Либби решила не сдаваться.
– В чем дело? – гневно воскликнула она. – По-моему, вы переигрываете. Позвольте мне пройти, или я пожалуюсь Джону, и вы и ваша шайка потеряете работу.
– Капитану Джону, – эхом отозвался мужчина.
– Да, капитану Джону, – подтвердила она. – Именно капитан Джон, старший рейнджер, нанял вас на работу. А теперь проваливайте и не выводите меня из себя.
Несмотря на маленький рост – чуть больше пяти футов, – вид у нее был очень воинственный. Она впилась взглядом в здоровяка напротив. Ее глаза полыхали гневом, кулаки были сжаты, кудри в беспорядке упали на лицо. Жизнь заставила ее быть крутой и решительной, и она не спасует и на сей раз.
– Иди, – сказал мужчина и отошел, предоставив ей решать: следовать за ним или пуститься наутек. Ее подмывало развернуться и умчаться прочь, но куда, если путь только один, а за ее спиной волны бьются о берег. Ей показалось, что индейцы настроены миролюбиво, и она выбрала их общество, хотя и подумала, что будет благоразумнее соблюдать дистанцию. Но что это? Куда девались старые деревянные строения?
Как сквозь землю провалились. Либби замедлила шаг и, прищурив глаза, принялась вглядываться в предрассветную мглу. Что за чертовщина? Где батареи, мимо которых они с Джоном шли к дереву? Где пристань? Индеец продолжал идти, не замечая, что она остановилась как вкопанная. Либби глубоко вдохнула свежий предрассветный воздух и ощутила нестерпимую боль в груди. Старый Патриот! Что случилось с деревом? Уж не сходит ли она с ума?
Дерево вовсе не было старым. Не огромным и не массивным. Высоким? Да, но далеко не таким, как полчаса назад. А ветви? Это же не ветви, а веточки! Голова у нее пошла кругом. На нем не было ни зарубок, ни шрамов. Ничего!
Можно было подумать, что она наткнулась на другое дерево, если б не одно обстоятельство – Старый Патриот был единственным дубом в этом уголке парка, где встречались лишь заросли невысокого кустарника и карликовые пальмы.
– Эй! – негромко позвала она индейцев и бросилась догонять их. Спотыкаясь, она бежала за апачами, которых с трудом различала вдалеке.
– Подождите меня! – завопила она. Джеронимо обернулся. А ведь она так и не решила, которое из двух зол хуже: пойти с ними или остаться в ставшем чужим парке.
– Послушайте, – прошептала Либби, присоединившись к актерской братии, – здесь происходит что-то очень странное.
– Боже милостивый! – ахала Либби, глядя по сторонам.
Ей стало больно дышать. Она почувствовала спазм в горле и в желудке. Либби схватилась одной рукой за шею, другую прижала к животу.
Индейцы продолжали идти, не обращая внимания на ее посеревшее лицо и дрожащие ноги. Но Либби не собиралась догонять их. Она застыла в растерянности у ворот форта, не веря своим глазам. Куда исчезли обвалившиеся стены и битый кирпич? На крепостном валу появились пушки, которые давным-давно перекочевали в музей.
– Что здесь происходит? – недоумевала она. – Разве такое возможно?
Она прекрасно понимала, что увиденное ею никак не может быть подготовкой к театрализованному представлению. У дирекции парка не было таких денег. Джон твердил ей об этом с тех пор, как стал старшим рейнджером. Но тогда что это?
И тут она заметила такое… Кажется, действительно мир перевернулся! Северо-западный бастион, взорванный 20 июня 1899 года, был цел!
– Иди! – приказал индеец, стоявший у нее за спиной. От неожиданности Либби подпрыгнула и обернулась. Наконец она сможет вблизи рассмотреть целителя. Тем более, что уже почти рассвело.
Какое плоское лицо, холодный взгляд! Она ужаснулась. Бредовая мысль пришла ей в голову. Она пробовала отогнать ее, убеждала себя, что только безумец может подумать такое. Но против фактов не попрешь.
– Вы на самом деле Джеронимо? – прошептала Либби.
Он кивнул и взял ее за руку. Девушка даже не пыталась сопротивляться. Словно окаменев, она последовала за ним в темное караульное помещение.
Он зажег лампу, и мурашки пробежали у нее по телу. Электричества не было. Ни лампочек, ни проводов на потолке. После всего, что она пережила сегодня, эта новость не очень обескуражила ее.
– Невероятно, – промямлила она, отводя растерянный взгляд от старого индейца. – Такого быть не может.
Однако в глубине души Либби понимала, что это не сон. Она бывала в бастионе много раз и могла с уверенностью сказать, что все в нем изменилось до неузнаваемости.
Джеронимо жестом приказал ей оставаться на месте, а сам направился в южную часть форта, где были комнаты офицеров.
Ей удалось разглядеть внутреннее убранство одной из комнат: покрытые белой штукатуркой стены, мраморный камин. Она слегка покачнулась. Еще один удар.
Джеронимо появился очень быстро. За ним следовала заспанная индианка с всклокоченными волосами. Он указал ей на Либби, пробормотал несколько непонятных слов и вернулся в штаб, оставив Либби наедине с незнакомой женщиной. Свою гортанную речь женщина сопроводила жестами, и Либби поняла, что должна пойти за ней. Они оказались в длинной галерее, где хранились пирамиды ядер и мины.
У Либби пересохло во рту, язык разбух и мешал ей. Она попыталась сглотнуть, но, почувствовав резкую боль в горле, оставила надежду выдавить хоть каплю слюны.
Джон не мог отремонтировать форт в столь сжатые сроки. Кирпичи восстановленной части форта ничем не отличались от старых, сделанных вручную. А пушки и ядра, которые она видела, были чугунные.
Значит, и индейцы тоже настоящие, а не актеры, разыгрывающие театрализованное представление.
Следуя за индианкой, она остановилась, чтобы в свете утра рассмотреть все вокруг, и пережила еще одно потрясение. Незнакомые мужчины, одетые в старую форму Федеральной армии, разгуливали по траве.
Индейцы, по-видимому, тоже чувствовали себя здесь вольготно. Они входили и выходили из помещений, когда им вздумается. Плац был заполнен солдатами, которые тотчас заметили Либби. Их лица красноречиво свидетельствовали о том, что они не верят своим глазам.
Наконец один из солдат прервал затянувшуюся паузу, которая, как ей показалась, длилась вечно. Он вышел из строя и замер, уставившись на ее леггинсы и футболку, а затем сделал еще пару шагов.
– Мэм, – обратился к ней молоденький солдат и, спохватившись, снял шляпу. – Что вы здесь делаете? Кто вы? Откуда? Что с вашим платьем?
Либби открыла рот, чтобы ответить юноше, но, увы, язык не слушался ее. Растерянная, парализованная страхом, она выглядела такой жалкой, что солдат предпринял еще одну попытку.
– С вами все в порядке? Вы можете говорить?
Внезапно, как по мановению волшебной палочки, сухость во рту исчезла, и она выплеснула все, что не давало ей покоя последние несколько минут.
