волосы растрепаны. С обрубков паучьих лап сочилась зеленая жидкость, которая шипела при падении на каменные плиты, разъедая их до дыр.
Жрица вдруг перестала бороться. Она словно в забытье позволила передать себя страже и привести себя к плахе, где ее ждала королева с мечом в руках.
Я тихо застонала, когда Майнолин вздернул меня на ноги.
— Молчи, — мрачно приказал принц.
Царапины на лице, шее и предплечьях кровоточили и болели.
Я молчала и не шевелилась, пока Урде зачитывали приговор и королева поднимала меч над ее головой. Однако, когда удар был нанесен, клинок лишь со звоном вонзился в камень, где застрял намертво.
За миг до удара тело жрицы превратилось в золотистый силуэт, воспаривший над плахой и исчезнувший во вспышке света под высоким сводом огромной пещеры.
Как ветер проходится по листьям, по толпе сначала пролетел шепоток. Он нарастал, как шум прибоя, в котором слышались редкие восклицания: "Ее забрала демиург", "она взнеслась", "Ее Величество покарала невинную", "на нас падет немилость за такое решение!"
Я же, не в силах больше стоять в истерзанном виде, закусив губу, принялась брезгливо вытирать рукавом кровь, натекшую с лица на шею и грудь. Попыталась поймать алую струйку, что хотела скользнуть в декольте. Не успела. Одна быстрая капля все же просочилась вниз.
Я раздосадованно фыркнула и вдруг ощутила чей-то тяжелый взгляд.
Думала, это Майнолин злится на мою возню, но это был не он.
Рядом со мной, буквально поедая меня глазами, стоял совсем другой дроу.
У него были чувственный рот, упрямый подбородок, прямой, чуть заостренный нос идеального размера. Черные брови являли собой контраст с шикарными прямыми светлыми волосами, густоте и ухоженности которых позавидовала бы любая участница конкурса красоты.
Этот темный эльф был одет в вороненый доспех, а с его плеч ниспадал черный бархатный плащ. Странное и противоречивое сочетание — металл, обернутый в бархат. Внешняя мягкость и холодная жестокость внутри…
Он смотрел на меня восхищенно-голодным взглядом. Так смотрят на ту, кого считают как минимум богиней: с трепетом, благоговением и жаждой. Только отчего-то мне стало страшно — до холодного пота и дрожи в коленях!
— Еще вот здесь… — произнес дроу.
Как загипнотизированный змеей кролик я смотрела на то, как эльф медленно протянул руку, чтобы поймать еще одну каплю крови, стекавшую по моей щеке, когда между нами мрачной горой вырос Майнолин.
Майнолин
Может, Урда кого-то и обманула своим ложным нападением на сыновей Ханбрин, но не меня. Я чувствовал, что неспроста пауконогая напала на мою прислужницу: на самом деле Элиста и была ее целью.
Я приложил все свои силы, чтобы проникнуть в мысли жрицы. Каково же было мое удивление, когда в голове Урды я напоролся на такой же ментальный щит, как у Элисты.
Одна женщина с ментальной защитой, которую не могу сломать даже я, — это удивительно. Если таких женщин уже две — это определенно заговор, цели которого я пока не знаю, но непременно докопаюсь до истины!
Все стало еще запутаннее, когда тело жрицы растворилось в облаке света. Я ошеломленно смотрел на это вместе с остальными, и догадки в моих мыслях складывались в новый узор.
Светоносная вмешалась в судьбу Урды, забрав ее к себе вместе с телом. Если допустить, что это Хамарра поставила жрице щит, значит, она же позаботилась о неприкосновенности разума Элисты. Осталось понять, для чего демиургу вмешиваться в дела смертных? Вряд ли она хочет сделать человечку следующей жрицей: народ ее не примет. Для недотепы заготовлена другая роль. Но какая? В ее голове точно сокрыто что-то важное!
От размышлений меня оторвал запах страха Элисты, что заставило меня испытать недовольство: кого она может так бояться, кроме меня?
Обернувшись, чтобы узнать, кто напугал мою человечку, я увидел младшего сына Ханбрин. Стоило признать, интуиция у девчонки работала плохо. Этого эльфа ей следовало не просто бояться, а бежать прочь со всех ног, теряя туфельки. Даже на окраинах Вайерсина ходили легенды о том, что любимые женщины Валаса Кенрита, даже те, что были из родовитых семей, порой бесследно пропадали.
Надо отвлечь его. Недотепа все еще нужна мне живой.
— Валас, что тебе понадобилось от моей прислужницы? — спросил я, поспешно заступая путь третьему принцу, уже тянувшему свои руки к моей пленнице.
— Не горячись, брат, я лишь беспокоился о девушке. Она ранена.
— Вздор! Это пустяковые царапины, — произнес я, парой нехитрых пассов залечивая раны на лице и руках девушки, а также очищая от крови, чтобы та перестала привлекать внимание Валаса.
— Что заставило тебя вернуться? Ходят слухи, ты терпеть не можешь дворец и всю свою родню.
Кажется, подействовало: теперь третий принц заинтересовался мной. Неужели считает, что мы похожи? Я бы не стал говорить с ним, но он сын Ханбрин, а значит, может знать что-нибудь о Яссинейле. Надо сблизиться с ним, а после предложить что-то стоящее взамен на информацию.
— На границе стало скучно, а здесь я могу выводить из себя дорогую мачеху, — произнес я. — Слышал, она уже выбрала наследника престола. Не говорю ли я сейчас будущим королем?
— Нет, — протянул Валас, поморщившись, будто надкусил лимон. — Ты говоришь с эльфом, который жаждет только вина и женщин. Женщины у меня есть, а вот поставки "Огненного лиса" в последнее время прекратились, чем я весьма разочарован.
— Пожалуй, меня найдется пара бутылок, изъятых у контрабандистов.
— Тогда предлагаю покинуть это печальное место и помянуть безвинно погибшую жертву матушкиного гнева.
— Не боишься прослыть предателем, посещая меня?
— Лестно, что ты заботишься о моей репутации, но это пустая трата времени: поверь, она была загублена задолго до твоего приезда. А выводить из себя матушку я люблю не меньше твоего.
Света
Валас ради удобства перед попойкой снял доспехи, оставшись в черных брюках и такой же рубашке. Его одежда была однотонной и абсолютно обыкновенной, даже без вышивки.
Я же вот уже несколько часов кружила с поручениями вокруг Майнолина и его гостя: то у них одна закуска кончится, то другая, то за еще одной бутылкой им сбегай.
Утром я не успела ничего съесть, но, пока таскала им еду, набралась наглости урвать понемногу с каждого блюда. К удивлению, ошейник на это никак не среагировал.
Наконец наступила передышка, но сидеть в присутствии принцев мне не дозволялось, и я стояла в дальнем конце гостиной, рядом с дверью.
Мужчины обсуждали оружие, гонки на лалисках и вспоминали убитого короля. Я же внимательно приглядывалась к Валасу, пытаясь оценить, насколько третий принц по десятибалльной
