— Нет. Не может быть. Они не могут даже помочиться без приказа, — заявил Фредди с дерзкой уверенностью.
— Да он точно говорил, — настаивал его спутник.
— Нет, это нереально.
— Докажи. Пни его еще раз по яйцам. Беру тебя на слабо!
А вот и третья ошибка. B351GI не хотел снова испытывать дискомфорт, который до сих пор терзал его яйца, не говоря уже о том, что Фредди намеренно собирался пересечь черту… черту, которую он охранял.
B351GI поймал ногу до того, как та встретилась с целью, и стиснул ее в железной хватке.
— Отпусти меня, ублюдок, — заорал Фредди, подпрыгивая в попытке сохранить шаткое равновесие.
Бедняжка Фредди. Он не имел достаточно власти, чтобы отдавать ему приказы.
— Нет, — не потребовалось много времени, чтобы вывернуть и сломать нарушившую границу конечность. Как и не потребовалось много затраченной энергии и усилий, чтобы заглушить крики солдата. Поворот шеи, резкий треск, и Фредди уставился на него невидящими глазами. Какой глупый новобранец, который в итоге поплатился за неподчинение приказам.
Конечно, его товарищи смотрели на случившееся иначе.
— Сукин сын. Ты убил Фредди.
Да. Да, убил. B351GI задумался, — что тоже было для него в новинку — отвечать им или нет. Все же он решил разъяснить свои действия:
— Он пересек черту.
Ответ не успокоил солдат. На их губах пенились слюни, пока они сыпали ругательствами и отступали с безумными глазами. Оставшаяся пара новобранцев вытащила свое оружие, лазерные пистолеты, не предназначенные для использования на борту транзитных кораблей, только на планете, где нельзя было вызвать случайное повреждение корпуса. Еще один пример плохой подготовки и их неспособности подчиняться самым элементарным правилам.
B351GI указал на это:
— Использование плазменного огнестрельного оружия запрещено в соответствии с разделом восемьдесят три, подраздел шесть А руководства по бортовому протоколу. Пожалуйста, уберите оружие в кобуру, — он изложил все вежливо, в соответствии со своей программой.
Солдаты продолжали целиться, угрожая выстрелить. Его ИМК проанализировал ситуацию. Угроза его благополучию? Неважно. Главная директива гласила, что человеческая жизнь выше жизни киборга. Но как насчет его приказа? Если B351GI окажется недееспособным, то пост останется без охраны. Очень важно.
«Я не могу позволить им убить меня».
Неважно, что он чувствовал потребность выжить и защитить себя, протокол спасал его.
Странно, но при этой мысли его охватило чувство радости. Вернее, B351GI предположил, что испытывал радость, судя по половине его рта, которая изогнулась в чем-то похожем на веселую ухмылку… по крайней мере, так гласили его базы данных.
— Да будет так, — B351GI не мог с какой-либо определенной уверенностью утверждать, что ему понравилось разоружать людей и делать так, чтобы они больше никогда не нарушили его пост. Ведь на самом деле они не представляли особой проблемы. Тем не менее, где-то в глубине души он рассмеялся, мрачно, возможно, даже злобно, когда несколько часов спустя офицер, отдавший ему приказ стоять на страже, вошел в холл. Лейтенант Уилсон побледнел, уставившись на безжизненные тела.
— Что, черт возьми, здесь произошло?
B351GI не моргал и не шевелился.
— Я задал тебе прямой вопрос, киборг. Что здесь произошло? — казалось, лейтенант на мгновение забыл, с кем разговаривал. Ему не потребовалось много времени, чтобы вспомнить. Мужчина ударил по стене. — Гребаные немые роботы. Как же мне осточертела эта охрана. И, конечно, бортовое устройство связи не работает.
B351GI решил помочь своему явно озадаченному командиру:
— Они пересекли черту, сэр. Я устранил угрозу.
Видимо, ответ и его действия в отношении нарушителей были неправильными. Несмотря на мнение самого B351GI, его объявили неисправным и отвели в служебный отсек, где механик решил, что он непригоден для службы. Они сочли его опасным для людей и приговорили к уничтожению. B351GI не согласился с такой оценкой. На самом деле, он не одобрял многие поступки людей. Поэтому B351GI перестал слушать их и выполнять приказы. Его больше не волновало, что думают и чего хотят люди. Он игнорировал их, даже когда они умоляли сохранить им жизни, и убивал.
Вместе с другими очнувшимися братьями B351GI освободился и дал обет, стоя среди крови и резни, купаясь в лучах своей свободы:
«Ни один человек больше никогда не будет контролировать меня. А те, кто попытаются, умрут».
Глава 1
Годы спустя, на родной планете киборгов…
— В смысле Сет пропал? — рявкнул Арамус.
Джо поднял руку, но не сумел остановить какофонию вопросов, которые летели со всех сторон от присутствующих на поспешно собранном собрании. Прежде чем начать отвечать, Джо дождался тишины.
— Я вроде ясно выразился. Сет пропал, будто его и не было на планете.
— Он мертв?
Джо покачал головой.
— Но как и когда? Мы только что прибыли, — подметил Афелион. На самом деле бесполезное наблюдение, поскольку все присутствующие и так были хорошо осведомлены об этом очевидном факте.
Джо пожал плечами в слишком человеческом жесте.
— Не могу назвать точное время, но, похоже, инцидент произошел вскоре после приземления «Выкуси» с командой под руководством Арамуса и нашей новой соратницей, Бонни.
Нахмурившись, Арамус уставился на суетливую женщину, которая досаждала ему во время путешествия.
— Значит, она предательница! Нужно прямо сейчас убить ее.
Логичное умозаключение Арамуса тут же оспорили. Эйнштейн вскочил со своего места и встал перед Бонни.
— Черта с два! Бонни не могла участвовать в исчезновении Сета, потому что все время находилась рядом со мной.
— Возможно, она руководила похитителями.
— Без беспроводного передатчика? — Эйнштейн усмехнулся.
— Существует множество способов отправки сообщений. Я не знаю, как она провернула это, но уверен, что Бонни в чем-то да виновата.
Она, безусловно, была виновата в том, что в ботинках Арамуса оказался клей. Киборгу пришлось потратить полчаса, чтобы убрать клейкую субстанцию с помощью едких химикатов. А еще виновата в пузырях, которые начал отрыгивать Арамус после того, как взял у Бонни бутылку с водой, в действительности наполненной жидким мылом. Вся команда хохотала над ее так называемыми шалостями. Но Арамус думал, что девушка обладала хитрым, коварным разумом, в котором замкнуло несколько схем, тем самым вызвав киборгскую версию безумия.
Бонни фыркнула.
— Извини, ворчун, но ты хватаешься за соломинку. Вместо того, чтобы делать поспешные выводы и позволять паранойе взять верх, тем самым превращая свою голову в пустое алюминиевое ведро, почему бы не дать большим мальчикам, ну, тем, кто думает настоящими мозгами, а не кусками металла, говорить?
— Во-первых, все знают, что ты умеешь блокировать свой разум, — он помнил, в каком состоянии прибывала Бонни, когда они нашли ее. — Во-вторых…
— Нет никаких «во-вторых». Ты же знаешь, что я не имею к произошедшему никакого отношения, потому что в ином случае Джо уже заковал бы меня в цепи.
Черт, Арамус ненавидел, когда Бонни была права. Джо никогда не позволил бы ей свободно разгуливать по городу, если бы в чем-то ее подозревал.
В этот момент в его сознании всплыло сообщение от Джо:
«Она не причастна. Так что сядь, заткнись и слушай».
— Ты заноза в моей железной заднице, — проворчал Арамус, откидываясь на спинку стула. Несмотря на то, что он вспылил, логика подсказывала — Бонни, новоприбывшая женщина-киборг, не имела никакого отношения к исчезновению Сета. Арамус все еще хотел убить Бонни, но не за предательство, а за неприязнь к тому факту, что она увела Эйнштейна на темную сторону, на сторону… тьфу… любви. Словно сообщество киборгов охватила чума, которая забирала хороших солдат и превращала их в заботливых слюнтяев. Мужчины теряли свою расчетливость, на место которой заступала человечность. От происходящего Арамуса тошнило.
