— Господи… — протянула Танька и перекрестилась. — Я думала, что от нее ничего не осталось…
— Мне страшно почему-то… — прошептала я в ответ, ежась от непонятного чувства.
Казалось, святые на иконах, наблюдают за нами, своими строгими глазами, будто спрашивая: И что вы тут забыли, бесстыдницы?!
— Но почему здесь не проходят службы? Для чего она здесь… спрятана? — Танька шагнула вперед и я неожиданно даже для себя, схватила ее за руку:
— Не ходи!
— Ты чего? — Танька удивленно оглянулась. — Пока нас не поперли отсюда, нужно хорошо все рассмотреть!
Она прошла в центр, прямо под купол, и всплеснула руками:
— Как же можно такую красоту от людей прятать?
Осторожно ступая, я тоже пошла по скрипучим полам к алтарю и с интересом принялась рассматривать золотой крест.
— Танька, мне кажется крест настоящий!
— Похоже, — она приблизилась ко мне и положила голову на мое плечо. — Удивительно… Посмотри, а что это?
— Где?
— Да вот же, стеклянная штука, — Танька нагнулась, а я следом за ней.
В нише алтаря стоял стеклянный ларец, в котором лежали чьи-то кости.
— Слушай, так это мощи, наверное, какого-нибудь святого! — воскликнула подруга и ее глаза стали похожи на юбилейные рубли.
— Что-то я не припомню, чтобы в этих местах святые были, — скептично ответила я, отмечая, что мощи эти, какие-то странные.
Это были две скрещённые кисти, словно их хозяин положил руки на колено и в этот момент их оттяпали. Возле них лежали кисти поменьше и еще две пары — совсем маленьких.
— Давай приложимся? — Танька возбужденно потянула ручонки к ларцу. — А вдруг, это такие мощи, что чудеса творят?
— Не лезь! — я попыталась ее оттолкнуть, но было поздно, Танька уже коснулась ларца и он, покачнувшись, с грохотом разбился о пол церкви.
Кисти упали на деревянный пол, и мне показалось, что по церкви пролетел свистящий вздох, взмывая к куполу.
— Быстро, уходим отсюда! — прошипела я, и мы помчались к дверям, помирая от страха. — Зачем ты вообще трогала эту штуку???
— Сама меня толкнула! — огрызнулась Танька. — Больше никаких тайн и приключений! Если нас застукают, греха не оберешься!
Мы выскочили в коридорчик, и тяжело дыша, ломанули к выходу, потея в теплых одежках.
Прошмыгнув обратно к туалету, мы только собрались расслабиться, но тут на нас гаркнули так, что у меня подкосились коленки:
— Вы что тут делаете?!
— Господи, дядь Вась, у меня чуть сердце не остановилось! — выдохнула Танька, когда перед нами появился сторож клуба.
— Молодая еще на сердце жаловаться! — недовольно ответил дядя Вася и, оттолкнув нас, принялся запирать дверь, из которой мы только что выскочили. — Чего шаландаетесь здесь, а?
— Да в туалет мы хотели! — быстро сказала я, чувствуя какую-то подозрительность в его голосе.
— Сходили? — рявкнул он, и мы вытянулись в струнку.
— Сходили…
— Тогда марш отсюда! Ходят тут… заглядывают… — он зыркнул на нас острым взглядом и мы поспешили ретироваться.
— Он нам не поверил, — хихикнула Танька, когда мы вышли из клуба на улицу. — Видела, как он занервничал?
— Ты лучше представь, что будет, когда обнаружат разбитый ларец! — я действительно начинала переживать по этому поводу. — Нам не откреститься!
— Да ладно! — Танька скептически посмотрела на меня. — Мало ли кто там кроме нас мог лазить? Неизвестно сколько эта дверь открыта была!
— Неспокойно у меня на душе, — вздохнула я. — Мы ведь что-то разбили… что-то ценное…
— Это да… — согласилась Танька и тут же снова затараторила: — Все это ерунда. Перемелется как-то.
Она довела меня до дома, а сама побежала на работу, весело размахивая сумкой.
А над поселком, в особенности над клубом, собирались тучи. Черные, с темно-синими прожилками, они двигались с удивительной скоростью, постепенно заслоняя весь горизонт, и на улице становилось все темнее…
Глава 2
Я смотрела телевизор, лежа на диване, когда в дверь громко постучали. Нехотя поднявшись, я всунула ноги в тапочки и пошла открывать, уже догадываясь, кто это мог быть.
— Спала что ли? — в двери просунулась тетя Клава, величаво неся свои пышные телеса. — Молоко принесла. Держи.
Она сунула мне трехлитровый бутыль и отряхнула от снега платок.
— Там что, снег идет? — я поставила бутыль на стол и взяла у нее пальто и платок.
— Метет! Ни с того, ни с сего закрутило… — она присела на стул. — Давай-ка чайку горячего.
Я поставила чайник и присела напротив, отмечая каждый раз, что тетя Клава очень похожа на мою маму. Сейчас бы мамочке было семьдесят…
Тетка была розовощекой, с упругой кожей и редкой проседью в черных волосах. Сколько я себя помню, ее шею обвивала дорожка янтарных бус, под которой тускло светился золотой крестик на шелковой нитке, а большая грудь величаво возлежала на круглом животе.
- Представляешь, иду я, значит, по улице, и вижу, весь снег красным усеян, — возбужденно сказала тетка. — Присмотрелась — все калиновые кусты ягоды сбросили. Словно кровь разбрызгана!
Я налила себе молока, чувствуя, что стакан теплый. Парное…
— Ветром может, сорвало? — я с удовольствием сделала глоток и поморщилась. — Теть Клав, молоко кислое!
— Как кислое?! — встрепенулась тетка и выхватила у меня стакан. — Не может этого быть! Я только-только подоила!
Она тоже отпила со стакана и недоуменно посмотрела на меня, изумленно хлопая глазами.
— Как так-то???
— Не знаю… — я пожала плечами, тоже удивляясь сему чуду.
— Господи… только не это… — тетка медленно поставила стакан на стол и прикрыла рот ладошкой.
— Да что случилось? Если вы из-за молока, так не переживайте, я найду ему применение… — начала было я, но она будто не слышала меня.
— Не думала, что на своем веку с этим столкнусь… — прошептала она, бледнея на глазах. — Ох…
— Теть Клав, да вы скажите, что случилось-то??? — мне уже было страшно от ее подавленного вида.
— Плохое случилось, — она подняла на меня глаза. — Теперь добра не жди. Знаю я одну историю давнюю, вот только не уверена, поверишь ты в нее или нет…
По мне поползли мурашки, щекоча холодком кожу на спине.
— Валюха! Я тебе пирог несу! С яблоками!!! — на кухню влетела Танька, припорошенная снегом, с новой помадой на губах. — Здрасьте, теть Клав!
Она остановилась посреди комнаты, переводя взгляд с меня на тетку, и опасливо поинтересовалась: — А что это вы такие… странные?
— Сама не знаю… — прошептала я. — Тетя Клава чего-то рассказать хочет.
— Да? — Танька поставила пирог на стол и присела. — А можно я послушаю?
— Послушай, — кивнула тетка. — Помните историю про заимку в лесу?
— Ну, да… — Танька прищурилась, вспоминая. — Мне еще бабуля рассказывала, что на той заимке жила семья какая-то нелюдимая. Потом случилось что-то, то ли они в болоте потопли, то ли кто-то кого-то убил.
— А к чему вы их вспомнили? — я сняла чайник с огня. — К молоку, скисшему-то они каким боком?
Танька даже рот открыла, выражая полное непонимание и ужасную заинтересованность: — Я тоже чай буду.
— Заимку эту, основал мужик один, в те времена, когда еще и поселка не было, стояла лишь деревенька небольшая, — начала свой рассказ тетка. — Звали его Корней. Был он бородат и угрюм, словно сыч. Дед мой рассказывал, что не общался он ни с кем, даже не здоровался. Буркнет что-то под нос, и не разберешь, то ли здоровья желает, то ли проклинает. И в деревне он не частый гость был, иногда захаживал в лавку местную, да к кузнецу, кобылу подковать. В лесу поселился Корней, возле болот, в глухом месте. Сначала шалашик себе сварганил, а за весну и лето, избу добротную возвел и все в одни руки. Лишь иногда местные охотники проходили мимо его жилья и то, те которые лес хорошо знали. Заимка его росла. Пристроил Корней и сарайчики, и хлев, и огород разбил, а через год привел жену, такую же угрюмую бабу, как и он сам.
