– Приехали, – сообщил Джон.
Либби бросила взгляд на его серьезное лицо, которое обычно было таким веселым, и почувствовала страх. Что если работа окажется ей не по зубам? Или она причинит дереву вред? Или ей просто не повезет? Неудачи, упущенные возможности, такое случалось с ней не раз.
Прочь сомнения! Она умеет преодолевать страхи и не позволит победить им теперь!
– Выходи, Пикси, – сказал Джон, открывая дверцу автомобиля.
Он подхватил ее чемоданчик и водрузил себе на плечо. Джон выглядел очень комично, и настроение у нее улучшилось.
– Перестань хохмить, – упрекнула она друга, забирая у него чемоданчик.
Они продрались через колючий кустарник и вышли к старому дереву. Теплый весенний ветер имел солоноватый привкус. Либби с наслаждением вдыхала знакомый запах океана.
Когда Джон осветил фонариком дерево, у девушки упало сердце. Она с ужасом смотрела на величавый старый дуб. С ее губ были готовы сорваться проклятия. Но разве можно передать словами, что она чувствовала? Ей стоило большого труда сдержаться. С каким удовольствием она бы отдубасила негодяев, которые так варварски обошлись с деревом! Уж лучше бы они просто перепилили ствол! Нет, им хотелось насладиться медленной смертью Старого Патриота.
– Черт побери! – прошептал стоящий за ее спиной Джон. – Я не успел разглядеть ран, так как пытался побыстрее добраться до телефона. Я и не подозревал, что это настолько серьезно. Похоже, придется его срубить.
Либби повернулась к нему лицом, и при свете фонарика он увидел, как вспыхнули гневом ее зеленые глаза.
– Ты судишь слишком поспешно, Джон! Я не позволю дотронуться до него! – Она полезла в сумку и достала рулетку. – Подними меня!
Джон в изумлении уставился на нее, хотя что там… Он видел, как Либби взбиралась и на более высокие деревья. Джон сплел ладони, и Либби поставила на них ногу, обутую в кожаный ботинок, а затем ухватилась за ветку. Подтянувшись, устроилась поудобнее.
– Сначала я сделаю кое-какие замеры, узнаю, как глубоки надрезы.
Тонкий писк нарушил тишину раннего утра. Джон потянулся за «уокитоки», висевшим у него на поясе. Он что-то сказал в переговорное устройство, выслушал ответ, отключил радио и водрузил его на прежнее место.
– Ну и ночка! – крикнул он Либби.
– Что случилось?
– Кто-то сбил енота на центральной аллее. Состояние довольно серьезное. Я должен проверить.
– С богом! – ответила Либби другу, потянувшись за фонарем.
– Ты меня отпускаешь?
– Да. Здесь работы невпроворот. Возьми «джип». Когда закончишь дела, приезжай за мной.
Она зажала фонарь между коленями и направила свет на тяжелые ветки.
– А вдруг мне придется задержаться?
– Иди и не беспокойся обо мне. Как подумаю о бедной зверюшке, которая корчится в муках на дороге, дурно становится!
– Похоже, придется вызвать службу спасения диких животных, а потом доставить енота на пост, чтобы они могли забрать его.
– Ступай! – Она помахала ему на прощание. – И без кофе не возвращайся!
– Заметано, – прокричал в ответ Джон и потрусил к «джипу». На небе ярко светила луна, и он ускорил шаг.
Либби целиком ушла в работу, обследуя каждое повреждение. Больше всего пострадал левый ствол: рана была около 7 дюймов в ширину и 12 дюймов в глубину. Она напоминала кусок пирога из белого дерева. Ошметки коры валялись под дубом.
Либби замерила и осмотрела каждую рану, до которой сумела дотянуться, после чего встала, чтобы обследовать повреждения, находившиеся выше. Кто бы это ни сделал, ему пришлось здорово попотеть!
– Варвары! – воскликнула она, осторожно поглаживая надрезы. Ведь это дерево – живая история, свидетель стольких событий! Оно выстояло в ураганы и засуху, выдержало осаду форта во время гражданской войны! И все это для того, чтобы погибнуть от рук безмозглых вандалов?
– Держись, старик, Либби с тобой! – прошептала она, пытаясь определить размеры очередного повреждения. Ветка, на которую она поставил ногу, обломилась. Либби схватила фонарь. Рука заскользила по стволу, и девушка почувствовала, что летит вниз.
Либби упала на спину, больно ударившись головой о выступавшие из земли корни. Из глаз посыпались искры. Она принялась моргать, чтобы радужные круги перед глазами исчезли.
– Теперь я знаю, как из человека вышибают дух, – усмехнулась Либби, ощупывая себя. Ладони саднили, одна штанина была разодрана. Она пошарила по траве в поисках фонарика. Хотя луна по-прежнему ярко светила, под густыми ветвями дуба была темень. Вероятно, из-за ее падения ветки сомкнулись, вот и не видно ни зги.
– Вот беда-то! – прохрипела она.
С трудом усевшись, Либби попробовала подтянуть ноги, а затем медленно поднялась.
Несколькими взмахами головы она привела в порядок разметавшиеся кудри, после чего отряхнула брюки. Она должна выйти на свет, чтобы получше осмотреть свое ноющее тело.
Не успела Либби сделать и двух шагов, как заметила в отдалении движущиеся тени. Она замерла. Работники парка гордились тем, что на его территории водились лисы, еноты и белки. Либби не пугала встреча один на один с кем-то из этих животных. Страшнее столкнуться с обитающими здесь хулиганами. Тем более, что ее занесло в отдаленный, глухой уголок парка – на остров.
Тени задвигались. Это не животные! К ней приближались люди. Может, на ее счастье, сейчас вернется Джон? Не похоже! Если бы он ехал сюда, она бы услышала звук мотора.
А может, это туристы, которые отправились до рассвета в пеший поход? А вдруг те хулиганы вернулись, чтобы доконать дерево? От страха у нее подкашивались ноги. Она попятилась. Либби вспомнила все, что слышала об убийцах и насильниках. Здесь, в парке, в прошлом году кого-то убили, а в прессе промелькнуло несколько сообщений о том, что сатанисты совершают тут свои ритуалы. Либби тяжело вздохнула, почти смирившись с тем, что следующей жертвой сатанистов станет именно она.
Тени отделились от кустов, и она поняла, что к ней приближается группа мужчин, человек пятнадцать, не менее. Шансов на спасение не было никаких.
– Джон, где ты, приди, – шептала она, прижимаясь к дубу. – Забери меня отсюда!
Затаив дыхание, Либби вслушивалась в звуки ночи, но тщетно: «джипа» не было.
Какая тихая ночь! Не слышно ни шороха птичьих крыльев, ни сверчков, хотя она так тесно прижалась к дубу – убежищу многих пернатых. Даже волны – океан был ярдах в пятнадцати от нее – беззвучно разбивались о берег. Природа замерла в ожидании.
Она чувствовала себя такой же беспомощной, как олень, ослепленный автомобильными фарами. Она должна попытаться спастись. Но ноги приросли к земле и отказывались повиноваться.
