на смертных, поэтому я легко его разрушил. Макс взялся за ручку двери и отпер ее, направив немного магии воздуха внутрь механизма замка.
Дверь распахнулась, и Сет захихикал, как непослушный школьник, протискиваясь внутрь первым, а остальные последовали за ним.
Квартира состояла из одной комнаты, которая не могла быть больше сорока квадратных футов, с крошечной смежной ванной слева от нас.
У дальней стены под перекошенным окном, испещренным трещинами и пропускающим холодный воздух с улицы, стоял потрепанный двухместный диван.
Калеб зажег Свет Фейри, и комната осветилась, открыв взору отслаивающуюся зеленую краску, прилипшую к половине стен, и осыпающуюся каменную кладку на остальных.
Я сглотнул ком в горле, когда испачканные половицы заскрипели под моими ботинками.
— Это не может быть нужным местом, — пробормотал Макс, пересекая пространство и направляясь к крошечной кухоньке.
Я наблюдал, как он открыл несколько шкафов, не найдя в них ничего, кроме банки фасоли.
Сет хмуро оглядывал пустое пространство, словно ожидая найти что-то еще, спрятанное здесь, но было ясно, что тут ничего нет.
Слева от комнаты стоял единственный комод с частично сломанным ящиком, из которого торчало несколько предметов одежды.
— Я думаю, мы должны просто уйти, — сказал Калеб тихим голосом, нахмурив брови и неловко поерзав.
Я согласен с ним. Мы вторглись сюда своим присутствием. Это не какая-то шутка, это личное, взгляд на их жизнь до приезда в Солярию, которым они не захотели поделиться с нами. Лэнс рассказывал мне, что они живут в дерьмовой квартире в неблагополучном районе и с трудом сводят концы с концами, но мое воображение не могло представить такой уровень бедности. Я не мог этого понять, не мог понять, как дочери Дикого Короля оказались в такой дыре. Что бы с ними случилось, если бы Лэнс так и не появился?
— У них даже нет кровати, — хныкая, сказал Сет. — Как думаете, её кто-то забрал или…
— Я думаю, диван раскладывается, — пробормотал Макс. — И там есть одеяло, так что…
Я взглянул на потрепанное одеяло, и воспоминание о том, как я сжег одежду Рокси в ее первую ночь в академии, на мгновение захлестнуло меня. Она была в ярости, а я списал этот факт на то, что она стояла голой перед всеми нами. Но я вспомнил, как она что-то прорычала мне о деньгах, которые были у нее в кармане. В то время это не имело для меня никакого значения, деньги были для меня ничем, у меня их было больше, чем я мог когда-либо в них нуждаться или потратить, и я никогда по-настоящему не знал никого, кто не был бы в такой же ситуации.
Но когда я оглядел эту холодную, грязную комнату без еды в шкафах и с долбаным диваном вместо кровати, я понял, что именно я сделал с ней той ночью. Я не знал, где она взяла те деньги, но я мог это выяснить. Рокси уже показала мне, что она компетентная воровка и совершенно не извинялась за это. И теперь я знал почему. Вот как они выживали. А я смотрел на нее за это свысока. Хотя на самом деле я должен был видеть, какой сильной это сделало ее. Когда мне приходилось так бороться за свое выживание? Я ни разу в жизни не голодал.
Стыд пробежал по моему позвоночнику, и моя челюсть сжалась, когда мне открылись глубины моего собственного совершенно гребаного мудацкого поведения, и я был переполнен достаточным отвращением к себе, что язык покрылся желчью.
Мой взгляд упал на груду бумаг, брошенных на журнальном столике, и я поднял страницу, взглянув на фотографию, прикрепленную сверху. Близнецам, должно быть, было около семи лет, и, несмотря на их идентичную внешность, я все еще мог их различить. Рука Дарси была в гипсе, ее взгляд был мягким и полным надежды, в то время как Рокси держала ее за другую руку с вызывающим выражением в глазах и надутыми губами, что сулило неприятности. К фотографии прилагалось краткое описание присмотра за ними от одной из приемных семей, и краткая рекомендация выбрать более опытную семью, которая примет их в следующий раз из-за их сложных характеров.
Я точно знал, почему смертные сочли их трудными. Фейри созданы для того, чтобы раздвигать границы, бороться за то, что они хотят, и при любой возможности противостоять авторитетным фигурам в своем стремлении к власти. Близнецов передавали из дома в дом за то, что они фейри. В нашем мире их поведение было бы похвально, но здесь они подверглись наказанию и из-за этого потеряли свои шансы завести семью.
Я взглянул на остальные документы и понял, что это, должно быть, была информация, которую Лэнс собрал о них, прежде чем прийти за ними. Там были школьные отчеты, больничные записи, другие файлы социальных служб с подробным описанием семей, в которых они были. Даже несколько полицейских отчетов с фотографиями Тори Гомес и кратким описанием того, из-за чего ее задерживали, хотя, похоже, против нее никогда не выдвигалось никаких обвинений. Хотя я догадывался, что это был вопрос времени. И что бы тогда с ними случилось?
Я прикусил язык и сложил бумаги вместе, затолкав их в толстый конверт, чтобы я мог взять их с собой и вернуть Рокси. Я не знал, нужны ли они ей вообще, но оставлять их здесь казалось неправильным.
Калеб поймал мой взгляд и молча схватил сумку рядом с комодом и наполнил ее их одеждой. Когда он закончил, она все еще была жалко пуста, и здесь больше ничего не было.
— Пошлите домой, — тихо сказал Макс, и Сет захныкал, в последний раз оглядев пустую квартиру, прежде чем вытащить звездную пыль из кармана.
— Мы никому больше об этом не расскажем, — сказал я, когда мы все посмотрели друг на друга.
— Нет, — согласились они, и мгновение спустя нас подхватили звезды и перенесли обратно в академию.
Дарси
Две недели. Я пряталась, как кролик в норе, две чертовы недели. И я знала, что так больше продолжаться не может. Особенно, когда прошлой ночью получила электронное письмо от директора Нова, в котором говорилось, что она сочувствует моей ситуации, но мне нужно вернуться к занятиям
