Ой, ну да, я воспользовалась ситуацией, ну палач я или как? Можно было дать ей время прийти в себя, взвесить предложение, обдумать все плюсы и минусы, но зачем усложнять, если ответ будет в любом случае положительный?
Ди тихо положила передо мной блокнот, изъятый из застенка шкафа, но его я пока отодвинула, не разрывая зрительного контакта с женщиной. А ведь пытается сопротивляться боли, пытается найти выход.
— Я согласна, — сдавалась она наконец-то и разом расслабилась.
Вот и славно. Магию я отпустила и начала изымать из пространственного кармана необходимые предметы. Трактат с описанием этого самого ритуала, несколько зачарованных колб, артефакт записи.
Не знаю, что там себе надумали девушки, но они затихли изваяниями на почтительном расстоянии, предоставляя мне максимум пространства, доступного для действий. Понять их можно, они-то знают о сущности моей силы. Одна легенда будет избавляться от другой.
— Сниму поводок, после этого клятва, передумаешь — умрёшь, — разложив необходимый инвентарь и освежив в памяти ритуал, предупредила Эсмину, которая как болванчик кивала в ответ, соглашаясь заранее на всё.
— Ри, пока я тут работаю, принеси с кухни любое сердце, главное целое и не сильно протухшее, идеально, если туша сегодняшнего убоя.
Девушка склонилась и беззвучно растворилась, даже полог не потревожила.
Ой, ладно, пока не передумала, пора начинать.
Глава 15
Эсмина уснула. Нить сжалась вокруг неё сильнее, реагируя на мою магию, будто змея, охраняющая добычу. В каком-то смысле это так и было, с поправкой на абсолютную бездушность этого поводка.
— Ди, могут быть сюрпризы, — предупредила телохранительницу и начала процедуру переноса.
Полностью убирать нить я не стала, если эта пульсирующая гадость реагирует на любое вмешательство в организм носителя, то хозяин уже вполне может быть в курсе происходящего, незачем подливать масла в огонь.
Вообще, ничего запредельного в моих манипуляциях не было, целители часто пользовались таким приёмом, чтобы излечить пациента от проклятья, просто перенеся его воплощение на мёртвое животное. Загвоздка с этой нитью была одна, её могли обнаружить только тёмные. Нас и так-то немного, а многие ещё и обучены только в качестве грозного оружия, как и боевики, не умеющие ювелирно управлять силами.
Вернулась Ри, неся в кастрюле свою добычу.
— Сердце, леди, — поставив на край стола кастрюлю с ещё исходящим паром сердцем, произнесла она. — Свиное, мне показалось, более подходящим.
— Молодец, идеальное сердце, — от души похвалила девушку.
И процесс начался. Вроде и знакомый, но со своими нюансами, так что приходилось сверяться с древней инструкцией, продираясь сквозь высокопарные слоги.
А спустя несколько десятков минут, тело Эсмины было свободно, грудь женщины легко вздымалась, вторя мерному дыханию, даже в резерве заструились крохи магии. А вот сердце в кастрюле чувствовало себя гораздо хуже, если так вообще можно сказать о мёртвом куске плоти, но оно пульсировало, сочилось чёрной слизью и всячески намекало, что пора эту мерзость отправлять в стазис.
Для наложения стазиса пришлось использовать артефакт, обидно даже иногда становится: вся такая сильная, такая уникальная, а банальнейшие действия выполнить не могу. Но, как бы там ни было, сердце было заморожено во времени и помещено в дальний угол пространственного кармана, вместе с артефактом, зафиксировавшим всю процедуру от и до. Пригодится или нет, а запас карман не тянет.
— Всё уже закончилось, — будя экономку и помогая ей подняться, приободрила растерянную женщину.
Молодость к ней, конечно, сама не вернётся, но жизненные силы уже начали наполнять тело. Можно сказать, план по добрым делам я выполнила, осталось получить плату. Ну вот такой я ни разу не альтруист.
— Я готова, — решительно расправила плечи Эсмина, и с вызовом посмотрела прямо мне в глаза.
Я только хмыкнула на это заявление. Ну, готова и готова, выбора то нет, чего тут героиню из себя строить?
На свет появилась бумажка с текстом клятвы, которую я составила из смеси своих знаний и требований, и текста, составленным Артуром для Ри и Ди. Бумажка это, конечно, мягко сказано, текст занял почти четыре листа моим убористым почерком. Эсмина мне обязана, но лисой-то она быть не перестала.
— Я, Эсмина Солер, осознавая нерушимость клятвы и последствия нарушений условий, приношу клятву верности Алексии Орхус, урождённой Руст. Клянусь жизнью и силой, ставить интересы Алексии выше своих, клянусь… — бубнила Эсмина текст клятвы под строгим взглядом Ри, следящей за правильностью каждого слова.
Я на такие мелочи не разменивалась, мне достаточно было отслеживать состояние женщины. В моменты, когда она мешкалась над особо неудобными для неё формулировками, я вздёргивала бровь и вопросительно на неё смотрела. Этого было достаточно, и бубнёж возобновлялся.
— … клянусь, — выдохнула Эсмина, облизывая пересохшие губы.
Я даже позлорадствовала немного про себя, вот не замышляла бы пакостей, и клятву легче бы приносить было.
— Вот видишь, и совсем нестрашно, — поддела её. — Давай краткое эссе. Кто ты, откуда, зачем и что задумывала.
Эсмина вздохнула и достала из ящика стола бутылку. А когда откупорила пробку, по кабинету разлетелся характерный запах бурбона. Вот вам и трепетная аристократка.
— Батюшка меня продал Крею за долги, — вздохнула она и начала рассказ.
Слушая сухие слова, лишённые всякого кокетства и присущих аристократам манер, стало жалко эту побитую жизнью леди. Эсмина была родом из мелкого и очень нищего рода, но официально являлась леди, что поднимало её цену на брачном рынке. Батюшка Эсмины был человеком охочим и до развлечений, и до азартных игр, а вот управленцем был никаким и почти разорил небольшое поместье, расположенное на юге королевства. При этом он оказался человеком любвеобильным и крайне безответственным, и помимо двух законных детей, старшего сына Элдара и самой младшей из всех — Эсмины, имел ещё троих бастардов.
Сыновья, включая наследника, вынуждены были податься на службу, получая не только содержание, но и учёбу за счёт короны, а вот на Эсмину батюшка делал ставку и даже наскрёб средств на первый взнос за её обучение в престижном пансионе. Девушкой она была красивой и на бале дебютанток, куда всех учащихся пансиона обязательно вывозили, произвела фурор. К батюшке выстроилась очередь
