Я обнимаю ее за плечи, и она прислоняется ко мне.
- Вон опасен – говорю я, глядя ей в глаза.- Линден не верит, но это правда.
- Я знаю.
- Он следит за каждым твоим движением, он следит за мной.
- Я знаю.
- Он убил Дженну.
- Я знаю, я знаю.
- Не позволяй Линдену уговорить тебя довериться ему – говорю я – Не допускай ситуации, оставаться с ним наедине.
- Ты можешь убежать, но я нет, - говорит она – Это мой дом, это все что у меня есть.
Линден кашляет стоя в дверном проеме, Сесилия останавливает его , взлетая на цыпочки, чтобы поцеловать и забрать обед из его рук. Она игнорирует намеки оставить нас наедине. Это раздражало меня в браке, но прямо сейчас это облегчение. Она открывает контейнер и устраивается на стуле, положив свои отекшие ноги на подоконник. Я не знаю, что именно хочет сказать мне Линден, я знаю только одно, он желает, чтобы разговор был строго между нами, и я этого боюсь. Я наблюдаю, как Сесилия откусывает краешек пирожного и сдувает крошки со своей рубашки. Она знает, что Линдену не комфортно, но она так же знает, что он не попросит ее уйти. Потому, что она беременна и потому что она единственная жена, которая у него осталась. И которая по-настоящему любит его. Линден поднимает чертеж, брошенный на стул, садится и пытается заняться изучением дизайна собственных зданий. В какой-то степени мне его даже жаль. Он никогда не имел достаточно авторитета, чтобы попросить то, что он хочет. Мне кажется, что разговор, которого он так жаждет, должен заставить меня почувствовать себя виноватой и жалкой. Я слишком ему обязана.
- Сесилия – зову я.
- Мм…? – мычит она, и крошки падают с ее губ.
- Оставь нас на пару минут.
Она смотрит на Линдена, он смотрит на нее, но она не возражает. Она вновь переводит взгляд на меня.
- Хорошо. – вздыхает она – Мне все равно хочется пи-пи.
Как только она уходит, прикрыв за собой дверь, Линден закрывает свой блокнот.
- Спасибо – говорит он.
Я приподнимаюсь, убирая листы со своих ног и киваю, избегая его взгляда.
- Что такое? – спрашиваю я.
- Завтра тебя выписывают – говорит он, садясь возле моей кровати. – У тебя есть какой-нибудь план?
- Я не очень хорошо строю планы – говорю я – Что-нибудь придумаю.
Он хмурится:
- Как ты найдешь своего брата? – спрашивает он – Род-Айленд в сотнях миль отсюда.
- Одна тысяча триста миль. – говорю я – Правда. Я читала.
- Ты еще не поправилась – говорит он – Тебе нужно отдохнуть несколько дней.
- Я должна двигаться дальше – я закрываю Атлас – Мне некуда больше идти.
- Ты же знаешь, что это не так, у тебя есть… - он вздыхает – Ты можешь вернуться…
Он собирался сказать «домой». Я не отвечаю, и тишина наполняет все вокруг, то, что хочет сказать Линден – это слова фантомы, призраки которые преследуют мелкую пыль, купающеюся в лучах солнца.
- Или есть другой вариант – он начинает снова – Мой дядя.
Наверно эта фраза подстегнула меня посмотреть на него слишком заинтересованно, потому что это его позабавило.
- Мой отец отрекся от него много лет назад, когда я был маленьким, – говорит он – Я должен делать вид, что его не существует, но он живет неподалеку отсюда.
- Он брат твоего отца? – спрашиваю я скептически.
- Только что об этом вспомнил – говорит Линден. – Он немного странный, но Роуз его любила. – Он произносит последнюю фразу, смеясь, его щеки заливает румянец, и я чувствую себя лучше.
- Она с ним встречалась? – спрашиваю я.
_ Только однажды – говорит Линден – Мы ехали на вечеринку, и она наклонилась к сиденью водителя и сказала: «Я устала от этих скучных вечеринок. Отвезите нас в другое место». И я дал адрес моего дяди, и мы провели вечер там. Пили кофе с крошками от торта, худший из всех, что мы пробовали.
Впервые после ее смерти, он вспоминает о ней, не морщись от боли.
- А то, что мой отец ненавидит его, сделало моего дядю гораздо более привлекательным для нее – продолжает Линден – Он, слишком настоящий для моего отца, и по общему признанию немного странный. Я должен держать это в секрете, что я к нему приезжаю.
Линден переходит на мятежную сторону. Кто бы мог подумать! Он протягивает руку и прячет прядь моих волос за ухо. Это происходит по привычке, и он отдергивает руку назад, когда осознает свою ошибку.
- Прости – бормочет он.
- Все хорошо… - говорю я – Я подумаю об этом – мои слова выходят быстро и неуклюже. – То, что ты сказал, я имею в виду… я подумаю об этом.
Сесилия выглядывает в открытое окно лимузина, ее волосы развиваются на ветру, как ленты, пойманные на крючок. Боуэн на руках у своего отца, протягивает руку, чтобы их поймать. Я поражена тем, насколько он вырос, пока я была далеко. Он плюшевый мишка - мальчик коренастый и доброжелательный, с румяными щечками. Он родился с темными волосами и ярко голубыми глазами, которые теперь стали карими. Его волосы медно-светлого цвета, которые, я так думаю, были у Сесилии, когда она была ребенком, хотя об этом мы никогда не узнаем. У него ее дерзкий подбородок, ее тонкие реснички. С каждым днем черты Линдена исчезают с его лица. Он красив. И Сесилия без ума от него. Я никогда не видела, чтобы кто-то любил свое дитя так же как она. Даже сейчас, когда она смотрит на небо, что-то заставляет окунуться в прошлое, когда она поет колыбельную для него. Я узнаю стихотворение из книги в библиотеке, Дженна читала их вслух, сидя на полу. И пение лягушек в бассейнах ночью. И сливовые деревья, одетые в белое. Малиновки с оперением цвета огня, свистящие на низком проволочном заборе. Солнце садится, делая мир оранжевым. Я держу кулаки на коленях, это все непросто. Я не могу поверить, что Вон разрешил пользоваться его лимузином. Может он пытается быть хорошим в глазах Линдена, манипулирует им, ведь Линден подавлен, а это надежный план. Я в ужасе жду, когда водитель отвезет нас обратно. И меня заберут в особняк. Но мы едим по сельской дороге и поэтому страх начал отступать. Прошла минута, пока мы миновали все здания. Осталось только трава и деревья, что изредка мелькают за окном. Сесилия прекращает петь, чтобы спросить:
- Где мы? – и откидывается на спинку своего кресла.
- Где-то в сельских районах - говорит Линден – трудно сказать. Я не знаю названия улиц.
Сесилия забирает ребенка, затем поднимает его над головой, издает странные звуки и целует его в живот, он смеется, заставляя ее улыбаться.
- Это за поворотом – говорит Линден водителю - Следуйте по бездорожью, по следам шин.
Даже лимузин, с его плавной ездой, трясется по неровному ландшафту, и несколько минут спустя мы подъезжаем к единственному зданию в поле зрения, двухэтажному кирпичному дому, который выглядит таким же старым и надежным, как особняк. Но он намного меньше. Вокруг него полдюжины непромокаемых брезентов, похожих на темнокожих призраков в форме автомобиля. Есть обветшалый сарай и ветреная мельница. Крыша чем-то покрыта и как-то неправильно. Сесилия сморщив нос, поворачивается к Линдену:
