Всего год, а кажется, вечность. Ей было двадцать, а стало двадцать один. Никакой разницы. Она бы этот год дома и не заметила.
Она, как и остальные, научилась предугадывать желания хозяина. Научилась опускать глаза. Научилась ничего не чувствовать. Ей уже было без разницы, кто ее насилует, а хозяин все чаще делился надоевшей игрушкой с другими. Саманта больше не вспоминала прошлое. Дороги обратно не было. Сбежать в рабском ошейнике невозможно.
И даже когда ее, наконец, отдали агенту и повели на продажу, она ничего не ощутила. Только страх, что ее теперь продадут в бордель, и станет еще хуже.
Пожалуйста, только не в бордель! Она будет послушной, самой покорной, самой податливой!
— Слишком красивая, — сказал агент, осмотрев ее со всех сторон. — Натуральная, не перекроенная. Молодая. Почти эксклюзив. Я знаю, кто ей заинтересуется. Раздевайся.
Саманте даже в голову не пришлось ослушаться. Она быстро скинула с себя просторное длинное платье и выпрямилась, ровно держа голову и опуская глаза.
Агент осмотрел ее со всех сторон, укоризненно цокнул языком при виде спины в белых шрамах, пожамкал грудь. Велел лечь на кушетку и тщательно осмотрел половые органы.
— Хороша! — наконец, вынес он свой вердикт. — Но я должен быть уверен в качестве товара!
Он принялся расстегивать брюки, но в дверь постучались.
— Приехал рроу Кирау, — сообщили из-за двери. — Говорит, вы извещали его о поступлении новых рабов.
— Чёрт, не вовремя, — вздохнул агент. — Что ж, дело прежде всего.
Новый хозяин не выглядел страшным. Он был невысоким и полным, с добродушным лицом, но Саманта уже знала таких добродушных. Ничего доброго в них не было.
— Как тебя зовут, девочка? — спросил он, усаживая ее в флаер. — С какой планеты?
— Саманта, господин. С Амадеи.
— Тебя есть кому выкупить?
— Нет, — прошептала девушка, опуская голову.
Отец у нее мертв, мать в тюрьме. Сама в розыске. Она действительно никому не нужна.
— Жаль. Я не люблю своих рабов кому-то продавать на сторону, — помрачнел коротышка. — А ты сколько еще будешь красивой без затрат? Год, два… и всё. Дальше вложения. Ну ничего. Поживем-увидим. Главное, можешь успокоиться. Я с тобой спать не буду, я брезгливый. У меня жена есть. Ты будешь просто помогать по дому. Люблю красивую прислугу. Ну, и если кто-то из гостей потребует — обслужишь. Но никаких извращений. Ты мне нужна здоровая. Вкладываться в тебя нет смысла. Ты все поняла?
— Да, хозяин. Спасибо.
В этом доме ее действительно не обижали. Пару раз побили за разбитую посуду, строго отчитывали за небрежность внешнего вида, но в целом ничего серьезного. Рроу Кирау был в целом ей доволен и велел быть на следующем приёме. Он решил, что девочку можно выпустить к гостям. Перед вечером ей что-то вкололи, и из-за этого голова у Саманты была пуста, как воздушный шарик, надели полупрозрачное платье, волосы красиво уложили и велели разносить напитки. Она и разносила, не замечая ни прохладного вечернего ветра, ни похотливых взглядов гостей, не чувствуя усталости, голода и жажды. Она была будто механическая кукла. Ее завели, и она двигалась до тех пор, пока чужая рука не дернула ее за локоть. С тупым недоумением она повернулась, чтобы поглядеть, кто ей мешает, и не могла даже понять, кто этот рроу, который так странно на нее смотрит, и почему ее захлестывает отчаянным ужасом. Он называл ее по имени и что-то говорил ей, а у нее в голове стучало лишь странное воспоминание, что нужно бежать, бежать прочь. Но бежать было запрещено, и поэтому она действовала строго по инструкции: улыбалась, опуская глаза (раб не должен был смотреть рроу в глаза) и шептала:
— Рроу желает чего-то особенного?
— Ты меня не узнала, что ли? — изумленно спрашивал рроу. — Саманта!
— Я рабыня класса СД1, — отвечала девушка тихо. — Если вам угодны особые услуги, я провожу вас в комнаты для гостей.
— А если я не хочу в комнаты? — сердито хмурился красивый рроу.
— Прямо здесь? Но хозяин такое не приветствует! — она отчаянно закусила губу и обхватила себя руками. Больше всего она боялась не угодить. Ей нужно было выбрать, услужить ли гостю, или следовать инструкции, и от этого в голове у нее просто что-то взрывалось. — Прошу вас, здесь есть отличные кабинеты.
— Что происходит? — раздался журчащий ручьем голос Хозяина. — Рроу Да-Эдра? Эта рабыня вам чем-то не угодила?
«Это, мать твою, не рабыня, я моя жена», — едва не рявкнул Джош, но сумел сдержаться и только криво улыбнулся рроу Кирау:
— Продайте мне эту женщину. Я ее хочу.
— Глупости говорите, мой друг, — расплылся в улыбке хозяин дома. — Хотите — она в вашем распоряжении! Здесь есть гостевые!
— Я хочу ее насовсем, — твердо ответил Джош.
— Зачем? — всплеснул руками рроу Кирау. — Почему? Ну хотите, я вас на рынок отведу? Поищем вам девочку.
— Назовите цену.
— Понимаете, мой юный друг, — взяв квантра под руку, зашептал коротышка. — Это девочка из рабынь рроу Дейдрэ. Она не годится для постели. Она… как бы это сказать… попользованная. Очень. Бросьте. Я найду вам девственницу.
Джош и сам не понимал, отчего у него в глазах потемнело.
— Просто назовите мне цену, — тихо и медленно сказал он. — Я хочу именно эту. Понимаете, это мой каприз.
— Дорого, — прищурился рроу Кирау. — Она выдрессирована, услужлива, покорна. К тому же красавица, каких мало. И полностью натуральная!
— Не полностью, — спокойно ответил Джош. — У нее татуировка на основании черепа.
Сказал — и понял, что выдал себя. Хозяин дома ухмыльнулся, внезапно догадавшись, отчего юноша так упрям, и тут же завысил предполагаемую цену втрое:
— Шесть тысяч тарэ.
— Хорошо.
Джош понимал, что сейчас делает огромную глупость. У него была на счету эта сумма — в переводе на межгалактическую валюту это почти полмиллиона кредитов. Но это были не его деньги. Предполагалось, что он три месяца будет на них жить, да еще выкупит троих соотечественников, о которых ему известно. И сумма была с большим запасом. Он не знал, как будет выкручиваться. Но оставить здесь Саманту он уже не мог.
А девушка, не понимая, что происходит, но чувствуя, что боится странного хвостатого рроу гораздо больше, чем своего хозяина, бросилась вдруг в ноги Кирау и умоляюще воскликнула:
— Не продавайте меня, хозяин! Я ведь послушная!
Джош покачнулся. Если бы его сейчас при всех ударили кулаком в лицо — наверное, не было бы так больно. К чести коротышки, тот было заколебался.
— Шесть тысяч тарэ и картина Лайера. С его личной дарственной для вас.
Глаза коллекционера алчно вспыхнули.
— По рукам! — воскликнул он и тут же велел разыскать своего юриста для оформления сделки.
Глава 2. Ошейник
"Джордан, мне нужны деньги. Срочно. 500.000 кредитов. Продай мой катер. Объясню потом. Джош"
Как он будет объяснять, что потратил казенные деньги, Джош не знал. Но его это волновало мало. Джордан что-нибудь придумает. Опять же катер у него совсем новый, эксклюзивная модель. Купил, когда Саманта пропала. Хотел отвлечься. Ни разу и не полетал, так и пылится в гараже. Символично — катер в обмен на Саманту. Саманта в обмен на катер.
Мстить уже не хотелось. Да и глупо мстить человеку, по которому жизнь и так асфальтоукладчиком проехалась. Тут уж скорее пожалеть ее. Надо будет ее в реабилитационный центр на Квантре отвезти. Ей же явно нужен психолог. И медикаментозное лечение.
Он привез бывшую жену (как о настоящей думать не получалось) в свой временный дом. Она теперь сидела в углу, сжавшись в комочек, а он не знал, что с ней делать. Будь она нормальной, то уже бы поскандалил, наговорил гадостей и стопудов бы трахнул — просто, чтобы унизить еще больше. Но сейчас любое насилие над ней — унижение самого себя. Он же не зверь. Не такой зверь, как те, кто над ней издевался.
— Сэм, вставай, — ласково позвал он девушку, осторожно трогая ее кончиком босой ноги.
