к моим. Но так и случилось, и прежде чем я успела возразить, он уложил нас обоих на землю. Я чувствовала доказательство его возбуждения, а звук разорванной ткани должен был испугать меня.
— Помни, ты сама заставила меня, — едва слышно прошептал он, разорвав поцелуй, а когда по очереди стал ласкать ртом мои соски, по моему телу потек жар. Я не могла говорить, а лишь стонала и всхлипывала. — Ты не должна была приходить… Не ты должна была прийти, — сказал он, оторвавшись от моих грудей, и с трепетом посмотрев на меня. Его глаза прекрасные, как дикий темный океан, могли видеть меня насквозь.
— Я полюбила тебя, — прошептала я, пытаясь рассмотреть с кем была. Он поцеловал меня, и на этот раз я расслабилась. Мне было всё равно, что он мой враг, что чистейшее зло. В данный момент он лишь мой любимый. Я почувствовала, как он задрал мои юбки и погладил мою гладкую плоть длинными пальцами. Я закричала, когда он проник ими в моё тело, а от стона боли, который издал этот монстр, на глаза навернулись слёзы.
— Не делай этого, — взмолилась я, покачивая бедрами и наслаждаясь ощущением его тела тесно прижатого к моему.
— Это моё, как ты всегда и хотела, малышка, — пробормотал он, пока я продолжала неуклюже покачивать бедрами и нечестиво насаживаться на его пальцы. — То, что ты открыла, не для тебя, но ему нельзя позволить расти, — прошептал он, осыпая поцелуями линию моего подбородка. — Ты мне не поверишь, но я любил тебя, пока ты меня не предала
Он перестал меня целовать и лишил тело своих пальцев. Я закричала, возражая потери наркотического состояния. После чего заплакала.
— Это ты! Ты предал меня! — вскрикнула я. — Ты лгал обо всём, даже о том, кто ты. Я тебе доверяла, а ты тот, кого я должна убить, — закончила я, и тогда он вновь вошёл в меня пальцами. Другой же рукой достал нож и разрезал мне ладонь. — Нет, — прошептала я, потрясённая тем, как заблестели его глаза, а улыбка превратилась в жестокий оскал. — Я проклинаю тебя этой ночью. Перед первыми лучами солнца ты вернёшься в адское пламя, из которого пришел. Мои братья и сестра закончат то, что я начала. Тебя отправят туда, где тебе самое место.
Черты его лица заострились.
— Ад не сдержит меня, ведьма. Я вернусь, чтобы завершить начатое, а ты умрешь, зная, что не ты, и не твой ковен не помешают добиться мне успеха.
— Я перерожусь, и буду помнить тебя, — прошептала я с такой силой, что его улыбка погасла.
— Ты глупая, Катарина, если думаешь, что сможешь остановить меня. Ты и все твои последователи погибнете. Будете прокляты, переживать свои неудачи вновь и вновь. С этого дня любое твое перерождение будет тянуться ко мне, и каждый грёбаный раз я позволю тебе влюбиться в меня. А твой ковен будет наблюдать, как это происходит, и не смогут тебе помочь. Зло, которое ты поглотила, тоже последует за тобой. Даже у меня нет сил, сдержать то, что ты освободила. Так что, с каждой новой жизнью, ты будешь проклята, переживать прошлое во снах. А когда проснёшься, сны будут размытыми. При первых признаках рассвета, ты будешь помнить только фрагмент, но никогда не увидишь моего лица, пока я этого не позволю. А к тому времени будет слишком поздно, — закончил он.
— Разве недостаточно, что ты убьёшь меня один раз? — спросила я, пока предательское тело искало его прикосновения.
— Одной жизни с тобой будет недостаточно, — ответил он с раскаянием в глазах. — Меня послали сюда следовать определенному курсу, и ты не должна была встать у меня на пути. Ты для меня стал таким же сюрпризом, каким и я для тебя. Вот так ты меня одурачила, да? Использовала мою потребность в тебе против меня. Обещаю, маленькая ведьма, я отомщу тем же. Такого больше никогда не повторится, — прошептал он, встав на колени и взглянув на меня сверху вниз. — Я бы очень хотел, чтобы ты не открывала эту коробку.
Он положил ладонь мне на щеку, а я смотрела ему в глаза. Он был так пугающе красив, и всё же я чувствовала силу, сочившуюся из него. Я была так потеряна в его красоте и не понимала, что он всё ещё держал кинжал, пока тот не вонзился мне в сердце. Я была в шоке, замерла и, к счастью, онемела, когда он прошептал прощание.
— Я убью тебя за это, — прошептала я, пока кровь наполняла мои лёгкие. Я улыбнулась, и струйка крови стекла по подбородку. — Я не позволю тебе выиграть, — прокашляла я. И в этот момент проснулась. Но монстр всё ещё был тут, наблюдал за мной, будто бы состоял из плоти и крови. Он холодно улыбнулся и прошептал слова, от которых кровь стыла в жилах.
«Игра началась, маленькая ведьма».
Само собой, с первыми лучами солнца сон исчез со страниц дневника и из моего разума.
Когда с Тихого океана пришел шторм, я сидела в кресле у окна. Сирена штормового предупреждения всё утро вопила, но шторм принёс мне лишь успокоение. Высоко в небе слышались раскаты грома, и молнии, разрезая небо, опускалась к волнам, которые врезались в берег. Остаток утра я провела в попытках вспомнить подробности сна. Но, как и было предсказано, с рассветом сон стал лишь дымкой воспоминания. Я помнила ощущения плоти демона, его прикосновения, от которых по телу пробегал жар, но не одной детали его очертания. А в дневнике не было ни одной записи о снах. Хотя я была уверена, что писала, как только просыпалась после каждого кошмара.
Сегодня словно вся грудь была в синяках, и душ не смыл ни боль, ни ощущение его прикосновений.
Проверив голосовую почту, я поморщилась, услышав, как Старейшина из ковена деловым тоном заявил, что в Хевен Крест необходимо моё присутствие. Близилось Вознесение, и мне нужно было выбрать направление в будущем. Я уже и без того напортачила, уйдя из дома, хотя не была уверена в себе. Я почти вышла замуж за Тодда — предполагаемую любовь всей моей жизни. И он клялся, что любил лишь меня… но за неделю до свадьбы я застукала его в постели с самой шлюхастой шлюхой, которую можно было найти в нашем ковене.
После этого мне потребовался месяц, чтобы встать с постели и ничто не могло вновь исцелить моё сердце или поднять самооценку. Я встала лишь тогда, когда из
