Видимо догадавшись, свидетелем чего я стала, и испугавшись лишиться отличного прикрытия своему развратному поведению, в виде истинной пары, мой муженек решил больше не скрывать наши отношения, раз даже охрана в курсе моей новой фамилии.
Я горько усмехнулась про себя, осознав, с каким обманщиком связалась.
— Я никуда не пойду, можете так и передать своему принцу.
— Нам приказано, в случае вашего отказа, применить силу, — мужчина не угрожал, его голос был спокоен, как и прежде. Он просто был уверен в своих силах, а еще в том, что я не стану валять дурака и подчинюсь.
Не учел он только одного. После пережитого стресса, я была сейчас в таком взвинченном состоянии, что сама себя не контролировала.
— Проваливайте отсюда! — со злостью процедила я, метая молнии глазами.
Аглая встала передо мной, закрыв своей спиной и уперев руки в бока.
— Вы ее слышали. Она никуда с вами не пойдет. Уходите, — в голосе ведьмочки сквозило неповиновение, которое, похоже, вывело из себя «бравого вояку».
Бросившись вперед, он схватил подругу в охапку и, поставив перед собой, сдавил рукой ее горло.
— Вы пойдете с нами, если не хотите, чтобы мы причинили вред этой ведьме, — не ожидая подобных действий от тех, кто обязан защищать покой жителей Черного леса, я застыла на месте.
— Совсем распоясались без короля, черти, — прохрипела Аглая, пытаясь вырваться из железной хватки, — Сеня, стукни их, как учила.
Сосредоточившись, я подняла руки, решив использовать на мужчинах заклятие остолбенения.
— …и при свете голубом вы, четверо, замрите столбом, — зашептала я, посылая лучи света.
Руки, удерживающие подругу, разжались. Она отпрянула в сторону, а мужчины вместо того, чтобы замереть на месте на некоторое время, дружно попадали на пол.
— Аглаша, я же все правильно сделала? — прошептала я, разглядывая лежащих на пороге мужчин. Их глаза были открыты, а кожа белая, как у мертвецов.
Подруга подошла к ним ближе, встала на колени и начала прощупывать пульс. Когда она подняла на меня испуганный взгляд серых глаз, я непроизвольно сделала шаг назад, понимая, что произошло непоправимое.
— Они мертвы, Сеня. Все четверо…
— Но… но я же использовала самое просто заклятие сдерживания?
— Малышка, ты черпнула не от света. Это была тьма. Ты убила этих мужчин, — Аглая прикусила дрожащую губу.
По спине прошел озноб, и тело бросило в дрожь. Зубы застучали друг о друга так, что пришлось крепко сжать их.
— Я не хотела… я не могла.
— Черт, это я во всем виновата. Это я попросила тебя стукнуть их заклятием, — вскочив с колен, ведьмочка бросилась ко мне и крепко обняла, пытаясь привести меня в чувства.
— Аглаша, меня теперь убьют, как черную ведьму? Инквизиция и Трибунал начнут охоту… они меня из-под земли достанут, да? Тут даже Ангел меня не спасет, — шептала я, все еще не в силах отойти от шока, — а как же мой малыш? Я и его прокляла… Я плохая… Я черная ведьма.
Взяв меня за плечи, подруга встряхнула меня и зашептала, будто боясь, что нас могут услышать.
— Сеня, приди в себя! Сейчас сюда явятся их дружки. Нужно срочно забирать все самое необходимое и делать отсюда ноги. Я не отдам тебя им. Никто тебя не схватит и тем более не убьет.
Я, словно умертвие, продолжала стоять на месте, не в силах даже пошевелиться, пока она носилась по дому собирая вещи и документы. Посадив меня в свою машину, на сиденье рядом с водительским, Аглая завела мотор и тронулась с места.
— Денег у нас на первое время хватит, а там, глядишь, и устроимся нормально. Документы новые тебе выправим, ни один хрен не подкопается. Я не дам тебя в обиду, запомни это, — постепенно ее слова начали доходить до моего отстраненного сознания.
Кивнув, я откинула голову на спинку сиденья, думая о том, как прекрасно начинался этот летний теплый день…
Глава 1
Наши дни
— Ева, положи утюг на место! В садик ты его не возьмешь.
— Ню, мамаськаааа, — маленькие бровки поползли вверх, а курносый носик начал морщиться, давая знать, что еще немного и его обладательница ударится в слезы.
Я сделала самое строгое лицо из всех возможных, но в спорах с моей малышкой, это не действовало. Стоило мне увидеть в ее серо-голубых, отцовских глазках грустинку, и я готова была горы свернуть, чтобы выполнить любое ее желание.
Дочь прижала к груди вполне себе настоящий утюг, что был полгода назад назван самой любимой игрушкой (непонятно за какие такие заслуги, но я уже не вмешивалась), и без которого не обходился ни один выход в свет.
— Мой утюзок, Агасе не дам, — похоже, я сегодня не первая, кто пытался разлучить ее с «игрушкой».
— Хорошо, Аглаше мы его не отдадим, но сегодня ты берешь его в последний раз, — я громко вздохнула, наблюдая, как ребенок засиял прямо на глазах, уверенный, что и завтра и послезавтра добиться от меня положительного ответа по этому вопросу, не будет стоить ей ничего.
И, к моему сожалению, она была права. Я была как пластилин в ее руках, и ничего с этим поделать не могла.
— Мамаська хавосая, — подойдя ближе Ева подставила мне свою розовую щечку разрешая поцеловать, что от нее был знак высшей милости, которой удостаивался далеко не каждый.
При взгляде на нее, у меня всегда начинало щемить сердце. Тут было намешано все: беззаветная любовь к моей малышке, без которой я не мыслила и дня, радость, что боги подарили мне ее в самый сложный период моей жизни, и неискоренимая тоска по ее предателю отцу, точной копией которого она росла.
Боги, как же я хотела ненавидеть его, за всю ту боль, что он мне причинил, но разве можно это сделать, если самое дорогое на свете существо словно ходячий его портрет?
Те же вьющиеся черные волосы, те же глаза, то же очертание губ. Не захватив при побеге из Черного леса три года назад ни одной нашей совместной фотографии, сейчас я видела Ангела в каждом ее взгляде, мимике и жесте. Казалось, даже королевские манеры передались этой проказнице с его генами. Ну вот как в таких условиях можно забыть мужчину, что променял тебя на другую.
Думаете с чего же я это взяла? А тут все просто, зная моего мужа, я могла хоть сто раз сменить имя и бегать от него по всем измерениям, он бы все равно нашел меня в течение, максимум, недели, а тут уже третий год глухо, как в танке.
Ну ничего, нам и без него отлично живется!
— Сеня! — раздался из кухни голос Аглаи.
Подруга, как и обещала, не оставила меня одну, на произвол судьбы, за что я ее чуть ли не боготворила. Она помогла мне с новыми документами, где я решилась сменить лишь фамилию, оставив в память о прошлом свое имя. Помогала с деньгами, в первые месяцы нашей кочующей жизни, когда меня, восемнадцатилетнюю беременную девчонку, даже в поломойщицы не брали. Она присматривала за Евой, если мне надо было отлучиться, или готовила еду, когда у меня на это не было ни времени, ни сил.
Не будь Аглаши в моей жизни, я бы, наверное, прожила не больше недели, так как навалившаяся на меня в то время глубокая депрессия, свела бы в могилу не хуже любой смертельной болезни.
За прошедшие три года мы сменили три места жительства, осев, около месяца назад, в пригороде Зарграда, где нашли для Евы отличный детский сад.
Сама Аглая, сразу же после переезда сюда, устроилась на работу в цветочный магазин, что находился в десяти минутах ходьбы от дома, что мы снимали. А я уже как две недели работала официанткой в самом знаменитом ресторане Зарграда «Золотой олень».
К сожалению, на что-то более интересное у меня пока не было ни образования, ни времени. Проводив утром Евочку в детский сад, я спешила домой убираться, готовить, и штудировать книги по компьютерной грамотности, собираюсь в будущем попытать счастья в офисной работе, а вечером, когда Аглая забирала малышку из садика, я уже принимала заказы и разносила еду в ресторане.
— Аглаш, я тут, в гостиной, что произошло? — откликнулась я, собирая Евины игрушки, пока малышка выбирала в каком из двух платьишек она сегодня будет блистать.
