Нежная игра его мокрых от дождя губ на моих — сладка и интригующа. Я прижалась к нему, чувствуя вкус мяты на губах. Мое сердце снова теплело и смягчалось от этой близости, от связи с другой душой.
До тех пор, пока поцелуй не поменялся.
Давление слегка увеличилось. Интенсивность стала чем-то, что я почувствовала костями, внезапным освобождением плоти и жарким током крови. Его губы стали более требовательными, жесткими и мягкими одновременно, терзавшими мой рот.
Я застонала, и он быстро отшатнулся, касаясь пальцами моего лица.
— Всё в порядке?
Кивнув, я притянула его обратно, слишком нуждаясь в этом прямо сейчас. Я не чувствовала ничего, кроме облегчения боли, которая подтачивала меня изнутри после отъезда из Чапаралла.
Его охватила жажда.
Странные животные звуки исходили от него. Или это от меня?
Вибрации грохотали в моей груди, поднимались по сжимающейся трахее. Я просунула руки между нами и развернула ладони к его груди, желая прикосновения, почувствовать другого. Я разогнула пальцы, так что ладони легли прямо на его грудь. Его сердце билось ровно и сильно.
Руки гладили меня по спине, зарывались в мокрые волосы, спутывая их, но меня это не волновало. Я наслаждалась этим, осознанием чужого влечения ко мне — влечения Кассиана.
Его ладони обласкали мой затылок, запрокидывая голову.
Губы заскользили от моего рта к влажному подбородку. Кассиан стал покусывать его зубами, и я не смогла удержаться. Вздохнула, чувствуя натяжение плоти, треск кожи и поняла, что я больше не совсем человек. Он пробудил моего драко к жизни. Точно, как Уилл.
Эта мысль заставила меня вздрогнуть, сделать влажный выдох. Я вырвалась, хватая ртом ледяной воздух в тлеющие легкие, посмотрела в его глаза, тёмно-фиолетовые с тонкими темными вертикальными зрачками.
В ужасе я приложила руку поверх моего пылающего рта, затем я прикоснулась к своей коже, чувствуя ее натянутую, скользкую поверхность, и убедилась, что уже наполовину обратилась. И это все из-за него.
Его собственная кожа вспыхивала темным мерцающим углем.
— Джасинда.
Я бросила взгляд на его рот, на губы, которые я пробовала своими. Они были темно-розовыми и припухшими от поцелуев. Тошнота поднялась во мне. Нет, нет, нет, нет...
Я дико затрясла головой и забормотала себе под нос: «Неправильно. Что я делаю? Как я могу так поступать с Тамрой?»
Ответ пришел ко мне. Я поцеловала его, схватила его, потому что я могла это сделать. Потому что мне одиноко. Потому что он был здесь, желающий, принимающий меня. Он здесь. А Уилл — нет.
Вот и весь сказ. Он был не тем, что я действительно хотела. Не тем, кого я хотела.
— Джасинда, — прошептал Кассиан.
— Мне пора идти, — быстро проговорила я, откидывая мокрые волосы с лица. — Мама будет беспокоится, куда я пропала.
Это не правда, но я все равно сказала бы так, в любом случае.
— Джасинда, — попытался он снова.
— Нет, — резко отрезала я. — Касcиан, этому не суждено повторится. Это не честно по отношению к...
Я умолкнула.
— К Тамре, — продолжил он.
— И к тебе, — добавила я. — Ты заслуживаешь кого-то, кто даст тебе всё. Тамра может это сделать.
— Ты тоже можешь, — возразил Кассиан с такой убежденностью, что я задрожала.
— Пошли. Ты замерзаешь, — заметил он, неправильно приняв мою дрожь за озноб. Взяв мою руку, Кассиан повел меня к лестнице и пропустил вперед.
На земле он, прищурившись, посмотрел сквозь завесу дождя на небо.
— Сегодня вечером никаких полетов.
— Ага.
— Тамра с нетерпением ждет полета с тобой. Она разочарована, что ты до сих пор не вылетала с ней.
— Я знаю.
— Может в следующий раз? Ты придешь?
— Ага, — ответила я, именно это подразумевая.
Ничего не изменилось. Мне придется снова наладить свою жизнь в стае. Я должна была забыть Уилла. Я должна была забыть о поцелуях Кассиана. Я забуду и приспособлюсь. И всё снова будет хорошо.
Мы шли под дождем к моему дому. Кассиан проводил меня до дверей.
— Увидимся завтра.
Его голос стал хриплым, когда он смотрел на меня сверху вниз, глаза изменились, почти потеплели. Мой желудок сжался, когда он повернулся и пошел прочь.
— Кассиан.
Я сбежала по ступеням обратно под дождь, в стремлении убедиться, что он понимает: мы только друзья. Мы никогда не сможем стать чем-то большим.
Держа руку над глазами, посмотрела на него.
— Спасибо. Я рада, что мы... друзья.
Я произнесла слово «друзья» намеренно, позволяя акценту на нём убедительно донести мою точку зрения.
Его губы изогнулись в медленной улыбке.
— Джасинда, я никогда не хотел быть твоим другом.
Мое сердце запнулось в груди. Стоя под проливным дождем, я смотрела, как он уходит.
Три дня проливного дождя наконец-то закончились. Одна на переднем крыльце, за обедом я наблюдала, как серая рябь умирала внезапной смертью. Почти мгновенно начал клубиться туман Нидии, словно он живое существо, которое пульсировало при каждом вздохе. Он быстро окутывал город. Зонтик, которым я пользовалась, когда шла домой из школы, вертелся на крыльце от внезапных порывов ветра.
Я только что вернулась с Маневров Уклонения, и схемы полета танцевали в голове как созвездия, пока я откусывала кусок верда-ягодного хлеба. Вскоре я должна была вернуться на послеобеденный урок, но сейчас наслаждалась тишиной. Сбросив обувь, позволила туману скользить по моим босым ногам.
Мама была на работе. Её график продолжали составлять из многочасовых смен, следующих друг за другом. Намеренно, конечно. Я слишком мало видела её. Проживая у Нидии, Тамра виделась с ней еще меньше. Они хотели, чтобы так получилось.
Без дроби дождя внезапная тишина показалась жуткой, словно мир затаил дыхание вокруг меня. Я поставила тарелку и потянула накидку со спинки скамьи. Сухой жар Чапаралла — далекое воспоминание, как и я, укрытое флисом.
Через улицу появилась из дома смутная фигура Корбина. Когда мой взгляд упал на его голубую нарукавную повязку, в животе что-то сжалось.
Он тут же нашел меня взглядом. Приветственно махнув мне рукой, он не спеша пошел вдоль по улице и остановился на нижней ступени моего крыльца. Поднял руку вверх, как будто пытаясь схватить воздух, и улыбнулся.
— Чувствую, полетаем сегодня.
Я натянуто улыбалась. Он — мой сосед. Он никуда не денется. И я тоже. Несмотря на то, что он мне противен, мне придется смириться с этим.
— Ага. Дождь наконец-то закончился.
