Ничего брать от Егора не хотелось. В данную минуту даже воспоминаний. Но от них, увы, отказаться не сумею.
Наверное, тот ядовитый пожар, что бушевал в районе солнечного сплетения и попадает под людское определение — «взыграла гордость».
— Катя…
Сердце ухнуло вниз.
В голосе мужчины слышалась притаившаяся просьба. Вместо собственного имени мне чудилось хриплое: «Останься». А может, просто отчаянно хотелось именно это услышать…
— Не надо.
— Позволь мне… — глухо пробормотал Егор, морщась, как от зубной боли, — … объяснить.
— Не стоит, — я вздрогнула от перспективы вновь дать слабину, так легко уступить и… горько расплакаться. — Вы вчера красноречиво высказали все, что хотели.
— Катя…
— Прощайте, Егор Владимирович, — холодно отозвалась я. — Желаю удачи в поисках новой гувернантки.
Отвернувшись, дала отмашку таксисту. Машина плавно тронулась с места.
— Катя…
Я лишь сильнее сжала кулаки.
— Не уезжай, — проникло в салон вместе с порывом ветра.
Слишком тихими и желанными для моего сердца оказались эти слова, чтобы в их реальность… слепо поверить.
Мы только выехали за ворота, как не вытерпев напряжения, я резко обернулась.
Егор стоял там, где и минуту ранее, не шевелясь. Словно застыл. А на крыльце дома мне удалось разглядеть знакомую хрупкую фигурку… в розовом.
Похоже, Настя своего добилась. Больше ей не придется терпеть мое надоедливое присутствие и раздражающие уроки.
Я уезжала и неимоверно сильно хотела остаться.
Только вот сил повернуть назад… не нашлось.
Уловив понимающий взгляд таксиста через зеркало заднего вида, я отвернулась и постаралась отвлечься разглядыванием мелькающих по бокам дороги деревьев. Мысленно уцепившись за девиз Скарлетт О’Хары, тяжело выдохнула, принимая решение подумать обо всем случившемся завтра. Только все равно ощущала себя смертницей, час казни которой всего лишь чуточку отложили.
На душе было горько и гадко.
— Как ты посмел не выполнить приказ?
Темная сущность металась в узкой клетке, как зверь, попавший в ловушку. Палач прислонился плечом к толстым прутьям, испытывая злое удовольствие от осознания никчемности твари.
Несмотря на то, что Тень являлась потусторонней сущностью, которая имела малую плотность в физическом мире, мужчина точно знал — из этой клетки никто не выберется без воли хозяина. Его воли.
Гномы хорошо постарались, когда столетия назад выполнили заказ Палача из проклятого нуарского металла. С того далекого времени мужчина был обеспечен уникальной клеткой, в которой оказалось возможным пленить любое существо. Даже божество.
— Я выполнил, хоз-зяин… Я вселился в кентавра.
— Тогда почему объект все еще жив? — Палач заинтересованно выгнул бровь.
Тень зашипела, сжалась в углу черным клубком. И не нашлась, что сказать, скручиваясь под воздействием еще одного посыла острой боли.
За страданиями существа мучитель наблюдал с явным наслаждением на лице. В глазах светился огонь предвкушения. Точно каждый стон, визг поражения пленника, отбиваясь от стен пещеры, впитывался в кожу Палача, вызывал залп эйфории, как амброзия.
— Хоз-зяин, пощади!
Усмехнувшись, Палач отвел взгляд от зашедшегося в агонии существа. Сейчас его внимание было сосредоточено на другом.
Мужчина и сам все чаще задавался вопросом, почему его планы так глупо срываются, а глава ордена остается жив? Ни проклятье Гекаты должным образом на него не подействовало, ни одно из подготовленных покушений.
«Ничего его не берет, — постучал пальцем по подбородку мужчина. — Как заговоренный».
Если бы не такие жесткие рамки договора с богом Обмана, с которыми успел согласиться, он позволил бы себе каплю восхищения мистической неприкосновенностью главы ордена. Только на миг. Возможно, даже дал бы мальчику несколько советов о никчемности доверия к соратникам и тем, кого по глупости можно считать близким кругом. Предатели — прекрасно научены менять личину. Как последствие привязанностей — нож в спину по самую рукоять. Палач знал это наверняка.
Вынырнуть из темных вод памяти его заставил резкий вой, которым захлебывалась Тень.
Мужчина поморщился и небрежно щелкнул пальцами, прекратив затянувшуюся пытку.
Существо неестественно изогнулось, выдохнуло клуб зеленого дыма из черного провала вместо рта и затихло.
— Я не виноват, — переведя дух прошелестела тварь. — Один из нас-с не вернулся, хоз-зяин.
— Я должен переживать по этому поводу?
Палач резко сжал пальцы. Тень выгнулась дугой. Пещеру вновь наполнил противный вой вперемешку с клекотом.
— Пощади, хозяи-ин! — выплевывая черную жижу, надрывалась тварь. — Я исправлюсь!
— У тебя была возможность доказать свою верность, — скучающе произнес Палач. — Вторых шансов я не даю. Никому.
Тень захрипела, в неистовстве стала разрывать острыми когтями грудь. На серый камень брызнула черная слизь. Тухлый запах разошелся по воздуху, наполнив пространство нестерпимой вонью.
В пяти шагах от Палача возник черный сгусток. Еще одна Тень.
Дрожа в воздухе, существо выжидало своей очереди, страшась даже неловким дыханием привлечь вниманием Великого Инквизитора.
— Там была девушка-а!
Палач ослабил пытку.
— Какая девушка?
— Человек! — прошипела Тень.
Мужчина сморщил нос в отвращении:
— И какое дело мне должно быть до человечки?
— Глава бережет ее!
— Бережет, говоришь? — предвкушающая улыбка растянула тонкие губы Палача.
— Пощади, хоз-зяин! Я приведу ее к тебе!
Мужчина сжал кулак.
С глухим хлопком Тень разорвало на куски внутри клетки. Слизь осела на решетках.
Закончив казнь, Палач обернулся к притихшей сущности-наблюдателю:
— Слышал?
Тварь склонилась в поклоне.
— Узнай мне все про человечку, — задумчиво проговорил мужчина. — И…
— Устранить?
— Приведи ко мне.
Тень кивнула.
— Живой и невредимой, — настоял Палач. — И только попробуй сделать не так, как я велел.
— Я все выполню наилучшим образом, — волнительно запричитала Тень. — Как сказали, хоз-зяин.
— Приберись здесь, — махнул рукой Палач в сторону клетки. — Ваша вонь раздражает.
— Как скажете, хоз-зяин.
Оставив прислужника за работой, Палач вышел из пещеры. Долина, раскинувшаяся на многие мили вокруг горы, просыпалась в нежных лучах солнца.
Мужчина вперил взгляд в горизонт, причмокнув губами. События принимали неожиданный поворот. И чем неожиданней и оригинальнее становилось, тем меньше оставалось возможности заскучать.
Палач почувствовал отголосок заинтересованности этим делом. Искру желания докопаться до сути. Жажду поиграть с целью вместо того, чтобы быстро и слепо убить. А еще… азарт выиграть.
Сейчас он уже предвкушал в руках нужные козыри. А сладость победы почти разлилась во рту.
Впервые мужчина ничего не имел против привязанностей. Ведь их так легко превратить в слабости. Использовать, а потом нанести сокрушающий удар…
— И долго еще ты будешь изображать Ассоль?
Егору даже не стоило оборачиваться, чтобы увидеть пришедшего. Этот саркастический голос он узнал бы и среди ночи спросонья.
— Сколько уже прошло?
— Не менее трех часов, после того, как отъехала машина, — хмыкнул друг. — Ноги еще не затекли?
Ответ был более чем лаконичным:
— Нет.
Стоило ли уточнять, что время для него пролетело незаметно? Только в глазах появилось жжение от долгого всматривания в даль пустой дороги.
— Думаешь, вернется?
Егор пожал плечами. Говорить не хотелось. Особенно сейчас. Да и сказать было нечего…
«И какой черт принес Ила? — с раздражением пронеслось в голове. — Сидел бы себе крысой в лаборатории и помалкивал. Нет. Сейчас непременно в душу начнет лезть».
— Зачем тогда отпустил?
— Она слишком хрупкая для нашего мира, — нахмурился Егор, раздражаясь, что приходится объяснять очевидное тому, кто и сам это знает. — Пока здесь хр*н знает что творится и я не могу обеспечить безопасность своей де… гостьи, пусть лучше находится подальше от этого дерьма.
