Уроки прошли как во сне. Почти все одноклассники донельзя озабочены предстоящим поступлением в вуз. Только большой Пашок, решивший идти в армию, радуется майскому дню и дурацким шуткам физички типа; «До Бойля и Мариотта вам еще плыть и плыть! Вместе с Колумбом на парусном судне! А Овечкина уснула и может свалиться за борт!»
Когда прозвенел звонок с русского, я с облегчением закинула учебники в сумку и кинулась к выходу из кабинета. Как и все последние месяцы, я думала только об одном: поскорее сделать уроки и увидеть Саймона.
В дверях я столкнулась с Надей. Не глядя, я замедлила шаги, чтобы пропустить ее, но она резко дернула меня за руку.
— Надь, ты… — начала было я, но тут обнаружила, что она ни при чем: рукав моего платья зацепился за блестящие кнопки на ее джинсовой жилетке. Она возмущенно фыркнула и бросила на меня испепеляющий взгляд карих глаз. Длинные наманикюренные ногти мешали ей быстро отцепить кнопку от ткани, и она раздраженно бурчала себе под нос что-то про бестолковых лохушек, которые цепляют своими дурацкими синими платьями все подряд. Я смущенно молчала и смотрела на нее, на темные круги под ее глазами. Совсем не сладко ей сейчас приходится. И поделиться-то не с кем, я была ее единственной подругой. Я хотела придумать какой-нибудь повод для разговора, но Надя, наконец, отцепила кнопку и тут же устремилась прочь, цокая высокими каблуками.
Уроков нам задали много. Совестливые поселковые учителя знают, что большинству предстоит поступление в вуз, а на подготовительные курсы мы, в отличие от москвичей, не ходим. Поэтому они стараются вдолбить в наши головы знания намертво. Лишь к семи часам я отложила учебники. Хотя, будь моя воля, не открывала бы их совсем. Но Саймон наотрез отказывался встречаться со мной, пока я не выучу уроки. И даже мог спросить что-нибудь из школьного курса, чтобы проверить, действительно ли учила.
Перед тем как набрать его номер, я еще раз перечитала письмо Александры. Легкое облачко тревоги скользнуло и тут же умчалось прочь, потому что сердце уже бешено стучало — сейчас, сейчас я услышу удивительный обволакивающий голос Саймона.
С ним никогда не знаешь, чего ожидать. Вот и сегодня он попросил меня обуть удобную обувь, потому что нам предстоит пешая прогулка. В девять, когда он подошел к нашей калитке, было еще светло. Он был одет в жемчужно-серую водолазку и синие джинсы. Как и всегда при виде его мне стало радостно и страшно. Подойти к нему и поцеловать в щеку — это как прыгнуть вниз с большой высоты. Стоило его рукам прикоснуться ко мне, весь мир перестал существовать. Я прижималась к нему и тихо повторяла:
— Саймон… Саймон… — с тех пор, как он попросил меня называть его настоящим именем, я стала повторять его очень часто — мне нравится, как оно звучит.
Саймон отстранился от меня первым.
— Пойдем? — спросил он.
— Пойдем! — радостно согласилась я, глядя в его прекрасные глаза, которые сейчас были сине-серыми. Необъяснимым образом они всегда гармонировали с цветом моря и неба. Если шел дождь, они темнели и приобретали оттенок пасмурных туч, а в солнечный день казались ярко-голубыми.
К моему удивлению, мы пошли в противоположную от моря сторону. Миновали центр поселка, где на лавочке у дома культуры мои одноклассники лущили семечки в ожидании киносеанса, прошли кафе «Уют» и оказались в частном секторе среди покосившихся заборов и деревянных домиков. Наконец домики закончились, и за ними я увидела тропинку, ведущую в гору. Все это время я не решалась заговорить с Саймоном о письме Александры. Идти с ним в обнимку было так приятно и так спокойно, что я решила отложить разговор на более позднее время. Я чувствовала, что он будет тяжелым.
— Саймон! Ты так и не скажешь, куда мы идем? — спросила я, когда мы начали подъем.
— Нет. Попробуй догадаться! — лукаво предложил он.
Я промолчала, потому что в голове не родилось никаких версий. Мы шли вверх по тропинке между кустами дикой ежевики, и я пыталась понять, что ждет нас впереди. Неужели мы полезем на самую вершину горы? Но она была очень далеко, и сейчас ее заслоняли уже вовсю зазеленевшие деревья. Начинало темнеть.
— Устала? — обернулся ко мне Саймон. В полумраке мне показалось, что его лицо светится — настолько матовой была кожа.
— Нет! — героически ответила я, хотя ноги уже гудели от долгого подъема. И с надеждой спросила: — А долго еще?
— Уже почти пришли! — сказал он, останавливаясь.
Я в недоумении осмотрелась: все те же деревья и тропинка между ними. Я перевела взгляд на Саймона и поняла, что он наслаждается моей растерянностью: его изящные губы изогнулись в довольной улыбке.
— Или ты скажешь сейчас, или я никуда не пойду! — тут же вскипела я и даже сделала шаг вниз по тропинке, демонстрируя готовность немедленно вернуться назад. Как будто я могла найти дорогу обратно через эти заросли, да еще в темноте! Саймон засмеялся и шагнул ко мне.
— Скажи! — требовала я.
Он молча подхватил меня на руки и легко понес вверх. Я тут же притихла, потому что это было очень приятно. Через минуту впереди среди деревьев забрезжили огни. Еще несколько шагов — и мы оказались на пологой площадке. Бетта осталась далеко внизу, зато прямо перед нами стоял деревянный старый дом. Это было очень странное строение. В темноте я не смогла понять, в чем дело, заметила лишь, что у него очень много углов, а крыша совсем плоская. В двух окнах горел свет и виднелись какие-то силуэты. Хлопнула дверь.
— Саймон! Друг мой! — раздался мужской голос со знакомым акцентом.
Профессор Анжей Стоян! Я разглядела на крыльце его коротенькую пузатую фигурку.
— Что за добычу ты принес в наше логово? Неужели это Полина?
Я засмеялась, и он возликовал:
— О да! Это она! Прекрасная, хотя и своенравная госпожица!
— А как же… как вы здесь оказались? Вы же живете в Турции! — в полном изумлении спросила я.
— Самолеты, моя прекрасная госпожица! Они лучшие друзья современного человека! Самолет доставил меня и Магду в этот мирный зеленый уголок…
— Профессор будет теперь жить в Бетте, здесь ему удобнее вести исследования, — шепнул мне на ухо Саймон.
У меня забилось сердце: наверняка эти исследования касаются Морских! И может, профессор найдет все-таки способ сделать Саймона человеком без тринадцатого контакта?
Мы вошли внутрь, и я поняла, что дом не просто старый — он очень старый. Каждая половица в нем скрипела на свой лад, словно живое существо.
В просторной комнате стояли старинное кресло-качалка и потемневший от времени резной буфет, наполненный красивой посудой. За круглым столом сидела Магда — помощница профессора. Она была одета в длинное светлое платье, из красивого пучка на голове торчали длинные шпильки с разноцветными камнями на концах. Саймон рассказывал мне, что вся семья Магды погибла в пожаре. Да и она не смогла бы выжить, если бы профессор не пересадил ей кожу змеи. И все же, когда Магда поднялась нам навстречу, я вновь поразилась неестественной белизне ее кожи. Тени на ее лице казались слегка зеленоватыми. Усилием воли я заставила себя не рассматривать Магду слишком пристально и не опускать глаза на ее руки с перепонками между пальцев…
