- предположил Лайонель.
- Это объяснило бы и схожесть, и ее магический дар.
- А у нее дар?
- Очень сильный, плюс трудолюбие и желание вырваться из своего окружения. Это она обнаружила прорезху в моих плетениях.
Лайонель уважительно присвистнул:
- Тогда твое увлечение ей понятно…
- Я оплатил ей учебу и предложил жить в особняке.
- Ударился в благотворительность? - хмыкнул Карл.
- Хочу взять ее на прием к Летарду, - Рейнард вдоволь налюбовался вытянувшимися лицами друзей.
- Рей, но это…
- Скандал, верно.
- Барон не простит.
- Он и не должен.
- А девушка? - поинтересовался Карл, садясь за стол и делая знак остальным присоединиться к нему. - Что она думает?
- В данный момент, полагаю, пытается найти новую лазейку и обойти мои плетения в особняке на рю де Флери, - усмехнулся инквизитор. - Чрезвычайно талантливая молодая особа!
- Кстати, а как она оказалась на скамье подсудимых?
- На нее пытались повесить поджог складов в Блодете, - охотно пояснил Лионель. - И разрушенную часовню. Вопрос только что она вообще там делала.
- Часовня?
- Девушка.
- Бежала, поскольку над ней нависла угроза лишения магического дара, - Рейнард покрутил бокал в руках. - Еще одно интересное дело… Похоже, преподаватели академии отсеивают способных но бедных адепток, принуждая их либо лишиться дара, либо работать в салоне Шуаз.
- Интересно, как они поступают с адептами… - усмехнулся король.
- Мужеложство под запретом смертной казни, так что бы применил магический договор… - Рейнард пожал плечами.
- Странное неравенство, - заметил Лионель. Герцогьпоморщился:
- Брось, ректор и его приятели никогда не воспринимали женщин всерьез. Вспомни хотя бы Хлою.
- Это да… - друг перевел взгляд на короля.- Хлоя была одной их первых…
- И до сих.пор торчит на побегушках, - подхватил инквизитор. - Хотя я ей предлагал… А ты что думаешь, Карл?
Король демонстративно закатил глаза:
- Мы все еще развлекаемся?
- Разумеется.
- Тогда следует признать, что вы оба умеете поднять настроение. Обсуждать захоронение будем или сразу напьемся?
Друзья рассмеялись, и больше о делах ни один из них не произнес ни слова.
Рейнард вернулся домой лишь под утро. Пьяный в стельку, он проследовал в свою спальню и рухнул на кровать.
Пробуждение Рейнада де Треви, герцога л’Армори, верховного инквизитора и Карающего меча королевства вновь было омрачено похмельем. Голова кружилась, в висках перестукивались злые кобольды. В неплотно прикрытые шторы щемилось низкое осеннее солнце, заливая постель теплым светом.
Он долго лежал в кровати прикрыв глаза от света задумчиво созерцая вышивку на балдахине. С балдахина на него с укоризной смотрел герб рода с девизом, наградными знаками и лентами младших ветвей. Всё так поколения предков знали толк в убранстве спален: открыл глаза - вспомнил себя. Пусть даже и не с первого мгновения. Герцог наконец приподнялся с подушек и соизволил дернуть шелковый вышитый шнур у себя над головой.
Невозмутимый камердинер бесшумно вошел в спальню, неся поднос с графином и бокалом непонятного напитка собственного приготовления. Поставив его на край кровати, он замер, ожидая дальнейших распоряжений.
- Гийом, напомни, почему я выбрал именно эту спальню? - поинтересовался герцог, снова прикрывая глаза.
- Солнце не заглядывает в нее утром, - невозмутимо сообщил камердинер.
- А это что? - Рей кивнул на окно, откинул одеяло и сел. - Не думаю, что это луна осчастливила нас!
- Четвертый час пополудни, ваша светлость.
- Однако!
Рейнард в несколько глотков осушил бокал и опять откинулся на подушки, ожидая, когда зелье подействует.
- Что-то важное было?
- Ничего такого, чтоб будить вас, только личная корреспонденция, - камердинер помолчал и еле слышно добавил: - Двухнедельной давности.
Рейнард закатил глаза.
- Мне кажется, Гийом, или ты не одобряешь меня?
- Ну что вы, ваша светлость. Глупо неодобрять того, кто исправно платит жалованье. Так что лучше я буду врать слугам, приходящим за ответам для их господ, что вы скоро ответите, чем кредитором, что вы скоро заплатите мне жалование.
Герцог несколько секунд молчал, вдумываясь в сказанное камердинером, а потом расхохотался.
- Как у тебя получается похвалить и в то же время укорить меня,а?
- Укорить? - Гийом изобразил удивление.
- Именно.
- Ваша светлость, я как мог!
- Я и сам удивляюсь. - Рейнард вздохнул и решительно откинул одеяло. - Ладно, ты прав, и мне действительно стоит заняться корреспонденцией, раз уж на службе решили справиться без меня.
Приведя себя в относительный порядок,герцог все еще в халате спустился в кабинет, чтобы разобрать накопившуюся корреспонденцию. Визитные карточки, приглашения на бал, письма от дальних родственников…
Знакомый вензель на конверте привлек внимание. Николь Эш. Гадая, что нужно модистке, как правило присылавшей счета в конце месяца, он вскрыл конверт и вчитался в строки.
В самых изысканных выражениях, за которыми читалась издевка, модистка извинялась за своих работниц, взявших оплату с протеже герцога и уверяла, что подобное более не повториться. К письму прилагался вексель.
Рейнард выругался, смял письмо и отбросил его в сторону. С трудом подавив в себе порыв мчаться к Амадин, чтобы свернуть ей шею, герцог прошел в свою комнату: перед убийством следовало хотя бы переодеться.
Чуть позже, он направился в сторону особняка. Пешком, чтобы хоть немного остынуть. Или разъяриться еще больше.
К счастью Амадин, в особняке ее не оказалось. Зло зыркнув на девицу, представившуюся как “племянница Лоры и горничная мадемуазель”, инквизитор прошел в гостиную.
Ждать пришлось не слишком долго. Скрипнула калитка. В ту же минуту плетения вспыхнули, предупреждая хозяина. Рейнард медленно поднялся. Он появился на пороге комнаты, как раз в тот момент, когда девушка входила в дом. При виде него она замерла, испуганно распахнув глаза. Герцог зло рассматривал ее атласный наряд и изящную прическу. Признаться, в этом наряде она была неотразима. Хотелось развязать все эти ленты, позволить белоснежной ткани упасть вниз, обнажая пенные кружева нижнего белья, а потом… Герцог не знал, что хочется больше: отшлепать ее за своенравность или, наконец, насладиться их договором. В памяти опять промелькнуло видение: белоснежные полукружья ягодиц, длинные ноги… Борясь с искушением, инквизитор прикрыл глаза, от этого воспоминания стали еще ярче. Стиснув зубы, рейнард зло посмотрел на стоящую перед ним девушку и холодно заметил:
- Думаю, настала пора объясниться.
Амадин
