— Когда молчит Бог, начинает говорить Дьявол, — отстранённо заметила Марфа Ивановна, тяжело опустив ладонь на плечо правнучки. — Но это не значит, что его нужно слушать.
На следующий день Степан скончался. К этому времени людей уже перестали хоронить — просто сжигали на кострах. Это было единственное, на чём сумел настоять Яков Петрович. Возможно, какая-то логика в этом и была. Однако Марфа Ивановна наотрез отказалась хоронить внука столь варварским способом.
— Не по-божески это, — дрожащим голосом проговорила старушка, с невыносимой мукой во взгляде глядя на Лизу. И девушка не смогла ей отказать.
Под покровом ночи две хрупкие фигуры: немощная девяностолетняя старуха и шестнадцатилетняя девушка — с огромным трудом дотащили до кладбища завёрнутый в дерюгу труп, погруженный в деревянную тачку с одним колесом. Однако здесь их ждал неприятный сюрприз в виде Якова Петровича, стоявшего в абсолютной темноте, облокотившись на перекладину креста.
— Добрый вечер, Марфа Ивановна, Лиза, — мужчина слегка склонил голову в знак приветствия. Девушка про себя отметила, как жутко блестели его глаза, словно отражая неясный лунный свет у них за спинами. — Вы выбрали не самое удачное время и место для променада. Полагаю, это связано с тем, что Степан Семёнович всё-таки пополнил число преставившихся.
— Мы не позволим вам его сжечь! — запальчиво воскликнула Лиза, сделав шаг вперёд. — Он был хорошим человеком и заслужил, чтобы его похоронили по-христиански.
— Что же в таком случае вы не принесли его в церковь на отпевание? — слегка наклонив голову на бок, с иронией спросил мужчина. — Да и положенные три дня ждать не стали… Хотя, последнее как раз понятно. Осень нынче тёплая, труп быстро начнёт разлагаться и смердеть.
Его слова прозвучали не хуже пощёчины: Лиза отступила и бросила испуганный взгляд в сторону прабабушки, ища у неё поддержки.
— Мы в твои дела, господин доктор, не лезем, — сухо проговорила Марфа Ивановна, оттесняя девушку себе за спину. — И ты, будь добр, не лезь к нам.
— Вы все в этой деревне роете себе могилу, — обманчиво спокойным, ровным голосом проговорил Яков Петрович. — Не выполняете моих рекомендаций, через одного отказываетесь сжигать тела, не соблюдаете карантин. Основная масса заперлась в церкви и беспрестанно молится. Уж не знаю даже, чем они там питаются… вот трупы выкидывают на улицу по несколько раз в день — это да.
— Не серчай на них, Яков Петрович, — тихо отозвалась на его обличительную речь старушка. — Мы ведь люди тёмные, необразованные. Живём так, как положили предки. По их завету и умрём, раз Бог так решил.
— Что, даже правнучку не пожалеете? — мрачно уточнил мужчина. — Я могу понять вас, Марфа Ивановна, вы своё уже пожили. Но Лиза-то совсем ещё ребёнок! Её вам не жаль?
Старушка недовольно поджала губы.
— Как Бог решил — так и будет, — негромко, но уверенно проговорила она. — Смилуется — выживем все. А нет, значит, такова судьба.
Яков Петрович в сердцах сплюнул себе под ноги и, отлепившись от креста, сделал несколько шагов вперёд, вперив горящий взгляд в бледное лицо девушки.
— Лиза, ты тоже так считаешь? — прямо спросил он у неё. — Готова умереть по прихоти какого-то невидимого Бога, так и не познав всех прелестей жизни? Не став никому женой и не узнав радость материнства?
Лиза крепко стиснула пальцы на ручках тачки.
— Умирать всегда страшно. Но никто не может идти наперекор своей судьбе.
— А если я изменю твою судьбу? — Яков Петрович преодолел расстояние, разделявшее их, и осторожно накрыл девичью ладонь своей рукой. — Я могу увезти тебя в город. Да, я небогат, но моих средств хватит, чтобы обеспечить нам с тобой сытую жизнь.
Лиза вздрогнула и с изумлением посмотрела на врача.
— Вы что же, предложение делаете мне, Яков Петрович?
— Не слушай его, Лизавета, — не дав мужчине ответить, отрезала Марфа Ивановна, вырывая руку правнучки из ладони фельдшера и оттесняя того в сторону. — Он гладко стелет, да жёстко спать будет. Увезёт тебя в город, подальше от родных, от друзей, и поминай, как звали.
— Лиза, — Яков Петрович вновь обратился к девушке, с мольбой глядя ей в глаза. — Прошу тебя…
— Простите, Яков Петрович, — девушка смущённо потупила взор. — Я не могу.
— Не по нраву я тебе? — сухо осведомился лекарь. — Или ты отказываешь мне, потому что Марфа Ивановна требует?
— Бог велит нам подчиняться воле старших. Я не пойду поперёк желания бабушки.
— Ясно, — Яков Петрович окинул обеих женщин презрительным взглядом. — Что ж, воля ваша. Я хотел всё сделать по-хорошему. Но, видимо, придётся по-плохому.
Мужчина щёлкнул пальцами на правой руке: земля под старушкой разверзлась, и женщина с громким вскриком провалилась вниз, после чего дыра исчезла, словно её и не было.
Лиза, задохнувшись от ужаса, попятилась, но, запнувшись о колесо тачки, потеряла равновесие и опрокинулась назад, больно ударившись спиной о какой-то камень. В эту же секунду всё её тело от щиколоток и до самой шеи оплели верёвки, образовав своеобразный кокон, в котором даже вздохнуть было трудно, не то что пошевелиться.
Раздался ещё один щелчок, посреди тишины кладбища прозвучавший как выстрел, и Лиза ощутила, как какая-то неведомая сила подняла её в воздух.
— Так-то лучше, — удовлетворённо кивнул Яков Петрович, когда “куколка” с девушкой подплыла к нему.
Лиза с ужасом наблюдала, как мужская фигура меняется, прибавляя в росте и раздаваясь в плечах. Знакомые черты лица заострились, нос приобрёл неуловимое сходство с орлиным клювом. Очки исчезли, и ничего теперь не скрывало полыхавших адским огнём янтарных глаз, а из абсолютно лысой макушки выросли два изогнутых бараньих рога, недвусмысленно свидетельствующих о природе стоявшего перед девушкой существа.
Круто развернувшись, демон стремительной походкой двинулся между могил куда-то в сторону церкви, где в этот момент как раз шла ночная служба. Кокон с Лизой медленно поплыл по воздуху следом за ним.
— Какие вы люди всё-таки жалкие существа, — проговорил Яков Петрович, остановившись перед самым порогом божьего храма. — Вам дан величайший дар — свобода. А вы добровольно отрекаетесь от него в угоду безумцу, которому до вас нет никакого дела. Ты говоришь, Лиза, что Бог велит подчиняться старшим? Чушь всё это! Плевал он на всех вас. И я тебе сейчас это докажу.
Позади демона из воздуха возник деревянный стул с резной спинкой, чем-то отдалённо напоминающий трон. Развалившись на нём, Яков Петрович взмахнул рукой, и боковой фасад церкви словно испарился, явив взору Лизы толпу односельчан, смиренно стоявших на коленях перед алтарём, где поп нараспев читал молитву.
— Только взгляни на них, — Яков Петрович обвёл коленопреклонённую толпу брезгливым взглядом. — Безмозглая паства, не способная ни на что иное, кроме как ныть и умолять о пощаде. При этом ни одному из них даже в голову не приходит, что спасение в их собственных руках. Нужно только приложить небольшое усилие…
Под тяжёлым взглядом демона один из напольных подсвечников, до этого мирно стоявший в дальнем углу церкви, упал. Десяток тонких свечей, закреплённых в нём, разлетелись по полу — их пламя тут же перескочило на деревянные доски.
Кто-то из прихожан испуганно закричал. Несколько человек, стоявших ближе всего к очагу возгорания, скинули свои рубахи и попытались потушить огонь. В этот момент упало ещё два подсвечника, и пламя от их свечей за долю секунды пробежало вдоль стены, отсекая людей от всех возможных выходов. Всё пространство быстро заполнил густой чёрный дым.
Лиза кричала что было мочи, отчаянно билась в путах, тщетно пытаясь освободиться. Истошные крики людей, угодивших в огненную ловушку, разрывали ей сердце. Она видела, как прихожане мечутся по задымлённой церкви в поисках спасения, сбивая друг друга с ног и топча тех, кто оказался на полу. Поп пытался скрыться за дверью позади алтаря, но на подступе к ней на него упала какая-то балка: пламя зацепилось за край рясы, и спустя пару мгновений святой отец полыхал, как факел.
