На этот раз всё не так. Её видения редко бывают столь отчётливыми. Обычно она не знает кто в беде. Но здесь… это женщина. Ещё молодая. И что-то в ней есть знакомое, привычное. Мягкий нрав, как озёрная гладь и материнская ласка.
Оникс уже не удивлялась, откуда она всё это знает. Умная, гордая, не из знатных. И очень волевая. Как Эдит… Эдит?
— Эдит? — с тревогой позвала принцесса.
Нет ответа. Но если это Эдит… Да ведь это она и есть! Вот почему на этот раз всё так конкретно.
Оникс выбежала из комнаты, на ходу надевая шаль. Портреты предков проводили её возмущёнными взглядами. Никто из них не позволял себе в таком виде показаться супругу, не то что слугам.
Восемь погребов. Времени мало. Она, должно быть, уже внутри. Оникс сумеет проверить только два-три из них, если поспешит. Но какой выбрать первым?
Принцесса остановилась, прислонилась к стене, закрыла глаза.
"Постарайся расслабиться и вспомнить. Что ты помнишь ещё? Запахи, звуки… может есть что-то особенное?"
Очень сложно расслабиться в такой момент. Но Оникс должна это сделать.
Блики на стенах, блеск, кажется, стекла?
И запах. Дурманящий неприятный. От него кружится голова.
Где может так пахнуть? Оникс сорвалась с места. Если это не её фантазия, то Эдит спасена. Если?…
Если только… Она миновала кухню и спустилась в подвалы. Все они находились на уровень ниже. Три погреба здесь, остальные в западной части замка. Все они рядом.
Оникс прислушалась. Тишина. Она похолодела.
Недолго думая, принцесса рванула за кольцо. Люк со скрипом поддался и на девушку пахнуло затхлым хмельным духом. Никого. Она метнулась ко второму люку. И здесь, в углу, она увидела тоненькую скрючившуюся фигурку женщины. Та уже начала задыхаться.
— Эдит! — крикнула Оникс и сбежала внутрь по каменным ступеням. Она схватила няню за руку и рванула за собой. Та подчинилась, и вскоре они были на улице.
Эдит судорожно хватала ртом воздух. Постепенно дыхание её выровнялось, а к лицу стали возвращаться краски.
— Ох, — простонала она, — я думала, что умру.
Оникс промолчала.
"Так оно и было бы, если бы не я", — подумала она.
— Как же хорошо, что ты оказалась там, — продолжала Эдит. Светлые волосы растрепались и она нервно пыталась их пригладить, — но как? Как это вышло?
— Скажем так, тебе повезло. Очень.
На лице Эдит проступило понимание:
— Всё не случайно? Это твои способности, да?
Оникс кивнула. Она знала, что Эдит не одобряет её дар. Как, впрочем, и все вокруг. Здесь не любят колдунов. Их бояться и считают чем-то грязным. Но, не смотря на это, няня никогда не давала ей понять, что любит её больше чем Фелисту или Мелису, за которыми тоже присматривала. Она всегда была кем-то вроде матери для девочек. А об Оникс она заботилась вдвойне, стараясь не замечать её "недостатка".
Поэтому для принцессы было большим удивлением, когда Эдит обняла её.
— Ты спасла мне жизнь, — всхлипнула она, — твой дар… это… это чудо-о-о!!! — Эдит окончательно расклеилась.
Оникс благодарно вздохнула.
— Я прикажу, чтобы сделали ручки на дверях с внутренней стороны, — сказала она.
— Да, — Эдит вытерла слёзы и оглядела принцессу с ног до головы.
— Но Ваше Высочество! — с негодованием воскликнула она, — в каком вы виде!
Эдит в своём репертуаре.
***
По пути в комнату Оникс и Эдит столкнулись с Альберикой. Та сдержанно поздоровалась, поджав губы.
— Теперь будет перемывать мне косточки, — сообщила Оникс, провожая её взглядом.
— И будет права! Посмотрите на себя! Разве так можно?
— Ещё и не так можно, если близкий человек в беде.
— Это моя вина, — Эдит взялась за расчёску, Оникс невольно втянула голову в плечи, — я неправильно воспитала вас с Фелистой.
— Ну уж Фелисту тебе не в чем упрекнуть!
С Фелистой, появившейся вместе с ней на реке 17 лет назад, у Оникс были самые близкие отношения. В отличие от Оникс, она следила за собой, всегда была ухожена. Правда, временами на Фелисту накатывали периоды плохого настроения. Тогда даже её ровная светлая чёлка и тщательно выглаженные рюшки на платье казались какими-то неуместными.
Эдит выбрала ей платье цвета среднего между жёлтым и зелёным — такими бывают опавшие листья в начале осени, не успевшие полностью стать жёлтыми, порывом ветра сорванные с ветки. Оникс вздохнула с облегчением. Значит, няня решила отойти от моды, чтобы подчеркнуть естественную красоту подопечной. Это платье перекликалось с оливково-коричневыми волосами принцессы, а матово-белая кожа девушки от такого сочетания казалась ещё чище и белее.
Официально королевская фамилия носила глубокий синий цвет, этот оттенок синего помимо короля и его дочерей одевали только люди, имевшие при себе специальное разрешение, а также иностранцы, если посчитают нужным. Но другие оттенки синего цвета были доступны для всех — последние пол года на них пошла особая мода, и двор пестрил всеми разновидностями голубого, небесного, фиолетово-синего и прочих цветов. Некоторые придворные хотели таким образом выразить лояльность королю, и хотя Его Величество не интересовали тонкости гардероба, он невнимательно относился даже к тому во что одеты его дочери, но энтузиазма приближённых это не умаляло. Эдит же считала, что её подопечные не должны далеко уходить от моды, между ней и другими няньками давно шло негласное соревнование. У Оникс было девять платьев только ультрамаринового цвета. А уж других…
— Слуги в верхнем центральном крыле уже начали уборку спален, сегодня ожидается прибытие двух первых женихов Аксельдатус, — жизнерадостно щебетала Эдит, расправляя рюшки на платье, — она, наверное, сходит с ума от волнения? Как думаешь?
— Сомневаюсь, — усмехнулась Оникс, — сестра всегда так спокойна, когда дело касается чувств. Я даже завидую ей иногда.
Оникс вспомнила разговор, состоявшийся несколько месяцев назад.
Отец прямо спросил Аксельдатус, желает ли она так рано выйти замуж и стоит ли им торопиться с балом. При этом принцессы хорошо знали, что нетерпеливые принцы и герцоги соседних стран, разнюхавшие о красавице-принцессе, уже давно наседали на короля, убеждая его дать бал.
— Нет, отец, — ответила Аксельдатус, мне вовсе не хочется уезжать из дома. Чужие края пугают меня. Я не хочу замуж.
— Не глупи, сестрица, — вмешалась Кантелия, — тебе придётся выйти замуж рано или поздно, а сейчас тебе предоставляется такой шанс самой выбрать мужа.
— Я не хочу наседать на тебя, дочь, сказал король Роберт, — ты вольна поступать, так как считаешь нужным.
— Кантелия права, — неожиданно сказала Акселдатус, — но если я не выберу мужа, что тогда?
— Это всего лишь смотрины, — ответил король, — так и будет объявлено всем. Несогласные могут просто не приезжать.
Когда дело касалось дочерей, король переставал думать о политике и торговле. Большинство приближённых Роберта считало, что он слишком потакает им.
— Нам нужно поторопиться, — Эдит взглянула на большие старые часы, так любимые принцессой, — все принцессы должны быть в сборе, когда приедут принцы с островов Авалониона.
— Они что, родственники?
— Родные братья, погодки. Старший наследник престола. Хорошо, если кто-нибудь из вас выйдет за него замуж. Эта страна славится своим богатством. Да ты и сама знаешь! Оттуда к нам прибывают лучшие вина и благовония.
— Эдит, они едут к Аксельдатус!
— Эх, милая, ничего-то ты не понимаешь в высокой политике! Сватовство к Аксельдатус только повод устроить смотрины для всех. Вы все должны показать себя с лучшей стороны. И как не жаль мне будет расставаться с тобой…
— Ты не расстанешься со мной! Я никуда не тороплюсь…
— Я буду несказанно рада тому, что ты нашла своё счастье, — продолжала Эдит словно не слыша.
Оникс оставалось только молча идти рядом и слушать розовые мечты няни. Вот о чём она не подумала! Четырнадцать дочерей, и всех нужно выдать замуж! Конечно, не всех сестёр это касается. Фиалка в башне, бедняжка. Вот кому не повезло! Тигеол вообще похитили в детстве, неизвестно где она и что с ней. Мелиса и Ольгерд ещё слишком молоды, а Кантелия просватана. Горгия почти превратилась в затворницу… Положим, Элисана тоже вряд ли станет присматривать себе жениха сейчас, неизвестно что вообще твориться у неё в голове.
