— От конкуренции все равно никуда не деться. Мой товар тут новый, даже без «трепотни» все равно народ бы шел просто на запах. Если бы я тянула одеяло только на себя, лучше было бы? Вы бы сами первые мне холку намылили.
— Это верно, — фыркнула Фрида, они переглянулись с Умой и дружно захихикали. — Была тут у нас одна… даже вступительный взнос не спас!
— Ну вот. Такая толпа, конечно, только первые дни будет, потом поспокойнее станет. Но все равно выгоднее со мной, чем без меня. — Я говорила прямо, даже не думая скрывать свои мотивы. — И если начнутся претензии от других мамок, то заденет всех, верно?
— Верно, — кивнула Ума, ловко вымешивая очередную порцию теста. — И хай подымут, и орать на всех будут, не на одну тебя. На то ты и в семье, хотя и без году неделя. Берта разберется, а мы, если надо, подсобим.
— И когда вы будете… подсоблять, вам ведь приятнее будет не за чужие барыши воевать, хоть и семейные, а за свои кровные? — Я спокойно и ясно улыбнулась булочнице, а потом и другой соседке, нанизывая последние кусочки щупалец на длинные рисовые соломинки.
— Ах ты змеюка, — засмеялась вдруг Фрида, звучно так, глубоким красивым контральто. — Хитрая тварь, а! — И она в восторге хлопнула себя ладонями по пышным бедрам. — И ведь верно!
В целом первый день прошел великолепно. За вычетом расходов на морепродукты, на дрова, специи, муку и прочие ингредиенты у меня в поясном кошеле звенело меди почти на целый серебрянник. Не миллионы, но очень хорошие деньги по нашим нынешним меркам. Но вместе с деньгами (из которых я честно выплатила десятину в кассу «семьи» на общие расходы и еще одну двадцатую лично мамке) сразу пришли новые проблемы.
Например, нам явно не хватало осьминогов. Даже если ажиотаж первых дней пройдет, их все равно нужно больше, к тому же я собираюсь и дальше пробовать разные специи и панировку, кое-что уже придумала про маринад — буду расширять ассортимент. Это не даст моему средневековому фастфуду приесться и потерять привлекательность в глазах клиентов. Да и просто самой интересно — не зря же я стала профессиональным поваром.
И думай вот теперь — то ли искать еще поставщиков, чему категорически не обрадуется Янь, то ли изобретать для него новый способ добычи. А как его изобрести, если ни один из нас ни разу не рыбак? Вот в том-то и дело.
Конечно, наш добытчик выкатил тощую грудь колесом и заявил, что будет вставать еще раньше, плавать дальше и возвращаться с полным корытом руконогих, но это дело я сразу и строго пресекла. Одиннадцатилетний мальчишка не должен надрываться до полусмерти, даже если вокруг цветет и пахнет натуральное средневековье.
— Сделаем так. Ищи себе помощника. А второе корыто Крон нам выдолбит, да, братец? Вот. Будешь не просто добытчик, а еще и глава артели, пусть и маленькой, — огорошила я пацана после недолгого размышления. — Заодно, скинув самую рутину на работника, сам разведаешь новые места лова, а то мы такими темпами ближние рифы оберем до голых камней, и ловить станет некого.
Янь пару минут сидел, открыв рот, а потом так восторженно и предвкушающе засверкал глазами, что я спохватилась:
— Только не вздумай дальше первой линии островков выходить! Нечего строить из себя капитана-первооткрывателя. И не дуйся! У тебя две сестры на шее, хочешь их осиротить окончательно?
Мальчишка, уже покрасневший от злости и готовый выкрикнуть что-то типа «а ты мне не указывай тут!», моментально сдулся и только обиженно сопел. Но недолго — перспектива стать главой артели все равно его увлекла и огорошила достаточно, чтобы не вредничать по пустякам.
Янь после нашего разговора весь вечер был задумчив и словно слегка ударен пыльным мешком по голове, ходил из угла в угол и тихо бормотал что-то сам себе под нос, крутя в воздухе пальцами так и эдак, словно их в чем-то пытался убедить. Девицы косились на старшего брата опасливо, но с интересом. И даже не стали протестовать, когда я загнала их в лохань с теплой водой, вручила мыльный корень и велела мыться.
В ту же лохань после сестер оказался всунут и сам Янь, с этим делом вполне справился братец, поскольку на меня нафырчали, а я и не рвалась помогать. Все же «мамочка» из меня сомнительная, никакого умиления при виде деточек я не испытываю и все время ищу, чем бы таким общественно полезным их занять, чтобы не путались под ногами.
Зато, вымывшись, пацан вдруг явно что-то вспомнил, повеселел и хотел было рвануть в ночь темную босиком и с мокрыми волосами, но получил полотенцем по попе и был отправлен под одеяло в сопровождении строгого и всесильного заклинания «чтоб я вас до утра не слышала всех троих, а то конфету не дам!».
Действовало это заклинание безотказно, во всяком случае пока.
Мы с Кроном еще посидели, обсуждая, как нам поудобнее изловчиться с подвозом дров на пирс, и что неплохо бы заказать новые колеса для тележки, получше сделанные, и что короба для ведер с осьминогами-полуфабрикатами надо пристроить к этому сооружению, и…
Короче, проговорили до глубокой ночи. Прикинули, куда будем тратить деньги в первую очередь. Сразу отложили половину выручки в специальную кубышку «на непредвиденные расходы и вообще впрок», безжалостно расправившись с соблазном потратить «вотпрямщас» на самое необходимое.
И дружно решили, что козу все же купим. В ближайшие выходные…
Глава 23
— Мне не нравится, что Король беспокоится, — заявил Крон как-то утром. Мы только встали, рассвет еще даже не золотил макушки восточных гор.
— Кто?! — Я уронила шляпку, которую как раз прилаживала поверх собранных в одну косу и закрученных дулей волос, чтобы и не мешала, и хорошо защищала от солнца. Целый день на пирсе, на свежем воздухе и под прямыми солнечными лучами, — не то, что полезно для кожи. Ну, знания косметологии из прошлого мира и советы успешно сохраняющих белизну лиц «сестренок» мне в помощь.
— Король. Козел наш. — Крон скептически пересчитывал аккуратно распиленные поленца какого-то местного дерева, которыми мы топили нашу передвижную печку. — У него ж тут теперь коза, им же крытая, вдвое лучше стережет.
— А… — Я несколько секунд переваривала новое имя козла, потом хмыкнула и пожала плечами — почему бы нет? Король так Король. — И что именно тебе не нравится?
— Он ведет себя так, будто к его козе хищник подбирается. Настороженный весь и злее обычного, — насупленно пояснил Крон. — Сдается мне, шалит там какой-то злыдень по пустырю, вот Король и чешет рога о забор, готовится защищать свой дом.
— Хм… ну мало ли кто там ходит, пустырь не купленный.
— Это да. Но к нашему забору его каким канатом тянет? Красть пока особо нечего, когда мы на пирсе — всё, считай, с собой и уносим.
— И уводим, — задумчиво кивнула я, скосив глаза на двух наших девиц. То самое место, куда колола интуиция, снова зачесалось. А ведь была мысль оставить девчонок дома — тяжко им весь день на торгу, маленькие еще. Первый пыл и интерес прошел, маются дети. Но в свете злого Короля… видимо, придется им потерпеть.
Я б и Яня одного дома не оставляла. То, как долго они тут жили без нас, — это чистой воды невероятное везение, которое не могло длиться бесконечно. И даже теперь бдительность терять не стоит — белокурые мальчики в Ракушках тоже пользуются спросом. Тьфу, не было печали.
— На всякий случай все ценное со двора занеси в дом и дверь запри, — велела я. — Майю и Сиона сегодня снова с нами пойдут. Оставлять их одних нельзя. Так… Янь уже уплыл?
— До свету еще позвал тех двух мальчишек с соседней улицы, и отчалили, — доложил Крон. — Вроде толковый он себе народец подобрал, всего-то раз подрались и выяснили, кто тут главный. Не пропадут.
— Угу, только вот Король беспокоится, и я с ним. Поэтому, как отвезешь нас с детьми на пирс, вернешься и подождешь мальчишек тут. Почистите добычу, положите в ледник и придете к нам. Лучше пусть все трое на глазах будут. А то мне тоже вот вспомнились странные расспросы одной из соседок про то, откуда мы взялись. Я ей сказала, что мы родня матери, но кто знает, из чистого любопытства тетка приставала или с умыслом. Доказательств на случай серьезных разборок у нас никаких.
