Вздохнув, я притормозила. Ну и что теперь? Пока вонючка в таком состоянии, сбежать ничего не стоит, но как-то… По свински что ли? Ладно, в горе бросать — последнее дело. Вот успокоится немного, в себя придёт, тогда и сбегу.
Неуверенно переступив с ноги на ногу, я всё же развернулась и пошла обратно. Под изумлённым взглядом уродца сняла с куста верёвку и переложила на землю. Угу. Поближе к нему. Ну не дура ли?!
Видимо, не совсем дура, потому что Алехандро почесал репку, посверлил взглядом верёвку и заржал аки конь. В том смысле, что громко и со вкусом. Неожиданно мне это понравилось. Даже выпавшие при этом из спутанной шевелюры сороконожка и жужелица не слишком испортили впечатление.
Настроение, несмотря на все пакости сегодняшнего и вчерашнего дней, вдруг стремительно поднялось. Ко всему прочему, я поймала себя на том, что смрада, уже почти привычно забивающего ноздри, попросту не чувствую. Пахло дымом, лесом, немного палёной резиной и… человеком. Вот ведь чудо из чудес!
Интересно, это колдовство всё-таки сработало или я настолько свыклась? Фиг знает, но при любом раскладе меня это устраивает. Даже неудавшаяся, волошба принесла свои плоды, и это здорово. Не знаю, что должно было выйти изначально, но для меня возможность дышать — уже счастье.
Плюс, руки воню… Алехандро, хоть и окрасились в ярко-голубой цвет, лишившись гниющих язв с копошащимися в них червячками теперь выглядели куда привлекательнее, чем раньше. Значит, можно надеяться, что от одного прикосновения меня не заколодит и не занесёт опять на какую-нибудь сосну. Наверное…
— Ну что, чудо-зверь? — Отсмеявшись, сипло прохрипел Алехандро.
Несмотря на неожиданно хорошее окончание этого дня, голос его заставил содрогнуться всей шкурой. Наверное, я извращенка. Как можно жалеть того, кто поднимает внутри такую бурю негативных эмоций, не говоря уже о банальном отвращении?
Отстранённо наблюдая, как перекошенный персонаж моего личного кошмара, кряхтя, поднимается с земли, я вздохнула. Конечно, нельзя зацикливаться на дурном, но всё хорошее пока как-то слишком смахивает на изощрённое издевательство. Верёвку он, кстати, взял, но нацеплять на мою шейку не стал, слава Богу. Глядишь, так придём к консенсусу.
Надежда на лучшее воспрянула духом и расправила плечи.
— Пойдём уже, посмотрим, что у нас осталось после светопредставления. Может, даже твой овёс уцелел. Хоть покормлю тебя.
Угу. Вот прям горю желанием жрать пыльное зерно… Надежда перестаралась с осанкой и смачно плюхнулась личиком в грязь. А не фиг было возноситься! Не в этой жизни и не с моим везением.
А заначка моя тю-тю. Даже если найдётся, то после того как она побывала в эпицентре колдовского взрыва, есть её — себе дороже. Ещё перекосит, как Алехандро, или рога вырастут, или… Да мало ли?
Вот и получается, что с питанием опять засада. Эхе-хенюшки.
Понуро следуя за корявым поводырём я уговаривала себя порадоваться тому малому, что есть.
Дышать уже могу, верёвки на шее нет, сегодня даже поела что-то, да и жива осталась в очередной раз. Этого уже не мало. Вон, кошмарику куда хуже.
Еле-еле идёт. Странно бы было, если бы с ‘усовершенствованной’ фигурой было иначе. Смотреть тошно. То ли ползёт, то ли прыгает, то ли падает. Бррр… Не дай Бог такого счастья. Я уж лучше как-нибудь копытцами поперебираю. Или не лучше? Ладно, не буду о грустном. Сейчас куда актуальнее проблема ночёвки.
Уже совсем стемнело, и с каждой минутой сгущающийся мрак всё быстрее наползал из леса. Как только кошмарик что-то разбирает? Я вот ни фига уже не вижу.
А Алехандро споро, хоть и неуклюже, наворачивал круги по разорённой полянке, складывая вновь обретённое имущество в кучку по середине. Минут через двадцать он распихал добро по котомкам и, почесав репку, уставился на сумки.
Ага. Седло, попона и три внушительных торбочки унести ему будет непросто… Упс! Не! Я его на себе не повезу, хоть разноцветного, хоть монотонного. Пошёл на фиг, зомбя гниющая! Ещё не хватало от него какую-нибудь заразу подцепить.
Поэтому, когда он потянулся к седлу, я глухо и угрожающе зарычала, склонив голову к земле. Неа моё счастье, верёвку Алехандро уже упаковал. Сама видела, как запихивал её на самое дно, обманутый моим наносным спокойствием и покорностью.
Похоже, он и в правду решил, что раз уж помогала и не смазала, буду теперь пушистая и покладистая как ангорский кролик. Ага, Счаз! Уже ушки отращиваю! Услышав утробное рычание, горбун дёрнулся и чуть не упал.
А что? Тот кто сказал, что лошадь, приготовившаяся к прыжку и оскалившая зубки — это не страшно, не видел моего тяжёлого взгляда исподлобья. А Алехандро видел. Уже…
Сглотнув, он застыл. Я тоже. Когда уродец снова потянул лапки к седлу, зарычала громче и чуть присела на задние ноги, чтоб не сомневался в решительности намерений. Кажется, он меня понял. По крайней мере, ручонки убрал и крепко задумался.
Честно говоря, отчасти я его понимаю. Имея в наличии здоровенную кобылу, тащить по ночному лесу на себе сумки и седло как-то странно, глупо и тяжело. Тем более и без того не слишком приспособленному к перемещениям в темноте по пересечённой местности инвалиду. Но я-то что могу поделать? Разве только…
Настороженно поглядывая на уродца, я обошла его по кругу так, чтобы вещички оказались точняк между нами. Когда, негромко рыкнув, мотнула головой, зомбик (О, чудо!) сделал шаг назад и опять замер озадаченно скривившись.
Не выпуская его из видимости, я оттащила сумки чуть в сторону и встала рядом, показательно опустившись на землю. Угу, прям не лошадь, а верблюд какой-то. Тем более что горб у нас есть.
Правда, на двоих с Алехандро, но это уже детали.
То как опасливо кошмарик подошёл ко мне, умилило конкретно. Кажется, я всё же задолбала мужика. Только вот чем? Вроде не обижала… Ну, порычала немного, так что с того? В конце концов, даже помогала колдовать. А то, что заклинание сорвал котелок с моей заначкой — досадная случайность. Тем более что он-то про заначку вообще не в курсе. И чего тогда коситься? Впрочем, какая разница? Главное, чтоб не душил и не доставал особенно.
К счастью, на этот раз мне повезло, и в глазах психа мелькнуло понимание. Уже через двадцать минут он навьючил на меня сумки и даже седло. Впрочем, последнее только после моего милостивого разрешения.
Очень уж Алехандро меня рассмешил, когда бочком, приставным шагом медленно крался к нему, искоса поглядывая на меня и старательно делая вид, что ничего не происходит. Даже свистеть пытался, но, увидев как меня перекосило от мерзкого дребезжащего шипения, заткнулся. Угу… А на разукрашенной в прямом смысле слова роже такое невинное выражение! Хихикая про себя, я сжалилась над инвалидом и кивнула на несчастное седло.
