Я держалась.
До последнего пыталась улыбаться, не поддаваться панике и делать вид, что все нормально.
Артиан, мой дорогой брат… все это я делала для тебя, потому что хотела видеть твою улыбку. Хотела своими собственными глазами лицезреть тот момент, когда ты сядешь на трон во главе нашего возродившегося народа, и будешь править процветающей страной.
Но время шло. Оно утекало как песок сквозь пальцы, а я могла только смотреть. Смотреть и страдать, проливая слезы за закрытой дверью. Потому что лишь в полном одиночестве, могла снять эту маску, могла признаться себе в том…
Что я так больше не могу.
Фея, которую ты привез из далекой страны, казалась мне божеством. Такая красивая, светлая, живая.
Она была так добра, а ее магия дарила мне покой. Такого умиротворения я не ощущала уже давно. Даже вспомнить не могу, когда до этого мне удавалось проспать так долго, не увидев ни одного кошмара. Хотя нет. Вся моя реальность стала одним сплошным кошмаром, а моя богиня, пусть всего лишь на миг, позволила мне сбежать. Укрыться от всего этого.
Когда я осознавала, что мне придется проснуться, вновь открыть глаза, чтобы испытать очередной приступ боли, по щекам даже сквозь сон просачивались слезы. По пробуждению, закусив губу, я прижималась к широкой груди брата, а он стирая влагу с моих щек, спрашивал почему я плачу.
Я отвечала, что мне приснился страшный сон.
Сон, в котором я не хотела просыпаться, но об этом не знал никто.
Ее жестокие слова помогли мне одуматься, немного придти в себя, вспомнить, за что я боролась. За жизнь! Как бы банально не звучало, но я боролась именно за нее. А теперь лежу тут, на кровати и не имею возможности встать и подойти даже к окну, чтобы взглянуть на голубое небо и мир, который всем сердцем мечтала увидеть.
Слезы тонкой дорожкой стекали по щекам, отчего подушка становилась влажной. От соленой воды ранки на шее начинали щипать. Прикусив губу до крови, я выгнулась и запрокинула голову, чтобы избавиться от этого саднящего чувства. Минута боли была для меня подобна вечности, адскому пламени, в котором я догорала дотла.
Брат приходил ко мне, справлялся о самочувствии, но я вновь не смогла сказать ему о том, как сильно страдаю…
Не хочу портить радость от долгожданного момента — возрождения нашей родной земли.
Улыбаюсь ему, а он смотрит на меня с беспокойством. Вновь стирает с моих холодных щек горячие слезы и обещает, что я тоже скоро поправлюсь. Но я то знаю правду.
Думаю, что и он тоже.
Мы как два барана, нежелающих принимать жестокую действительность.
Я спрашиваю у него про Лантану, а он отводит взгляд и замолкает. Губы упрямо сжимаются, а от сомкнутых челюстей дергаются желваки, ладони с силой и злостью сминают простыни его постели, которая стала моей, когда он переселил меня в свою комнату, чтобы наблюдать за моим состоянием. Но это больше похоже на самоистязание. Мне жаль его. Жаль себя.
Жаль нас обоих.
Я без слов понимаю то, что он чувствует. Мы так давно знаем друг друга, что нам не нужны слова. Да и мне достаточно было вспомнить то, что сказала сама Лантана… она не планировала стать его второй половинкой. Но я не могу на нее за это злиться, ведь она не обязана нам ничем. А вот мы ей — многим.
Он быстро берет себя в руки и с профессиональным мастерством натягивает на лицо непринужденную улыбку. Конечно, ведь ему преподавал хороший учитель. Артиан целует меня в висок и говорит ни о чем не беспокоиться, и просто поспать. Я согласно киваю и прикусываю губу, сдерживая порыв рассказать ему, как сильно боюсь закрывать глаза. Не говорю ему и о недавнем разговоре, потому что все уже решила для себя.
Укладываюсь поудобнее и дожидаюсь ночи, потому что знаю, что она придет.
Занавеска колышется из-за приоткрытого окна, в лицо дует легкий ветерок. Разомкнув глаза в полной темноте, я вижу черный силуэт, сидящий на кровати в моих ногах.
— Доброе утро, соня, — промаргиваюсь и вижу как она улыбается мне. Спрашивает, как мне спалось. Понимаю, что отшучивается, но все равно морщусь, поднимаясь на локтях.
— Ужасно, — потираю лоб и случайно задеваю ранку. Тут же стискиваю зубы и шиплю словно змея. — Будто и не спала вовсе.
Она отвечает, мол, я еще успею выспаться при любом раскладе, а у меня от ее слов бежит мороз по коже. Мотаю головой, прогоняя непрошенные мысли и отвечаю внятно.
— Я согласна.
Она хмыкает довольно и подшучивает.
— Вот также и на свадьбе своей скажешь, — встает с кровати и идет к столу, на котором я замечаю маленькую склянку со светящейся фиолетовой жидкостью.
— Эссенция из цветка Присциллы, — поясняет она и протягивает мне. — Выпей, она снимет боль и придаст тебе сил, чтобы перенести полет.
Только успеваю взять склянку в руки, как дверь открывается, и в комнату заходит два стражника. Мужчины, вероятно, услышали чужой голос и решили проверить. Только вот почему-то они совсем не были рады Лантане, и кивнув друг другу, наставили мечи в ее сторону.
Я пыталась возразить, приказывала остановиться, но они будто не слышали меня. Все толковали о какой-то опасности. А Лантана сказала всего одно слово — "глупцы" и взмахнула рукой, создавая в комнате брата настоящие джунгли.
Мгновение, и стражи уснули, толстыми плющами прижатые к стене. Цветы источали пыльцу и действовали как сонная настойка.
— Пить будешь или нет? — повернулась она ко мне, но странно, я не чувствовала опасности. Несмотря ни на что, дракон внутри меня тянулся к ней.
Я припала губами к прохладному тонкому стеклу и залпом проглотила ужасно-горькую жидкость. Ранки на моем теле покрыла белая изморозь, а боль ушла, оставляя после себя легкость и невероятный прилив сил.
Довольно бодро поднявшись с кровати, я без сомнений приняла протянутую мне руку, а затем спрыгнула с окна на спину дракона, который унес нас прочь.
16.3
***
С каждой минутой полета принцессу Гракхаса все сильне клонило в сон, а все потому, что она тоже вдохнула пыльцу сонных цветов. Лантана оплела ее тело лозами и крепко привязала к большому драконьему телу. Это был не страж и даже не друг, а всего лишь один из народа, обязанного ей жизнью. Только безграничная благодарность могла сподвигнуть на преступление — на похищение принцессы своей страны, ведь правитель за это по головке не погладит. Только вот кому до этого есть дело, когда тем самым можно спасти жизнь члена правящей семьи?
Лантана хлопнула дракона по спине, и он пошел на снижение. Крыши храма выглядывали из-за высоких деревьев с пышными кронами, отражая лунный свет. Дракон приземлился на землю своими массивными лапами, и длинными когтями вонзился в них на глубину человеческой ладони. Мужчина давно не летал из-за крайнего истощения организма, и только недавно смог вернуть свою прежнюю форму и расправить крылья.
Лантана спустила девушку вниз при помощи левитации, а дракону дала несколько драгоценных камней и приказала улетать. Мужчина, принявший человеческую ипостась, пытался отказаться от вознаграждения, говоря что принцесса фей итак дала ему слишком многое, но под напором девушки, ему все же пришлось принять оплату.
— Я плачу тебе не за услугу, а за молчание. Если кто спросит, говори, что ничего не знаешь, — повелевающим тоном произнесла она, а у дракона и в мыслях не было не подчиниться. Он хотел задать ей встречный вопрос, но не смог. То ли побоялся, то ли был уверен, что все будет хорошо. А может и догадывался, что все равно не получит ответа.
Мужчина спрятал камни в карман и прикрыл глаза, чтобы уже в следующее мгновение подняться в воздух в обличие красного дракона.
Когда девушки остались наедине, Лантана окликнула Хранителя по имени. Он не заставил себя долго ждать: обломанные стены храма содрогнулись, а по его ступеням величественной походкой неторопливо спускался Ярх.
— Что-то ты зачастила сюда, милая, — по-доброму оскалившись, произнес он, и оказавшись рядом, подставил спину, чтобы она положила на нее принцессу драконьих земель. — Видимо, любишь ты ко мне всяких девиц таскать, — буркнул он беззлобно, двигаясь по направлению к целебному источнику.
