— Наш отряд попал в окружение и противник превосходил нас числом в восемьдесят раз. Увидев, что головы моих товарищей разламываются как перезрелые тыквы у меня на глазах, я побежал. Нет, я не запаниковал, я дал себе команду отступить, перегруппироваться и снова идти в атаку. Но это я тогда себе говорил. Сейчас я понимаю, что просто дезертировал.
Анхель присел на корточки и облокотился спиной, глядя в убегающие километры и вдыхая аромат луговых трав и сигарет с красноватым марокканским табаком, пока Итан продолжал, гипнотизируя огонек на конце сигареты.
— Полночи я бежал через лес, и пробежал довольно много, пока оголодавший не вышел на поле. Там было подсобное хозяйство, маленький сарай и посадки. За день до того: один, в целом скажем, неплохой мужик приехал обрабатывать свой огород, ему нужно было кормить семью. Война, все пытаются выжить. И он растил картофель. Мина-лягушка угодила ему аккурат между грядок. И вот он окучивает свой картофель и наступает коленом на эту мину. Кричать некому, помощь не придет. Он стоял на этой мине уже сутки, когда я наткнулся на него, обкаканного, зареванного, молящегося. Он был словно ребенок без матери. Но увидев меня, он прохрипел: "Спаси меня! Я сделаю, что ты хочешь, только помоги мне. Мне нельзя умереть!" И я предложил ему честную сделку. В духе философии объединения. На равных, как тогда я считал правильным: я спасу его жизнь, а он меня накормит. Он понял, что я вампир, и боялся, что я обману, что потом прослежу за ним до его дома и убью его жену и трех дочерей. Но мне удалось убедить его, что я был порядочным человеком, и дар ночи не лишил меня моих принципов. В конце концов, близился рассвет, и он решился, мы пожали руки, и я взялся за мину, сдавил и бросил высоко над лесом. Мужик упал и зажал голову руками. Взрыв был мощный, но мы оба были живы. И тогда я потребовал свою плату. Я взял не так уж много, не больше обычного, но человек простоявший сутки, каждую секунду думавший, что сейчас умрет, был так хрупок. И от потери крови и стресса, его бедное сердце остановилось. Он умер прямо там на грядке, у меня на руках, а я ничего не мог сделать. Не мог вернуть ему жизнь. Я был шокирован, выходит, я не спас его. Честный вампир нашелся. В тот день я понял, что мы не венец творения, и есть нечто, что больше нас. И это — жизнь. Мы не создаем ее, а лишь поддерживаем. Сила, которую мы получаем от других, дана нам не для справедливого обмена, а чтобы защитить этих других. И мы не должны вредить, не должны пользоваться ей, безмозгло удовлетворяя свои желания. И когда тебе начинает казаться, что сила и жизнь переполняют тебя до краев, а кулаки начинают сжиматься как два молота, вспомни, что самые красивые цветы мы не бьем кулачищами, мы срываем их аккуратно двумя пальцами. Не кровь управляет нами, а мы управляем ею. Научись управлять эмоциями или ты наломаешь дров. Охлади свой ум, думай головой. Пусть кровь по твоим венам течет к мозгу, а не к рукам.
Анхель посмотрел на кисти своих рук. Он с такой силой сжимал кулаки, что следы от ногтей синели на ладони.
— Пожалуй, стоит попробовать медитацию. Ты ведь не хочешь пришибить девушку в первую же ночь. Ты довольно силен, должен признать. К тому же алкоголь еще сильнее разгоняет жидкость в твоих сосудах. Ты просто Халк среди инфирматов.
Анхель зарделся и потупился, пряча руки в карманы.
— Послушай, я оставлю тебя, а ты попробуй поэкспериментируй с самоконтролем, серьезно. Только не выпади из поезда.
Итан улыбнулся и, похлопав Анхеля по плечу, вернулся в вагон.
Оставшись один, Анхель долго вслушивался в мерный стук колес и пытался представить себе, как кровь течет по его мощному телу, омывает органы и устремляется в мозг. В детстве он даже слышал про практики холотропного дыхания через живот, но только сейчас осознал, что их автор, Станислав Гроф наверняка был вампиром до их всемирного объявления.
Дверь за спиной скрипнула, прервав его размышления, и с уставшей улыбкой Анхель повернулся, чтобы пошутить над Итаном о том, что для открытия третьего глаза нужна вторая бутылка, но это был не его друг.
Тот самый странный пассажир уверенно вошел в тамбур и прислонился к двери, глядя на Анхеля сверху вниз.
Поднявшись с корточек на ноги, парень слегка напрягся и улыбка медленно сползла с его лица.
Незнакомец с притворным сожалением покачал головой и втянул ноздрями воздух.
— Курение бесполезная привычка. Никотин не вызывает привыкания у мозга, который плотно сидит на другом наркотике — вампирской крови. Не будет кайфа.
В его словах отчетливо проступил турецкий акцент, отчего нутро Анхеля свернулось в бараний рог. Совесть, надежно спрятанная на задворках подсознания, беспокойно зашевелилась, подкидывая кровавые картины преступного прошлого.
— Это не ваше дело. Идите себе, куда шли.
— Но я уже пришел, туда, куда шел. И мне здесь вполне хорошо.
Мужчина аккуратно поставил на пол сумку, которая висела у него на плече, и размял затекшие мышцы.
— Тогда с вашего позволения, дайте пройти, — Анхель попытался отодвинуть мужчину от двери, но тот намертво врос в пол словно железный столб.
— Не позволяю. Задержись, сынок.
Тяжелая рука, покрытая извилинами вен, легла Анхелю на плечо, а большой палец уперся в ключицу.
Сбросив неприятное прикосновение, Анхель встал в стойку и приготовился врезать этому нахалу.
— Да, что, блять, тебе нужно, урод! Учти, я только что поел, и разъебу твою древнюю задницу по всему дорожному полотну отсюда и до самого Кенигсберга! Так что лучше дай пройти.
— Уфалла, ты в гневе удивительно похож на одного засранца, тот тоже был вежлив до последнего как французский президент, а потом из него как по кнопке "Пуск" начинала литься отборная брань из трехэтажных слов. Может, стоит сначала надрать тебе зад, а потом перейдем к тому, зачем я здесь.
Не дожидаясь противника, Анхель бросился на него и попытался вцепиться в его шею, но под темной водолазкой оказался слой металла из тонких кольчужных колец, покрывавших его торс и шею до подбородка.
— Что за…
Анхел сплюнул кровь в раскрытую дверь, когда получил в челюсть удар, сравнимый с падением со второго этажа.
Сломанная кость тут же начала срастаться, а во рту появился вкус металла.
— Знал, что ты мне понравишься, ты похож на меня. Сначала целишься в шею, а не в глаза, как другие. — Мужчина, провел рукой, поправив, ворот водолазки, и наклонился, раскрыв свою сумку. — Даешь жертве время осознать, кто ее убивает. Ты прирожденный асассин, не солдат. Тебе не место в рядах Кардинала.
Анхель вправил челюсть рукой и бесшумно вытянул ремень из джинс, обмотав его вокруг ладоней, чтобы получилась удавка.
— Ты хочешь меня задушить? Мне не нужен воздух. — Противник оглянулся, ухмыляясь, и достал из сумки полиэтиленовый пакет с пачкой глянцевых фотографий. На фотоснимках Анхель успел рассмотреть обезглавленные тела женщин и мужчин. Люди. Инфирматы. Даже вампиры с обглоданными шеями, обескровленные и без голов.
— Ублюдок, что тебе нужно?
Анхель попытался накинуть удавку на врага, но тот просто вырвал один ее конец из его рук и с силой дернул вниз. Парень упал в ноги, но вместо того, чтобы отползти, снова схватился за ремень.
— Хочу поговорить, — устало ответил вампир. — Ты меня не знаешь, не пытайся дерзить и слушай.
— Мои друзья будут искать меня. Уже ищут.
Анхель незаметно продел ремень сквозь поручень у откидной ступеньки и схватился за него левой рукой, чтобы опереться. Длину ремня он затянул на запястье и крепко сжал, зафиксировав свою руку на поручне.
Правой рукой Анхель принялся вальяжно расправлять удавку, будто готовясь сново напасть, когда слова иссякнут.
— Это те друзья, с которыми ты сел в поезд? Один из них за умеренную плату согласился отвести тебя в последний вагон, чтобы мы могли поговорить с глазу на глаз. Я бы не ставил все на эту дружбу. Поговорим лучше о твоей матери. Смотри, вот тут у меня фотки, которые ее бы сильно расстроили…
