Вероятно, это была какая-то очень важная драконья леди. Вот только… Вот только передо мной как наяву встала поникшая Энни. Энни, которая и правда верила всем этим крылоящерам, что она, крошка-дракошка, хуже остальных лишь из-за глупости матери.
— Отворив свою кровь, я врачевала изорванные крылья малышки Энни, — ровно проговорила я, глядя драконице точно в центр лба.
— Вы не посмеете свидетельствовать против моей семьи!
Вот только голос ее дрогнул.
— Посмею, — жестко произнесла я. — И не утаю ничего, абсолютно ничего.
— Мой сын тоже пострадал! Он потерял семейный поисковый артефакт истинного пути! Если мы не найдем его, то…
— Потеря артефакта равна потере крыльев? Потере жизни? У вас очень неприятные нравственные ориентиры, леди.
— Я из рода…
Но от этих слов я просто отмахнулась:
— Мне неинтересно, я под покровительством рода Фойртелерн, и это все, что мне нужно знать, не так ли?
— Он признал перед вами долг? — Лицо драконицы посерело. — Он настолько ценит ее?! О Мать Пресветлая…
Драконица, не прощаясь, развернулась вокруг своей оси и исчезла во вспышке золотисто-алых искр.
— Да, — задумчиво произнес Лерро, — так сестру Хранителя Запада еще не приветствовали.
— Вы думаете, Харелт спустит им боль дочери?
— Он их разнесет, — с удовольствием произнес Лерро. — Раньше повода не было: за гадкий шепот трудно призвать к ответу.
— Нон Рифас, проводите леди в третий гостевой домик. Вы, господин Лерро и нонна Шавье, можете остаться в большом гостевом доме.
— Может ли леди Фредерика отправиться с нами? — спросил Рифас. — Или мы могли бы занять пятый дом, там спальни в разных флигелях.
— Даже так? — непонятно произнесла нонна-хозяйка. — Хорошо. Возьмите ключ.
Мы, поблагодарив добрую женщину, отправились все тем же коротким путем в пятый дом.
— Нас ждут горячая вода, вкусная еда и мягкая постель на деревянных ножках, — мечтательно произнесла нонна Шавье. — Я стала слишком старой для таких путешествий!
Харелт Фойртелерн
Хранитель Севера
Энни спала, вцепившись в собственное запястье: очевидно, что духовная связь с юной человеческой колдуньей закрепилась именно за одну из жизненно важных магических жил.
Отложив книгу, Харелт поднялся на ноги, поправил на дочери одеяло и вышел. Иногда он думал, что, возможно, сломал Энни жизнь. Что общество не примет его малышку и ему придется искать ей пристанище в людском королевстве.
Увы, драконы жестоки настолько же, насколько и милосердны. Сироту, потерявшего родителей, будет опекать весь клан. Ребенка, рожденного вне брака, этот же клан уничтожит. И пусть в прошлом, в очень далеком прошлом, это было объяснимо, но сейчас… Сейчас это не возможно объяснить ничем.
Выйдя из покоев дочери, Харелт увидел молодого Кроиса, что терпеливо дожидался Хранителя Севера.
— Вас вызывают через переговорное зеркало.
— Эрвитар?
— Нет, милорд, это хранитель Запада, Аргастис. — Кроис поклонился. — Кажется, это из-за нападения на леди Энбетестир.
Харелт нахмурился и вдруг, сам того не желая, вспомнил человеческую красавицу. Немного сердитую и решительную, готовую защищать маленькую драконицу от всего на свете. Тот момент, когда Фредерика выставила щит и приготовилась сражаться, он не забудет никогда. Слабая человеческая колдунья была готова на все, чтобы защитить чужого ребенка. А он, Харелт Фойртелерн, Хранитель Севера, отступит? Позволит дипломатическим уловкам вновь свести конфликт на нет?
«Не позволю».
— Спроси, Кроис, — бросил Харелт, почувствовав нетерпение секретаря. — Ты же знаешь, что мы чувствуем яркие человеческие эмоции.
— Почему, милорд? — тут же выпалил молодой маг. — Я живу в ваших землях уже пять лет и столько же служу вам, но не могу понять, отчего драконы так относятся к молодой леди.
Харелт тяжело вздохнул, но принялся объяснять то, что иные драконы предпочитали скрывать:
— Сразу два фактора, Кроис. Во-первых, дар может уйти из семьи. Смотри, если взять род Лисандир, то у них старший сын всегда становился сильным огненным стихийником. Но полвека назад семье Верран удалось подловить юного наследника, и его старший сын родился у дочери Верранов, без брачного ритуала. То есть дар огня из семьи Лисандир ушел.
— Это… Это так странно. А почему только старший сын?
— Потому что в момент зачатия происходит обмен энергией между отцом и матерью, — спокойно сказал Харелт. — Я не ритуалист, но та самая энергия, которую отец отдает матери, она не бесконечна. Старший ребенок сильней, младший чуть слабей, третий ребенок в семье драконов может и вовсе родиться бескрылым. Это, разумеется, не касается семей, где мать — Предназначенная.
— Я понял, — кивнул Кроис, — но леди Энбетестир осталась в вашем роду, так почему же…
— Потому что есть и другая причина, более… Более серьезная, как по мне. Людям вредят близкородственные браки?
— Очень, — поежился Кроис. — Если, там, двоюродное или троюродное родство, то еще, может, и ничего… Но все равно опасно.
— У пары драконов, если между ними есть родство, рождаются очень красивые и очень, очень одаренные дети, — в голосе Харелта послышалась тоска, — они умны, они прекрасно развиваются.
— Чувствую подвох, — севшим голосом проговорил секретарь.
— Когда наступает половое созревание, эти умные и одаренные драконы и драконицы сгорают в собственном пламени. Медленно и мучительно. И раньше, до изобретения нынешнего брачного ритуала, никто не был застрахован от такой судьбы. Потому всех рожденных вне брака драконят отдавали в храмы — это была гарантия того, что они никогда не женятся и не выйдут замуж. Ведь отец не всегда известен, и потому… Потому эти дети были обречены на довольно безрадостную жизнь.
— А новый ритуал спасает, да?
— Новый ритуал показывает, может ли драконья пара иметь жизнеспособных детей. И если нет, то жрецы накладывают и на жениха, и на невесту проклятье бесплодия, направленное друг на друга. На тот случай, если они решат быть вместе, невзирая на результат обязательного предсвадебного ритуала.
— Как все сложно, — вздохнул Кроис и распахнул перед Харелтом дверь в переговорную.
— Останься снаружи, — бросил Фойртелерн. — Аргастис, чем могу помочь?
Задав вопрос, Харелт сел в массивное кресло, что стояло перед ростовым зеркалом. Зеркалом, которое отражало совсем другую переговорную комнату.
Аргастис, бледный и осунувшийся, криво улыбнулся.
— Думаю, мы оба знаем, по какой причине я с тобой связался.
— Думаю, да, — кивнул Харелт и вновь замолчал.
Женщина, стоявшая за спиной Хранителя Запада, была его сестрой. Супруг ее погиб при прорыве через пустынные врата, и брат взял на себя заботу о младшей сестре.
— Случилось недопонимание, и мы хотим принести свои извинения, — резко произнесла женщина.
И Харелт удивленно вскинул брови.
— Недопонимание? Я взял воспоминания у своей дочери, желаете ознакомиться?
— Нет!
— Да, — кивнул Аргастис, — Иннелия, тише.
Харелт извлек из колдовского измерения тускло-серый шарик с воспоминаниями Энни и левитировал его к зеркалу.
Зачарованная поверхность сыто чавкнула, принимая в себя сгусток магии. Когда зеркало отразило воспоминания Энни, Харелту пришлось приложить усилия, чтобы не отвести взгляд.
— Артефакт истинного пути привел меня сюда? — высокий насмешливый голос молодого дракона раздражал слух. — К этой ошибке?
Зрители смотрели глазами Энни и потому не могли пропустить поволоку слез, застившую взор девочки.
Как не пропустили и первый удар, уронивший драконочку на снег. Больше, кроме янтарно-зеленой чешуи и крови, они не увидели ничего: малышка закуталась в крылья и не раскрывала их до тех пор, пока ее не столкнули в расщелину.
— Там тебе самое место, твой несчастный отец еще спасибо скажет.
Энни смотрела на свои крылья, и ее отец, истинно несчастный в эту секунду, и иные зрители могли «насладиться» зрелищем растерзанных крыльев и крови, что крупными каплями пятнала снег.
