— Куда они направились?
— Калосис.
Ашерон выдал такое сочное ругательство, что Дэйв даже покраснел. Ему потребовался весь его самоконтроль, чтобы не наброситься на медведя за то, что он позволил им забрать Тори отсюда. К счастью для Дэйва, Ашерон знал, что это была не его вина. Убежища защищают лишь Апполитов, Даймонов и Оборотней.
Демоны же существуют вне всяких правил.
И убежали они в то единственное место, куда Эш не мог последовать за ними. Этот план был аккуратно продуман и выполнен. Он бы даже мог их поздравить, если бы не тот факт, что прежде Эш хотел пустить им кровь.
Сими влетела сразу вслед за Дэйвом.
— Я могу пойти в Калосис, акри. Сими вернет акра-Тори назад к тебе.
— Нет! — Его голос стал совсем демоническим, когда он представил, что они могут сделать с ней.
Демоны Галлу и Шаронте по своей природе были врагами. И хотя Сими могла противостоять в очной схватке практически всем врагам, но со всеми Галлу ей одной не справиться. Она была все еще молодым демоном с точки зрения могущества и силы.
— Я не стану рисковать тобой. — Если они забрали Тори, чтобы использовать против него, то и Сими захватят в мгновение ока.
По правде, Ашерон был очень удивлен тому, что они не попытались этого сделать раньше. Конечно даже будучи молодой, Сими обладает достаточной силой, чтобы устроить серьезную заварушку и если бы они забрали ее, то давно бы заплатили за похищение.
А вот Тори полностью зависела от их милосердия.
— Сими, вернись ко мне.
С выпученными глазами, она послушалась и расположилась снова на его предплечье. Эш снова развернулся к Дейву.
— Сколько их было?
— Шестеро. Они появились в баре, прямо за ее спиной и знали свою цель, как будто она была чем-то помечена. Прежде чем я смог добраться до Тори, она исчезла в исчезающей дыре. Мне, правда, очень жаль. Мы сделали все, что могли.
— Я знаю. — Именно поэтому этот медведь все еще дышал.
— Теперь это касается лишь меня и их.
Эш перенес себя в Катотерос. С пульсирующим телом, он прошел через главный зал и позволил своей человеческой одежде растаять, а вместо нее появилась шелковая накидка, которую было легче носить на его израненном теле.
Он вышел на балкон, с которого открывался вид на спокойное море. Эта картинка совсем его не радовала. Потому как напоминала о балконе той комнаты, где держал его приемный отец в Дидимосе. Но сейчас ему нужна была ясность.
— Мама? — Позвал он, вызывая ее из глубин адской реальности, в которой она жила.
— Апостолос?
Он досчитал до десяти, чтобы взять себя в руки и разговаривать со своей матерью без ярости, которая обидит ее. И хотя они боролись друг против друга во имя человечества, она все еще оставалась его матерью, а он любил ее достаточно для того, чтобы разговаривать с ней уважительным тоном.
— Я простил тебя за то, что ты послала Страйкера за Маррисой Хантер в попытке заманить меня в Калосис, чтобы я освободил тебя. Но это… — Он остановился прежде, чем взорваться от злости. — Как ты могла? — Спросил он сквозь зубы.
— Как я могла что? — В ее тоне читалось неподдельное удивление. — О чем ты сейчас говоришь?
— Демоны ворвались в Убежище и забрали Сотерию в Калосис. И ты хочешь сказать мне, что не имеешь к этому никакого отношения?
— Именно это я и говорю. — Злобное отрицание в ее голосе было настолько искренним, что его невозможно было подделать.
Ее тень появилась сразу за ним, и он смог увидеть своими глазами ту злость, которую она испытывала за него.
— Я позабочусь о них, Апостолос. Не бойся. Я сейчас вернусь.
Эш уважительно приклонил голову ее образу, но что-то внутри него предупредило, что все не будет так просто.
Аполлими покинула свой темный сад в водовороте ярости и телепортировалась со своей территории дворца в холл, где Страйкер держал слово перед своими Даймонами.
Он сидел там беззаботно, пока группка даймонов раздирала какого-то бедолагу у его ног, которого они без сомнения похитили и притащили сюда.
Страйкер посмотрел на нее нахмурившись, пока Аполлими приближалась.
— Чему обязан, оказанной мне чести? — Она проигнорировала его сарказм и осмотрела толпу даймонов.
— Я хочу, чтобы они убрались отсюда. Сейчас же. — Страйкер раздраженно заерзал прежде, чем кивнуть.
— Вы слышали, что сказала богиня. Вон.
Они немедленно повиновались, забрав человека с собой. Аполлими стало плохо из-за человека, которого они убили, но это было заложено в самой природе, что один вид неизменно питается от другого. Конечно было несправедливо, что этот человек так рано умер, но Даймонам приходилось гораздо тяжелее. Они были прокляты и им приходилось наблюдать двадцать четыре часа в сутки за тем, как они сами и их любимые гниют. И это все лишь потому, что одиннадцать тысяч лет назад бог разозлился на действия десятка Апполитов.
Нет, в жизни не существовало баланса между черным и белым. Выживал лишь самый сильный, умный и изворотливый.
И в данный момент таковой была она.
Оставшись наедине со Страйкером, Аполлими прищурилась.
— Где она? — Страйкер посмотрел на нее ничего не выражающим взглядом.
— Она это кто?
— Сотерия Кафиери. Твои демоны выкрали ее из Убежища в Новом Орлеане. Где они держат ее?
Страйкер съежился, как будто не имел ни малейшего представления о чем она говорила.
— Что ты имеешь ввиду под тем, что мои демоны выкрали ее?
Зачем он играет в эти игры с ней?
— Ты приютил змей у себя. Думаю, что даже ты не мог не уловить их зловоние. Они нарушили Ктонианские законы об Убежищах и захватили заложника, чтобы использовать ее против Апостолоса. Поэтому не смей притворяться, что ты не приложил к этому своей руки.
— Я ни в чем не притворяюсь. — Он негодующе поднялся. — Кессар! — Закричал Страйкер, вызывая лидера демонов Галлу, который был таким злым, как ни одно другое существо, которое когда-либо встречалось Аполлими.
Демон появился прямо перед ним с неописуемым высокомерием, которое можно было считать похвальным, учитывая тот факт, что Кессар был бы уже давно мертв, не вмешайся в это Страйкер. Высокий и поджарый с коричневыми волосами и красными глазами, он больше походил на модель, а не на демона, и он всегда использует эти взгляды своего превосходства, когда ищет себе пропитание, то есть человека.
Он скривил свои губы с отвращением, когда встретился лицом к лицу со Страйкером.
— Я презираю то, что ты делаешь, Даймон. Я не один из твоих жалких почитателей, чтобы приходить по твоему первому зову.
