— Значит, между восьмилетней дракошкой и девятилетним драконом разница куда больше, чем между восьмилетней человеческой девочкой и девятилетним человеческим мальчиком.
— Да, — Харелт тяжело вздохнул, — раньше драконы-слетки считались совершеннолетними. О, чуть не забыл!
Он вытащил из-за пазухи небольшой сверток.
— От чистого сердца, Фредерика.
В этот момент из-за высокого снежного заноса вынырнул Эрвитар, на локте которого висела Кристин.
— Неужели ты осмелишься подарить золото чужой Предназначенной? Боюсь, что тебя ждет трагический удар: леди Фике не принимает подарков, — с неприятной усмешкой произнес дракон.
А я, приняв из рук Харелта сверток, развернула хрусткую бумагу и, открыв плоский футляр, увидела внутри изящную белоснежную шпильку! Неизвестный материал был похож на снег, так же искрился и…
— Она прекрасна, — выдохнула я и пристроила шпильку в волосы. — Благодарю, Харелт.
— Вы не приняли от меня цветы, леди Фике, но берете от него драгоценную шпильку?
— Мы не чужие друг другу, — я мягко улыбнулась, — а с вами мы не знакомы, милорд.
На наше счастье, эту же дорожку выбрал и всеблагой нон Арринтир.
— Так и знал, что догоню вас. Эрвитар, ты ведешь недозволенные речи. Я слышал, ты полагаешь, что можешь забрать в свой дом двух девушек?
— Это была неуместная шутка. — Дракон помрачнел и, склонив голову, выслушал резкую отповедь.
— Харелт, твое решение было правомерным, но жестоким. Я считаю, что было достаточно клятвы не преследовать Энбетестир. В каком-то смысле смотреть на свою истинную, ощущать тягу к ней и не иметь возможности коснуться… Это было бы поучительней.
— И опасней. Кто знает, на что бы его толкнула тяга к истинной?
— Но разве у Энни есть рисунок? — осторожно спросила я.
— Нет, что ты, она ведь тоже драконица. — Харелт покачал головой. — Те, кто выпускают искру, знают, что их парой будет человек.
— Это мы об этом знаем и говорим вам, — проворчал всеблагой нон. — Эрвитар, сопроводи леди Кристин в выделенный ей дом, а после я жду тебя в главном храме. Харелт, надеюсь на твое благоразумие.
— И помни, однажды ты мне уже проиграл, — гадко усмехнулся Эрвитар и, поднеся руку Кристин к губам, оставил на ее коже поцелуй.
И все бы ничего, но в этот момент он смотрел мне в глаза. Смотрел так, будто я принадлежала ему.
— А человеческие Предназначенные могут отказаться от своей участи? — спросила я, глядя в спину уходящего Эрвитара.
— Увы, нет, — вздохнул всеблагой нон, — извлечь из вас искру невозможно.
— Кхм, — выразительно кашлянул Харелт, а после подмигнул мне и приложил палец к губам.
Ха, кажется, живем! Вот только как оказаться с ним наедине?!
Всеблагой нон лишь шевельнул бровью, и через несколько секунд к нам подошли молоденькие нонны.
— Уттая, девочка, проводи леди Фредерику в пятый дом. Каттиса, покажи Хранителю Северного предела те самые вещи.
Синеглазая нонна ахнула и взмолилась:
— Всеблагой нон, мне страшно! Я не хочу… Я не могу идти туда!
— Позвольте я пойду вместо нее, — тут же проговорила Уттая, — измененные убили всю ее семью, ей трудно…
— Будет так, как я сказал. Какой прок от нонны, что боится мертвых тел? Измы нападают постоянно и… Что смешного в моих словах, юные нонны?
— Вы все-таки смирились с сокращением, — Уттая покачала головой, — а говорили, что никогда такого не примете!
— Идите и… Харелт, если ты в ком-то или чем-то заинтересован, действуй в рамках традиций и законов. У Эрвитара есть право, не забывай.
— Да уж не забуду, — нехорошо улыбнулся дракон и повернулся ко мне. — Энни спрашивает о вас, Фредерика.
— Я не знаю, что ждет меня впереди, но я не против увидеть малышку, — спокойно ответила я. — Если это будет возможно, то я буду рада провести с ней время. А пока…
Прикусив губу, я с трудом расстегнула тугие пуговицы горловины и, чуть не расцарапав себе шею, достала подвеску со сломанным крылом.
— Отнеси Энни мой подарок. — Я вложила подвеску в ладонь Харелта. — Скажи ей, что лететь можно даже на сломанных крыльях. Главное — лететь.
— Эту подвеску тебе подарил кто-то важный? — Харелт сжал украшение в кулаке.
— Кристин. Когда-то я верила, что мы все равно найдем общий язык. Что кровь не водица, что… Это был жестокий удар, когда она преподнесла мне это украшение. Но также подвеска стала началом нового этапа в жизни. И сейчас я хочу, чтобы эта вещь помогла Энни. Но… Она не слишком роскошна для дочери Хранителя Севера.
Мне стало стыдно. Опять поддалась порыву и…
— Думаю, Энни никому и никогда не сможет ее подарить, — мягко проговорил Харелт. — От подвески чувствуется твоя магия, моя дочь будет счастлива.
Он и Катисса перевоплотились в драконов и улетели, а мы с Уттаей отправились к пятому дому.
— Что-то случилось? — Я обернулась, но драконьих силуэтов уже не заметила. — Мы, люди, ничего не знаем об измененных.
— Магистры и Магистрис знают, — мягко ответила Катисса. — Нам не нужны лишние волнения. Мы, драконы, знаем, что закрыть врата невозможно. Но вы, люди, зачастую смотрите на эту проблему однобоко. Вы считаете, что можно разработать ритуалы и артефакты, которые будут очищать и приумножать магию. Это возможно, я не спорю. Те же дома исцеления — это замкнутая система, но… В рамках целого мира это просто невозможно.
— Я так не считаю, — вспыхнула я. — Да, это было моей первой мыслью, но…
— Врата Севера завалены камнями, сквозь которые сейчас бьет родник. На наше счастье, сами врата не пострадали, они не материальны. Но тем не менее в самое сердце северных земель пробрался человеческий фанатик и подорвал старый храм, в котором и покоились, как он считал, врата.
— Не все люди такие.
— Не все, — согласилась Уттая, — но измы не доходят до ваших земель, а значит, они не ваша проблема.
— Кажется, вы не слишком любите людей.
Уттая пожала плечами и чуть ускорила шаг. А после, уже у дверей пятого дома, проворчала:
— Это просто бессильная злость от всепоглощающей зависти. Но я осознаю, что неправа, и потому способна измениться. Доброго дня, леди Фредерика.
Я потянула на себя дверь и, опешив, чуть не захлопнула ее обратно: в просторной прихожей будто стая волков резвилась! Все, что могло упасть, упало, что можно было порвать — порвали, а что сломать — сломали.
— Нон Рифас, нонна Шавье!
— Мы здесь! Ты ж моя сладкая прелесть, — от сюсюкающих ноток в голосе Рифа мне стало дурно.
Что тут происходит?!
Оно сидело на столе. Правая ступня забавного существа была туго забинтована, а левая… Левую бинтовали сейчас. В передних лапках существо держало маленькую чашку с какао, а…
— Цвир-цвир-цвир!
Едва увидев меня, оно попыталось убежать.
— Тш-ш-ш-ш, маленький, — заворковала нонна Шавье, — это наша леди Фредерика, она добрая и тебя не обидит.
— Я приберу в прихожей, — шепнула я. — Это прыгунок?
— И он, очевидно, запомнил Кристин, — кивнул Рифас.
Уборка не заняла много времени, тем более что нонна Шавье тоже присоединилась. И от нее я узнала историю Уттаи — оказывается, девушка отказала одному из своих истинных, и тот, лишь сделав вид, что смирился, преследовал драконицу долгие годы. А она не понимала, отчего все драконы, с которыми она могла свить гнездо, умирали.
— Его казнили, а она ушла в храм, — нонна Шавье вздохнула, — трудно это все.
— Да уж, — я не знала, что ответить, — нелегко.
— Давайте не будем о плохом? — предложил Рифас. — Как насчет того, чтобы сварить еще какао и просто посидеть, наслаждаясь таким редким бездельем? Или у кого-то есть какие-то планы?
Я развела руками.
— У меня нет ничего, что помогло бы скрасить досуг. Конспекты выучены от корки до корки, известные мне заклятья отработаны по три сотни раз каждое, а приключенческие романы остались в лавках родного города.
— У меня есть несколько, принесу вам вечером, леди Фредерика.
— Благодарю, нонна Шавье.
