не совсем понимаю, чем тебе поможет мой скан.
— Дело в том, — нехотя ответил Эльтесеин, — что этот октианец, в которого ты влюб… была влюблена — руководит всей этой операцией здесь, на Шаггитерре.
Коэре вздрогнула всем телом, оттолкнулась от него, неловко перевернулась в воздухе, но тут же взмыла вверх. Эльтесеин терпеливо ждал, пока она сделает пару кругов, приходя в себя.
— Только сканирование. Никакого лечения. И я не хочу это обсуждать, — отрывисто сказала она.
— Я не считаю это разумным, но дело твоё, — ответил он, вынужденный согласиться.
— Возвращайся на корабль, я буду через пару часов, — бросила Коэре и сделала большой круг, набирая скорость.
Эльтесеин проводил её спокойным взглядом. Он знал, что сестра прилетит, как только совладает с собой. Коэре никогда не брала в расчёт своих страданий, если надо было кому-то помочь. Именно так она и оказалась на Октиании с заблокированной памятью и ложными воспоминаниями, искренне считая себя обычным человеком. Простой октианкой, скромной девушкой по имени Корра.
Октиания, семью месяцами ранее. Корра.
Руки дрожали так, словно накануне она перепила. На самом деле — ни грамма, не в этот раз. Просто спала часа четыре. И так всю неделю. По уши влюблённая, беззащитная как дитя. Ругающая себя, на чём свет стоит. И всё же работающая, сцепив зубы, с удвоенной энергией.
Ей необходимо было совершить какой-то поступок, чтобы забыть о нём. Корра прекрасно понимала: этот парень не для неё. Надо просто его «сделать» и забыть, как страшный сон. Монументальное здание правительства, в шесть утра ещё совсем пустые, гулкие коридоры. Как попасть внутрь в неурочное время? Просто прийти на работу. Разумеется, если ты журналист, аккредитованный при Тёмном Доме, а, значит, имеющий право приходить в главное здание планеты хоть в два часа ночи.
У Корры такое право было. Она работала давно и была лично знакома со всеми советниками, с каждым помощником Советника и другими обитателями главного здания планеты. Многие непосвящённые полагали, что для журналиста главное — познакомиться с советниками, но в реальности дело обстояло иначе — для работы важнее знать «мелких сошек»: помощников, секретарей, обслугу.
В советники идиотов не берут — они не стали бы откровенничать с прессой, даже за стаканом чего-то крепкого. Даже в постели — и Корра это точно знала, поскольку однажды пробовала разговорить одного из них, когда только начинала работать и оказалась втянутой в лёгкий служебный роман. Все, что она получила в ответ — это мягкую улыбку и ласковый шлепок по попке: не шали, девочка. Ты здесь не для этого.
Но секс сам по себе превзошел все её ожидания, и Корра ни о чём не жалела. Даже после того, как выяснилось, что романтики уже не будет, и одним разом всё и ограничится. Она усвоила неплохой урок благодаря той истории и с тех пор никогда не расслаблялась с чиновниками. И никогда впредь ни о чём не просила тех, кто на порядок сильнее и богаче.
Выбрав себе работу по душе, Корра работала очень много и вдохновенно — она обожала этот азарт, когда «копаешь» новый материал, складываешь недостающие кусочки паззла и, наконец, сложив, пишешь финальную версию заметки дрожащими руками, а потом бежишь к редактору: давайте, давайте же скорее выпускать. Порой она работала ночами, без выходных, забывая о еде и других естественных потребностях. И в том числе — о потребности быть любимой.
И все эти жертвы приносились совсем не для того, чтобы в результате, как последней дуре, влюбиться в начальника охраны. Эти ведь — просто биороботы. Им без разницы, насколько привлекательная у тебя грудь и задница, и как хорошо ты умеешь флиртовать. У них инструкция, устав и зарплата десяти высококвалифицированных специалистов. Не считая премий и льгот, разумеется. У них даже девочки штатные, шутили в журналистском «пуле». Правда, посвящённые над этой шуткой не смеялись: девочек охране, действительно, подвозили по первому требованию, причём роскошных.
Как она умудрилась запасть на Сачча? Для себя объяснение Корра находила в его непохожести на других. Он умел улыбаться и вести себя так расслабленно, словно не на нём лежала ответственность за безопасность всех «шефов» и — в целом — за весь порядок вокруг. Он никогда не ходил с каменной рожей, как его подчинённые, всегда всех замечал, кивал, здоровался. И умел так посмотреть на женщину, что она чувствовала себя самой красивой на всей Октиании.
Ей было прекрасно известно, что он так смотрит на всех, а не только на неё. Но когда Корра ловила на себе этот взгляд, ей казалось, что он предназначен ей одной, на целой планете. Из головы моментально вылетали все умные мысли, и на свободном месте тут же размещались самые, что ни на есть, глупые: насколько хорош этот парень в постели? Насколько нежен был бы первый поцелуй? Насколько соблазнительным был бы тон его голоса, приказывающий: «раздевайся»?
В её мечтах он всегда приказывал, хотя это тоже было глупо. Наверняка он просто раздевал женщин сам, как все нормальные мужики. Но с эротическими фантазиями трудно справиться, когда ты влюблена по уши. Ещё сложнее, чем с романтическими, которые она кое-как научилась изгонять из головы, язвительно высмеивая собственные малейшие помыслы о свадебных платьях и прочей чепухе.
