Ко мне вновь приходят страхи, которые я уже видела в прошлый раз. Тени вновь сгущаются и выползают из темноты, тянут ко мне лоснящиеся ладони. С потолка на крепкой нити спускается огромная паучиха. Незнакомец пытается снять маску, но срывает собственную кожу. Космонавт пылает в огне, а вслед за ним появляется высокий мужчина в длинном чёрном платье со стоячим воротником и широкими рукавами…
Если бы это был не сон, я бы кричала до тех пор, пока не потеряла голос. Но в лабиринтах разума моего визга никто не слышит, я могу лишь бежать. И я бегу среди деревьев, пока вдруг не замечаю, что вокруг исчезают стволы и кусты, а потом возникают… стены. Вдруг впереди я вижу людей, облачённых в чёрное.
— Твоё счастье в том, что ты пришёл сразу же, как поговорил с Даниэлем, — говорит над моим ухом женщина.
Почему «пришёл»? Кто такой Даниэль? Чей это голос?
Я точно не знаю его обладательницу, и в то же время сам голос кажется мне смутно знакомым. Оборачиваюсь и вижу жуткое лицо, изуродованное рваными ранами, из которых сочится алая жидкость. Крик застревает в моём горле, а девушка продолжает всё так же спокойно:
— Действовать нужно было либо сегодня, либо никогда. Будь осторожен, — она понижает голос, — за тобой следят, — и указывает вдаль.
Но я никого там не вижу.
В этот момент чувствую, как в кожу под рёбрами глубоко врезается игла, и меня пронзает ослепляющая боль, когда я ощущаю, как какое-то вещество проникает в тело.
Чёртов укус пчелы.
Не представляю, что это значит и почему в моём сознании появляются такие слова. Но откуда-то я знаю, что это — худшее, что со мной могло сегодня произойти.
Чьи-то руки бросают меня, и без опоры я падаю на землю, скорчившись от боли.
«За что?» — крутится в голове, но я ничего не могу сказать.
— На твоей ленте несколько вызовов Рэя, — девушка выплёвывает имя, как гнилой кусок яблока. — Хочешь сказать, это случайность?
— Вы могли видеть, что они не приняты, — слышу голос Дэнниса, но не вижу его самого. Я тоже пытаюсь что-нибудь произнести, но задыхаюсь от боли.
— Не думаю, что в наш век проблема связаться с помощью других устройств, — с готовностью отзывается девушка. — Факт в том, что ты даже не упомянул о брате.
Я уже вообще не понимаю, говорит она со мной или с Дэннисом, которого даже нет рядом, но знаю, что оправдываться не стал бы ни он, ни я. Пробую подняться, но ноги не слушаются, и я вновь ударяюсь коленями.
— Вы отлично понимаете, — вновь слышу я голос Дэнниса и снова пытаюсь его позвать, но не получается издать и звука, — если генерал обнаружит укус пчелы, мне конец. В буквальном смысле слова.
— Если твой светлячок тебя исцелит, значит, ты дорог ей, — беззаботно отвечает девушка, — если нет, то наша идея всё равно провалилась бы. Землянка должна тебе доверять. В противном случае мы не заинтересованы в сотрудничестве с тобой.
Что? Землянка? В сотрудничестве с кем?..
Я слышу в голосе девушки ехидную улыбку:
— У нас всё строится только на доверии.
В последний раз ударив меня по раненому боку, вышибая из лёгких воздух, девушка с ужасным лицом и люди в чёрной одежде исчезают во тьме.
Кожа под рёбрами горит, и я ворочаюсь, постанывая от боли, пока, вмиг вернувшись в реальность, чуть не падаю с кровати, но чьи-то крепкие руки подхватывают меня.
Я резко распахиваю глаза и вижу склонённого надо мной Дэнниса.
— Это всего лишь страшный сон, — шепчет он. — Просто дыши глубже. Мне всегда это помогало. Дыши.
И я делаю, как он велит.
ГЛАВА 24 (Дэннис). НА СОТНИ ОСКОЛКОВ
Да, за эту ночь я добавил к своему проклятому милосердию немного глупости и приправил всё это смелостью. Чудесный план, чтобы стать на несколько шагов ближе к смерти. А вот и первое свидетельство того, насколько ближе…
Я сморю на ленту, где светится сообщение, отправленное с незарегистрированного номера: «Что он ответил?»
«Ты сошёл с ума, Дэннис. Если верить генералу, ещё недавно ты пытался защитить меня, чтобы я мог не участвовать в его проекте! А теперь вырыл могилу самому себе и меня просишь связаться… в общем, понятно, с кем! В том переулке я помог тебе, но это всё».
Вот, что сказал мне Коди, когда я решился выставить себя полным идиотом. Так что теперь в ответ на сообщение могу ввести одно-единственное слово: «Нет».
Под рёбрами болезненно колет, и приходится замедлить шаг, чтобы не привалиться обессиленно к стене и не упасть в обморок за метр до двери в лабораторию. Когда я наконец добираюсь до неё, здесь оказывается пусто. Мне крупно повезло: встречаться с Аланом мне совсем не хочется.
Сквозь одностороннее стекло видно, что Габриэлла спит. Я тихо вхожу в комнату, опасаясь, что звук закрывающейся двери может её напугать, но девушка вообще не реагирует ни на какие звуки.
Я кладу портфель, который принёс, на пол и замираю возле кровати на несколько долгих секунд.
Волосы всё того же оттенка спелой пшеницы крупными локонами рассыпались по подушке. Среди них снова выглядывают сине-зелёные перья, как в тот день, когда я впервые её увидел. Во сне Габи откинула одеяло, и я замечаю, что вчера она всё-таки переоделась. Бежевый свитер и светлые джинсы, в отличие от больничного комбинезона, обтягивают её стройную фигуру, длинные рукава обхватывают запястья, подчёркивая, какие они тонкие. Девушка кажется до невозможности хрупкой, а лицо таким юным, что я невольно задаюсь вопросом, сколько же ей лет.
Обычно ярко-зелёные глаза сразу выдают её с головой, ведь она похожа на лучшую модель артифика, но никак не обычного человека, однако сейчас её глаза закрыты, а я всё равно замираю перед неземной, какой-то непостижимой красотой, чересчур идеальной, чтобы быть правдой.
После молитвы фарфоровая, неестественно светлая кожа окрасилась нежным розовым румянцем, ворох рыжих веснушек на щеках и шее стал заметнее, ресницы, едва темнее волос, кажется, стали ещё более пушистыми.
Вдруг правильные черты её лица искажаются, когда она хмурится, светлые брови сходятся на переносице. Габриэлла начинает беспокойно ворочаться и тихо всхлипывать, словно сейчас заплачет. Из-под одежды вновь начинает пробиваться слабое мерцание — неспокойное, нервное, как будто узоры на теле девушки способны волноваться вместе с их обладательницей.
Светлячок.
Может быть, ей снится кошмар?
При виде гримасы боли, которая застывает на лице девушки, сердце начинает биться в груди болезненно, и очередной удар как будто толкает меня вперёд, к Габриэлле. Я оказываюсь рядом именно в тот момент, когда Габи резко подрывается, теряет опору и почти падает с кровати, однако мне удаётся подхватить её, когда она испуганно распахивает глаза, сияющие необычайной, дикой зеленью.
— Это всего лишь страшный сон, — шепчу я, склонившись над девушкой. — Просто дыши глубже. Мне всегда это помогало. Дыши.
Она с усилием делает глубокий вдох, а затем ещё один, когда я помогаю ей сесть. Она всё ещё рвано дышит, но свет, льющийся из-под ткани, гаснет, и в надежде отвлечь девушку, я говорю:
— Ты справилась, — и киваю подбородком на её новую одежду.
— Ты не вернулся, — осторожно произносит Габриэлла. — Сьерра велела переодеться.
— Представляю, как она это сделала, — горько усмехаюсь я. В голосе девушки не было и намёка на упрёк, но я говорю: — Вчера стоило дать генералу время поговорить со своей дочерью. К тому же, — я задумчиво тру рёбра, которые до сих пор ноют после вчерашних приключений, — нужно было уладить несколько важных дел.
— Важных дел? — повторяет она, и, усмехнувшись, я говорю:
— Может, когда-нибудь расскажу тебе.
Конечно, вряд ли.
— Главное, что ты разобралась.
Она не улыбается, но глаза будто начинают сиять. Ловлю себя на мысли, что не видел её улыбку. А потом — на мысли, что меня это не должно волновать.
— Не со всем. С этим не знаю, что делать, — признаётся Габриэлла, поднимается и берёт с виртуального кресла свёрток.
