— Так и есть, — поспешил оправдаться мой отец. — А мэтр Силаб, несмотря на чудачества, прекрасный учитель. Но теперь я жалею, что лично не проследил за учебным процессом. Боюсь, упрямство и своеволие Миарет — результат его стараний. Он поплатится за это, клянусь…
— Но, мой лорд!.. — тут же вступилась я. Угрозы в адрес учителя напугали меня гораздо сильнее, чем все предыдущие заявления отца. Не хочу, чтобы из-за меня пострадал добрый старый гном, который заменил мне и друга и родителя. А еще внушил, что и без магии можно добиться многого, стоит только по-настоящему захотеть.
— Закрой рот! — герцог все-таки не сдержался, но быстро взял себя в руки. — Скажу откровенно, мне идея с университетом тоже не по вкусу. Предоставлять излишнюю свободу безмозглой девице, пусть она и будет под надзором… Хотел бы я поскорее выдать тебя замуж и переложить все проблемы на твоего супруга! Но по закону до восемнадцати это вообще невозможно, так что придется тебе учиться, хочешь ты этого или нет.
— Стоит уже сейчас подыскать достойного жениха, Винерт! — снова вмешался принц-консорт Дитрик. — Важно выбрать лучшего среди кандидатов. Свадьбу отложим до окончания университета, пусть помолвка длится несколько лет. Твоя дочь еще слишком юна, и жених, конечно, согласится подождать.
Я устремила глаза в пол, рассматривая ковер. Нужно сосредоточиться на его причудливом орнаменте и дышать: вдох-выдох. Успокоиться и не задаваться вопросом: отчего принц городит весь этот вздор? Какая помолвка?
— Ваше высочество, неужели вы считаете, что проблем с поиском жениха не возникнет? — вновь решила поспорить мачеха.
— У меня в этом нет сомнений, сьерра, — спокойно и холодно ответил принц, даже не взглянув на нее.
— Но у Миарет нет дара! — возразила герцогиня и обиженно поджала губы. Видимо, обидная холодность принца ее задела.
— Не сомневайся, Доретт! Уверен, кто-нибудь да клюнет на такую смазливую мордашку, — подтвердил отец. — И ничего, что девочка почти без дара, зато наш род — один из самых знатных и сильных в Ильсе. На наследниках отсутствие благословения Шандора не отразится — мы советовались с ее величеством, она знаток в таких вопросах.
Они говорили обо мне, словно о племенном животном. Но ни это обиднее всего — бесполезная учеба мгновенно отошла на второй план, ведь передо мной неотвратимо замаячила перспектива брака с незнакомцем, которого прельстит во мне только знатный магический род. О, Шандор, слышишь ли ты меня? За что?! Слезы против воли покатились по щекам. Нет уж, я согласна учиться в университете на зельевара, да на кого угодно… Главное, с браком дотянуть до совершеннолетия, а после двадцати одного года вы меня больше не увидите, мои лорды!
— Не смей реветь! — вновь повысил голос герцог и продолжил нахваливать свое решение, якобы втолковывая прописные истины глупой мне, а на деле — из желания порисоваться рассудительностью перед влиятельным родственником: — Тебе известно, что каждая благородная сьерра, должна выполнить долг перед родом. Чтобы стать достойной того общества, куда тебе предстоит войти, мало родиться в знатной семье, нужно завершить образование в университете или академии, научиться владеть даром, а затем выйти замуж за достойного эйса. Мой выбор пал на Магический университет Горного края только потому, что там мы без труда договоримся с руководством по поводу… — герцог запнулся, подбирая подходящую характеристику той капли дара, что мне досталось, — особенностей твоей магии.
Вот как он заговорил?! Я даже плакать перестала от удивления. Обычно он назвал и меня и те крохи магии, что мне достались — проклятием, позорным пятном на имени рода. А сейчас, настолько тщательно подбирает слова. «Особенности твоей магии» — надо же! Что с ним? Стесняется принца?
— Зельевар — продолжал гнуть свою линию его светлость, — вот занятие, которое позволит развить даже такой скромный дар магии земли, как твой. Я уже связался с ректором: у тебя будет место в общежитии на ближайшие пять лет. Это превосходное место для воспитания характера благородной сьерры. — Заметив слезы, вновь повисшие на моих ресницах, герцог окончательно вышел из себя и повысил голос: — Твои слезы сейчас — к чему? Что за капризы? И это после всех моих забот и проблем, которые ты создала для рода… Это черная неблагодарность!
***
Я молчала, низко опустив голову. Слезы скатывались по щекам, капали на ковер — не успевала вытирать их. Обида от резких слов нестерпимо жгла сердце. Но если герцог Оленрадэ хотел, чтобы я чувствовала себя ничтожным паразитом, тянущим соки из древа рода, то крупно просчитался.
Теперь я испытывала лишь гадливость ко всему, что имеет отношение к роду дей’Холлиндор. Особенно к человеку, в доме которого выросла. Да разве не он виноват, что во мне тлеет лишь слабая искорка магии, вместо того сильного дара, на который я имела право как законная дочь старинного рода? Разве не он принудил мою мать к браку без любви, женившись только ради приданого? Мать не хотела иметь от него ребенка, но все-таки родила. Результатом этого несчастного брака стала я — дитя, лишенное благословения Шандора, без родовой магии. Ребенок, не знавший родительской любви.
Я чувствовала, как от гнева дрожат руки. Слезы мгновенно высохли. Не знаю, как сдержалась и не высказала всего, что накипело.
— Но давайте же узнаем, чего хочет от жизни девушка, — снова вмешался в разговор принц-консорт, и на этот раз очень кстати. — Говори же, дитя! Возможно, мы отыщем решение, которое удовлетворит всех.
О если бы это было так! Вот он — мой шанс.
Я подняла голову и расправила плечи: — Я хотела бы серьезно заниматься историей мира и литературой, для этого совсем не нужна магия, — голос звучал хоть и тихо, но достаточно уверенно. Ненавижу просить, но наступить на гордость сейчас необходимо: — Пожалуйста, Ваша Светлость, позвольте мне поступить в Школу Искусств при Королевской Академии…
Сжимаю кулаки на удачу, жду ответа. Только бы не прозвучало «нет». Зажмурилась — смелости не хватало, чтобы смотреть сейчас герцогу в глаза. О Великий Свет! Пусть это будет «да»! Пускай выгоняет из рода, лишает имени, но окажет мне последнюю милость. Я готова стать безродной и подчиниться требованиям Закона о бастардах, отказаться от возможности иметь мужа и детей! Но провести всю оставшуюся жизнь, согнувшись над чадными котлами, отмерять по унциям слизь боргов [1] или порошок из рыжих кальварских тараканов — брр!
Я росла одиноким ребенком, без друзей и любви родителей. С детства находила отдушину в рассказах учителя о минувших эпохах, прочла все книги по истории, какие только удавалось стащить из отцовской библиотеки. Грезила тайнами прошлого и возможностью изучать древние манускрипты, записывать старинные легенды, пока они еще не стерлись из народной памяти!
— Но послушай… э… Миарет, — Винерт дей’Холлиндор, герцог Оленрадэ, произнес мое имя с запинкой, словно вспоминая его (клянусь, так и было — отец его забыл!), возвращая меня с небес на бренную землю. — Дочь моя, боюсь, ты не понимаешь своего положения.
Сердце упало. Значит, все-таки — «нет». Герцог разом похоронил мои мечты, его они не интересуют. Плечи поникли. Трудно передать всю гамму овладевших мною чувств — злость, обида, разочарование. Но крохотная надежда еще теплилась. Вера в лучшее будущее так просто умирать не желала. Упрямая.
А герцог продолжал давить словами: — Ты — крайне слабый маг, и, если появишься в столичной академии, поползут слухи, что моя дочь — бастард. Нам сплетни не нужны. В Горном краю учатся, в основном, дети простонародья, ты затеряешься среди них, и никто не узнает о позорном пятне на добром имени нашего рода.
О, вот и вернулась прежняя риторика про позорное пятно. Вежливости у его светлости хватило ненадолго.
Его высочество поднял брови и, видимо, хотел возразить, но герцог жестом попросил не перебивать: — Да, помню-помню, факт измены не подтвердился, ведь родовой артефакт принимает Миарет, но это не столь важно. Знаю одно: у моей дочери, — он повысил голос на слове «моей», — такого слабого дара просто не может быть! Следовало бы сразу лишить тебя рода. А я столько лет воспитывал тебя, как благородную сьерру. Ценишь ли ты это? Вижу, что нет.
