Вой, переходящий в плач, все приближался, и наконец под кустами слева я заметила съежившийся комочек меха, который и издавал похожие на стоны звуки. Зверек, судя по размерам, не больше кошки. А кто это вообще? Собака? Однако серый со стальным отливом мех принадлежал явно не собаке. Зверь поднял голову и издал протяжный вой. Сверкнули светлые золотистые глаза.
— Волчонок! — выдохнула я, опускаясь на колени перед малышом. Его передняя лапка попала в капкан, из-за чего зверек и издавал почти человеческие звуки. — Тише, малыш, тише, я помогу тебе.
Я продолжала болтать спокойным тоном разную чепуху, зная, что животные, домашние ли, дикие ли, отлично улавливают интонацию. Острые зубья капкана проржавели и расцепить их никак не получалось. И как только он умудрился сработать?
Удивительное дело, но волчонок не огрызался, а лишь поскуливал, будто понимал, что ему хотят помочь. Однако маленькое пушистое тело тряслось в ознобе.
— Сейчас, еще немного, малыш, совсем чуть-чуть. — Я приложила все силы, чтобы разомкнуть ловушку, не причиняя зверю лишних мучений. Я и так будто сама чувствовала боль волчонка. Скрипнув, капкан наконец поддался. — Готово!
Притянув волчонка на руки, я осмотрела израненную лапу. Густая темная кровь тонкими струйками текла из двух глубоких ран. Я оторвала от длинной футболки лоскут и перебинтовала лапку. Волчонок благодарно лизнул меня в руку.
— Пойдем, малыш, отвезем тебя в клинику. Надо промыть и зашить рану, неизвестно, какая дрянь была на этом ржавом капкане. — Я взяла волчонка на руки и двинулась обратно. Теплое тельце доверчиво прижалось ко мне и наконец перестало дрожать. — Тебя мне словно небеса послали в ответ на молитвы. Зато теперь я смогу вернуться в город с чистой совестью.
Настроение понемногу улучшалось. Маринка не сможет мне отказать, она сама такая же любительница всех пернатых и четвероногих. Я поглаживала волчонка по мягкой шерстке, удивляясь, что он совсем ручной. Внезапно пальцы нащупали цепочку-ошейник. Я остановилась. Но у диких зверей не бывает ошейников. А вдруг это вовсе никакой не волчонок, а какой-нибудь гибрид? Сбежал из частного питомника неподалеку и заплутал в лесу. В темноте немудрено перепутать.
— Так, а это что такое? Бирка с адресом?
Я потянула круглую бляшку на ошейнике, ожидая, что на ней будет информация в духе «Если вы нашли меня, просьба вернуть по адресу». Но, поймав на медальон лунные лучи, чтобы рассмотреть надпись, я увидела лишь выгравированные восемь фаз луны, которые зажглись бледным золотым светом. Я поморгала, прогоняя наваждение, и даже пальцем потрогала гравировку, чтобы убедиться в своем ли я уме. Свечение никуда не делось, зато налетевший сильный ветер начал так сильно раскачивать деревья, что я решила ускориться и почти бегом двинулась в сторону лагеря.
Однако сверкнувшая передо мной молния заставила отступить назад. Еще семь молний с равными промежутками ударили с разных сторон от меня, будто образуя круг. В тех местах, где их вспышки коснулись земли, от травы поднимался дым. Мир завертелся, деревья причудливо изогнули ветви, словно протягивая ко мне свои узловатые, изъеденные насекомыми руки. Я взвизгнула и упала на колени, прикрывая собой волчонка, но неразумный звереныш, вывернувшись из моих рук, припустил куда-то влево и затерялся в кустах. Даже на трех лапах он передвигался довольно быстро. Я собиралась рвануть за ним, но яркая вспышка невесть откуда взявшегося света ослепила меня, и я машинально закрылась руками.
Через несколько секунд все стихло. Я осторожно опустила руки, недоумевая, свидетелем какого природного коллапса только что стала. Странное дело, но теперь вокруг была поразительная тишина, которую нарушало лишь мое шумное дыхание. Вот тебе и райское местечко! Надо будет сказать Маринке, что она совершенно не умеет выбирать места для отдыха. Но сначала нужно отыскать волчонка, пока он не поранился еще сильнее.
Я повертела головой по сторонам и нахмурилась. Так, подождите-ка, я точно помню, как волчонок рванул в кусты, но сейчас слева плотной стеной стояли лишь деревья. Я подняла голову вверх. Так и есть — желтый глаз луны висит прямо надо мной, а не справа. Недоуменно покрутив головой по сторонам, я поняла, что вся местность отличается от той, которую я помнила до вспышки света. Во рту пересохло, а сердце начало биться неровными скачками.
— Ерунда какая, — сказала я вслух, чтобы подбодрить себя.
Немного покружив между одинаковыми с виду деревьями, я окончательно впала в панику. Лес казался совершенно другим! Так и есть — я заблудилась. А все этот волчонок. И дернул меня черт пойти на его зов одной, учитывая, что я и в городе белым днем на незнакомой улице легко могу потеряться, чего уж говорить про лес, да еще и ночью!
— Марина-а-а-а! Оле-е-е-г! — хрипло выкрикнула я, неизвестно на что надеясь. Потом, чуть подумав, выдавила даже: — Дени-и-и-с!
Однако ответом мне была тишина. Приказав себе не паниковать, я припомнила все уроки ОБЖ, на которых мне довелось побывать. Что там советовали тем, кто потерялся в лесу? Залезть на дерево? Сидеть и ждать помощь? Определить стороны светы с помощью мха на деревьях?
Я беспомощно осмотрелась. Низких деревьев не наблюдалось, значит, не придется изображать из себя белку. Сидеть в лесу в тонкой футболке и пижамных штанах и ждать спасения не очень-то воодушевляет. Я скорее умру от пневмонии, чем дождусь помощи.
Осмотр ближайших деревьев на наличие мха тоже не принес никаких результатов. Что ж, остается взять свое спасение в свои же руки и двигаться вперед. Если здесь откуда-то взялся гибрид волка и собаки, значит неподалеку должно быть человеческое жилье. Опять же, если я буду двигаться, хотя бы не замерзну, а я вдруг всем телом ощутила заползающий под одежду ночной холод.
Пометавшись по поляне, я приняла решение идти направо, там хотя бы растительность была не такой плотной.
— Я справлюсь, подумаешь, какой-то лес, — подбадривала я себя, переступая через поваленные ветви. — Только пусть в нем не будет медведей и маньяков. Все остальное я как-нибудь переживу.
И вдруг я услышала голоса. Сердце забилось быстрее. Я остановилась и прислушалась. Много голосов, перекликающихся друг с другом. Только вот язык мне совершенно незнаком. Но откуда ночью в лесу взяться иностранцам? Или это эхо играет с моим слухом? Решив не тратить время на догадки, я припустила на звуки. Вряд ли по лесу бегает целая толпа маньяков-убийц, разговаривая на непонятном языке, а значит и бояться нечего.
Голоса раздавались все ближе. Кто-то разговаривал на повышенных тонах, а я все никак не могла распознать язык. То ли немецкий, то ли норвежский. Неожиданно все стихло, и я тоже замерла. Отчего-то самой подать голос не показалось мне такой уж хорошей идеей. Сначала подсмотрю, кто это разгуливает по ночам в лесу.
Внезапно из-за ближайшего дерева выступила огромная мужская фигура в странной одежде: темная туника без рукавов, прикрывающая бедра, обтягивающие штаны и высокие, почти до колена, сапоги. Несколько секунд мы с мужчиной пристально смотрели друг на друга. Мой язык моментально прилип к нёбу. От высокого незнакомца за версту веяло опасностью. Из-за того, что мужчина стоял в тени дерева, его лица мне было не видно. Я рассмотрела лишь крепкие мускулы и длинные темные волосы. И если пять минут назад я готова была кого угодно встретить с распростертыми объятиями, то сейчас проснувшийся инстинкт самосохранения настоятельно посоветовал бежать. Я сделала пару шагов назад, и, развернувшись, рванула от незнакомца прочь. Быстрее, быстрее!
Глава 2
Мой побег закончился скорее, чем я смогла это осознать. Почувствовав на плечах обжигающе горячие руки, я забилась в них. Незнакомец развернул меня и притянул к своей широкой груди.
— Эй! Что это за фокусы? А ну отпустите меня! — Я попыталась вывернуться из стальных объятий незнакомца, но не тут-то было. Его руки были словно из камня, как и мускулистая грудь, к которой незнакомец прижимал меня все настойчивей. И самое удивительное, что он даже не выглядел запыхавшимся, тогда как я не могла отдышаться. К тому же жар от его тела проникал сквозь мою тонкую футболку, даря долгожданное тепло продрогшему телу. Незнакомец что-то резко спросил на своем странном гортанном наречии, явно ожидая ответа, но я отрицательно покачала головой. — Я… я не понимаю, — в моем голосе были явно слышны панические нотки.
