Татьяна Корсакова - Не буди ведьму

Ознакомительная версия.

Помимо кафе, на первом этаже особняка с колоннами располагалась галерея, в которой регулярно что-то выставлялось: то работы городских художников, то экзотические цветы скучающих дачниц, то частные коллекции их вечно занятых мужей, то предметы народного промысла, добытые у бабушек из Нижнего Лога. Однажды из области привозили экспозицию старинных икон, и две недели в галерее дежурил самый настоящий охранник с пистолетом, наручниками и рацией. Но чаще всего здесь случались литературные чтения для узкого круга избранных с шампанским и бутербродами с красной икрой, с интеллигентными спорами о судьбах отечественной литературы и с декламацией собственных произведений. Считалось, что Евгения Станиславовна имеет неограниченное влияние на супруга, поэтому попасть в литературный клуб стремились многие, начиная с городских чиновников и заканчивая бизнесменами мелкой и средней руки. Евгения Станиславовна и тут не растерялась: неофитов принимали в клуб не только по рекомендациям, но и после внесения в клубную казну весьма приличных по местным меркам членских взносов. Библиофилы не скупились, и «Салон» процветал едва ли не с первого дня своего существования.

Весь второй этаж занимал рабочий офис хозяйки. Здесь же, в огромном, декорированном в сдержанной английской манере кабинете, за внушительным столом красного дерева, она творила. Каждый будний день с десяти утра до трех дня. Ровно в три ей подавали кофе со сливками и фирменными шоколадными круассанами, и рабочий день звезды российского детектива на этом обычно заканчивался.

Все эти тонкости бизнеса и быта первой леди Арина знала, как никто другой, потому что вот уже почти год являлась управляющей «Салоном». Ее рабочее время, в отличие от Евгении Станиславовны, начиналось в половине восьмого утра и заканчивалось в пять вечера, а в особые дни открытия выставок и презентаций – так и вовсе ближе к полуночи. Арина не роптала, сверхурочные оплачивались по двойному тарифу, на премии и надбавки хозяйка не скупилась, и в итоге выходила весьма приличная по городским меркам зарплата. Зарплаты этой хватило на то, чтобы купить подержанный скутер, на котором девушка частенько ездила на работу, и, наверное, хватило бы на то, чтобы снять приличное жилье в Верхнем Логе, возможно, даже в новенькой кирпичной пятиэтажке, но с переездом Арина все медлила. В тишине и обособленности Нижнего Лога была своя прелесть. Да и соседки ей достались хорошие: хоть древняя, но еще ого какая активная баба Глаша, хоть подружка Ирка. Ради такого соседства можно было перетерпеть и бытовую неустроенность: по-летнему теплые батареи зимой, перебои с электричеством, полудохлый Интернет и ненавистные часы с кукушкой, наследие хозяйки старого, давно предназначенного под снос домика.

Про то, что весь частный сектор в Нижнем Логе вот-вот пойдет под снос, говорили уже последние лет пятнадцать. Старые хибары снесут, а жильцам-долготерпцам дадут квартиры в верхнеложских новостройках. Соседская наивность и вера в светлое будущее Арину иногда умиляли, но чаще злили до зубовного скрежета. Даже ее не слишком богатого жизненного опыта хватало, чтобы понять: в таких городках, как Дымный Лог, перемены не случаются не десятилетиями даже, а столетиями. И ждать, что вот-вот наступит светлое будущее, по меньшей мере глупо.

Думая о перспективах обитателей Нижнего Лога, Арина продолжала с тоской смотреть в затянутое серой пеленой окно. Вот такими туманными и унылыми днями ей особенно сильно хотелось наплевать на покой и уединенность и снять квартиру в новостройке.

За окном промелькнула тень, а потом к мокрому стеклу прижались чьи-то ладони. Арина ойкнула от неожиданности, отшатнулась.

– Ау! Есть кто живой?! – послышался с той стороны замогильный глас. – Это я – туманная чучундра! Пришла по ваши души!

От сердца отлегло, и дыхание из испуганно-сбивчивого сделалось ровным.

– Уже иду! – крикнула Арина, сдергивая со спинки стула свою сумку.

Туманная чучундра, в миру Ирка Лебедева, в нетерпении пританцовывала на крылечке. Под ее ногами сорок первого размера старые доски угрожающе поскрипывали.

– Видишь, гадость какая?! – не здороваясь, сказала Ирка и кивнула куда-то в сторону, где в тумане была едва различима калитка. – Как в Лондоне.

Подруга притопнула ногой и поплотнее запахнула на пышной груди вязаную кофту.

– Пожалуй, у нас покруче будет, – не согласилась Арина, запирая дверь. – Это всегда так? – Через плечо она оглянулась на подругу.

– Туманы? – переспросила та. – Ну, бывает, конечно, но чтобы вот так… от рассвета до заката, не припомню.

Укутанный туманом, словно целлофаном, спрятанный от человеческих глаз, Нижний Лог казался зачарованным царством, передвигаться по которому приходилось едва ли не на ощупь. Оставалось радоваться, что скутер остался дома, а на их улочке нет оживленного автомобильного движения. А то и до беды недалеко при такой-то видимости. Вот и Ирка идет в метре, а слышен только голос:

– У меня сегодня ночное дежурство на «Скорой», так что в магазин для бабы Глаши ты сама сходи. Лады?

Это была их неписаная обязанность – ходить в магазин для бабы Глаши. Вообще-то ей полагалась помощница из собеса, но в собесе с сотрудниками было туго, и вместо помощницы бабе Глаше достались пионеры. Водились в Дымном Логе и такие. Пионеры, не в меру шумные, не в меру энергичные, в горячем желании «осчастливить бабушку» зашли слишком далеко: в огороде вместе с сорняками выпололи всю картошку, хлеба накупили на месяц вперед и уже намеревались «навести в доме чистоту», когда пришедшая наконец в себя баба Глаша прогнала их прочь. С тех самых пор от помощи она отказывалась, с домом и огородом кое-как управлялась сама, а Ирке и Арине, ближайшим соседкам, доверяла лишь поход в магазин.

– Как обычно? – спросила Арина скорее для проформы, потому что баба Глаша своим привычкам никогда не изменяла.

– Карамелек купи граммов двести-триста. Я смотрела, они у нее уже почти закончились.

Карамельки – любимое бабы-Глашино лакомство, они покупали по собственной инициативе за собственные деньги. От любых других гостинцев старушка отказывалась, потому как «пенсию получает и может себе позволить что хошь». Может, но не хочет.

В Верхний Лог из Нижнего можно было попасть двумя путями: прямым – коротким и окружным – длинным. По длинному пути, старой ухабистой дороге, обычно ездили машины. А короткий, узкую, круто взбирающуюся вверх тропинку, использовали пешеходы. Если Арина добиралась до работы на скутере, то пользовалась дорогой, а когда шла пешком, как сегодня с Иркой, – выбирала тропинку, убегающую прямо в буйные заросли сирени, жасмина и еще какой-то неопознанной растительности. Здесь же, у самого основания холма, у истока тропинки, в зарослях вездесущей сирени едва различимым призраком стоял дом, который в Нижнем Логе знали все от мала до велика. О доме этом, как и о его хозяине, говорили всегда шепотом, а часть тропинки у покосившейся калитки пройти старались быстро, не оглядываясь.

Ознакомительная версия.