— Ладно, не буду! Но платьице ему очень идет! — заметила призрак, отпуская гнома обратно.
Я вернулась и дописала письмо, расписывая красоту свадебного платья и любовь мужа. Найдя старинный конверт, я положила письмо и понесла его в сторону ящика.
Пошевелив письмо, я убедилась, что оно исчезло, и только собралась домой, как увидела на дорожке Вольпентингера.
— Инквизиция! — выдохнул он.
— Что?! — осмотрелась я, в ужас замирая. Из дома слышались крики, топот и вопли.
— Деревня вызывала инквизицию, — прошептал Вольпентингер. — Они рассказывают про девушку — фэйри, которая вышла из леса и пыталась их околдовать. Сейчас в деревне огромный отряд. Прочесывают лес!
— Не может быть! — ахнула я, глядя на дорогу, ведущую в деревню. — Но муж обещал, что здесь искать не будут!
— Кто его знает, — прошептал перепуганный Вольпентингер. — Они сначала допрашивали всех жителей. По одному. Они как начали рассказывать, что фэйри совсем обнаглели. И что они чуть тебя не поймали! И про золото, которое якобы исчезло в их руках. И как тебя на чистую воду вывели.
— Мамочки, — прошептала я, чувствуя, как подкашиваются ноги. — Но, будем надеяться, что они поищут в лесу и сюда не придут.
— Будем надеяться, — послышался голос Вольпентингера. — Нет, ну такой отряд огромный. Там просто все кишмя ими кишит!
Я взяла его на руки, донесла до дома и закрыла дверь за засов.
— Пока будем сидеть и ждать, — заметила я, выглядывая в окно. — Может, все обойдется? Нужно предупредить всех, чтобы не шумели. Сможешь?
Время шло, вокруг было тихо. Даже гномы притаились, а я робко отодвигала штору и смотрела в темноту.
— Кажется, пронесло, — усмехнулся Вольпентингер. — Небось, лес прочесывают! Ложись — ка ты спать!
Я действительно уже зевала, поэтому полезла под одеяло, свернувшись уютным клубочком.
Проснулась я от того, что кто–то пел. Пел заунывно, хрипло. И при этом икал. Пел про рудники, самоцветы и бородатых красавиц.
Я вскочила с кровати, направляясь в сторону пения. Пустой коридор встретил меня иканием.
— … и груди скрытые под бородой, твой взгляд горит, как два алмаза… ик! — послышалось за одной дверью.
К ней я и направилась. Уже возле самой двери я услышала еще куплет.
— Пощекочи меня щетинкой, красавица моя! Пусть наши бороды сплетутся… Ик! — вторил второй голос.
— … позади осталась лава… Время гному отдыхать! Поработали на славу, а теперь пора бухать! — послышался резвый хор голосов. — Ик!
Я отворила дверь, видя пьяных гномов, которые перевернули вверх дном всю комнату.
— Выпей с нами красотка, пусть растет твоя бородка! Ик! — спели мне, а я от запаха чуть не окосела. — Эй, красотка! Хорошая бородка!
— Это что такое?! — возмутилась я. — Вы же обещали сидеть тихо!
Гномы продолжали кутить, не обращая на меня внимания. Послышался грохот, а некоторые из гномов пустились в пляс.
— Я буду помнить всегда и везде… Твои дивные косы на бороде…. — завывали гномы, чокаясь деревянными кружками. Один из них икнул и расплескал половину на товарища. Завязалась драка.
— А где это вы выпивку раздобыли? — спросила я, чувствуя ужасный запах.
— Гном, на то и гном! — вышел гном в красном колпаке. — Выпивку всегда найдем! Не хочешь с нами, а? Мы тут новоселье празднуем! А выпивка? Так мы ее сами сварили! Долго ли?!
— Там, в лесу инквизиция водится! — возмутилась я, видя, как мне протягивают кружку. Я хотела сказать: «рыщет», но получилось, что получилось.
— Пусть приходит! — внезапно оживились гномы. — Мы им как устроим! Да, ребята?!
— Да!!! — ответили все хором, осушая кружки.
Так, мне только пьяных гномов не хватало!
— Вольпентингер! — позвала я, видя, как сонный кролик смотрит на гномов во все глаза. — Что делать? А вдруг к нам сейчас придут, а нас тут пьяные гномы?!
— Да пусть приходят! Я всей инквизиции как наваляю! — дернулся гном в желтом. С него слетел колпак, а его удержали друзья.
— Беда, — вздохнул кролик, глядя на меня виновато. — Я знаю их уже достаточно. И никогда не видел пьяными!
— Ха, просто в лесу шишки кончились! — переглянулись гномы, которые выполнили обещание нажраться.
— Будем надеяться, что к нам не заявятся, — вздохнул кролик, как вдруг послышался стук в дверь.
Сначала я не поняла, кто может стучаться, потом подскочила. Стук повторился, а я робко кутаясь в одеяло, стала спускаться вниз по лестнице. С каждым шагом я надеялась, что стук не повториться. Но он раздавался все сильнее и раздражительней.
Дверь осторожно приоткрылась, и я увидела на пороге своего мужа. Тот выглядел вовсе не так, как знатный господин в идеальном белоснежном костюме.
На нем был черный плащ, который трепал ветер, черная одежда и широкий пояс.
— Вы? — спросила я, глядя на то, как муж спокойно заходит в дом. — Вы что здесь делаете? В такое время?
— Согласен, — мрачно усмехнулся он. — Время неспокойное.
Волосы мужа было собраны в хвост, от чего лицо приобрело хищные черты. Вся эта подчеркнутая мягкость куда — то делась. Движения стали резкими и точными. Он напоминал охотника, который вышел на след.
— П–п–проходите, — предложила я, растерявшись окончательно. — Р–р–располагатесь… Одну минутку! Я приготовлю вам что–нибудь… Посидите пока здесь!
Я бросилась по лестнице наверх, чувствуя, как внутри сердце отбивает барабанную дробь.
— Прячьте гномов, — прошептала я, открывая дверь. — Муж пришел!
— Один? — прошептал призрак.
— Двух таких мужей наша Амелия не потянет! Раньше любовников прятали, а теперь гномов, — вздохнул Вольпентингер. — Дожили, да? И как мы их спрячем? Они же только разошлись!
— И правда, — закусила я палец. — Может, их переловить и связать? Кстати, отчего они притихли?
— Это сейчас они бородами меряются, но как узнают инквизитор, им подраться захочется, — шептал кролик, пока мы выглядывали в комнату, где сидели гномы.
— Можно, если гномы будут плохо себя вести, я поиграю ими в куклы? — спросила счастливая призрак, доставая несколько пыльных пестрых платьиц. Ее улыбка стала хищной, и она хихикнула.
— Утром, — прошептала я, чувствуя, как трясутся руки. — Все утром!
— Нужно что–то делать! — прошептал Вольпентингер.
— Что же делать, — простонала я, кусая палец. — Может, связать их и кляпы им в рот?
— Отличная идея! — обрадовался Вольпентингер. — Сейчас организуем. А то они сейчас воинственные, подраться захотят.
— А где они сейчас? — спросила я. — Все там же?
— Нет, они перебрались на кухню! Они там пойло варят! Где–то нашли котелок! — заметил Вольпентигер.
Я сдернула со штор веревку, намотав себе на руку.
— Кухня здесь, — показала призрак. — На втором этаже. Так захотела мачеха. На первом она хотела большой холл и бальную залу. И папа ни в чем не мог ей отказать…
— Странная она у тебя была, — заметил Вольпентингер.
— Она была моей гувернанткой, когда умерла мама. Пока она была гувернанткой, она была доброй и заботливой, но как только папа женился на ней, то все изменилось, — вздохнула девочка.
— А как тебя зовут? — спросила я, краснея от стыда. Мы дошли до кухни, откуда слышалось сопение и бульканье.
— Не помню, — честно созналась призрак. — Я не помню, как меня зовут. Глупо, да?
Стоило мне открыть дверь кухни, как я увидела огромный котел и гномов.
— Вот правду говорят, что гном может сварить эль из подошвы башмака, — заметил Волпентингер.
— Неправда! Ик! — обиделся гном в красном колпаке. — Самый лучший эль получается из потного куска матраса!
Я хотела что–то ответить, как вдруг услышала шаги по лестнице.
— Одну минутку, — крикнула я. — Еще не готово!
Инквизитор стоял в коридоре совсем неподалеку.
— Я смотрю на веревку и боюсь поинтересоваться, что у нас на ужин? — поинтересовался он.
Я растерялась, как вдруг вспомнила тетушку. Тетушка не держала прислугу, которая готовила бы нам. Поэтому тетушка готовила самостоятельно. Изредка, дядя потянув воздух и учуяв что–то вкусное, робко интересовался у тети, а что, собственно, она готовит. На что тетя отвечала:
