Все принцессы собрались в тронном зале и стояли справа от трона. Большую часть времени тронный зал пустовал и использовался только для приёма чужеземных монархов, принцев и прочей знати. Для выслушивания спорных дел, решения торговых вопросов и аудиенций у короля Роберта был просторный кабинет в южной, солнечной части замка, ещё один кабинет находился под самой крышей, почти на чердаке, туда допускали только родных и некоторых приближённых слуг вроде дворецкого Отиса.
Тронный зал был выполнен в духе сцены, сооружённой для праздничных мистерий. В центре него находилась круглая площадка из розового камня, от которой с трёх сторон отходили ступени в половину человеческого роста, поднимающиеся до самого потолка. По ним было жутко неудобно взбираться, и редко кто из придворных поднимался дальше третьей ступени, предпочитая тесниться на первых двух. На самых высоких ступенях возвышались шесть божеств Благодатного королевства: ремесла, дорог, рождения, времени, исцеления, живых существ. Седьмого бога, по прозвищу Колдун, здесь не было. После тёмных веков, которые застал их отец в юности, изваяние седьмого бога убрали отовсюду. Король Роберт не любил распространяться об этом, эта тема в королевстве была под запретом, как и магия в целом. Они знали, что в результате смутных времён Роберт занял место их дяди Дориана, по какой-то причине отрёкшегося от престола и удалившегося в добровольное изгнание. С тех пор никто ничего не знал о нём.
Трон стоял на самой первой ступени и был собран из четырёх драгоценных пород дерева: серого с далёких островов Делоса, синего и красного дубов, растущих в степях Дравы и белого королевского дерева. Ни отца, ни принцев ещё не было, зато придворные толпились на ступенях в полном составе.
Оникс заняла место между Мелисой и Клеоменой. Мелиса, самая младшая из сестёр, выглядела сонной, Клеомена угрюмой. Привычное дело. Оникс покосилась на Аксельдатус, которая стояла ближе всех к трону. Пышные вьющиеся апельсиново-рыжие волосы до пояса, такая редкость в Скуориш, ни у кого из сестёр больше таких не было, тонкая талия, узкие запястья, дымчато-карие глаза, высокого роста, с прямой осанкой. Экстремальная косметика, которой пытались подражать некоторые из дам, очень шла Аксельдатус и совсем не шла им. Полные чётко очерченные губы принцесса красила всегда в два цвета. Сегодня верхняя губа была королевского синего цвета, а нижняя алой. Ресницы, всегда завитые и пышные, поблёскивали белым, словно тронутым морозом. Да, Аксельдатус самая красивая из них, кто спорит! И как тут посмотреть на кого-то другого из сестёр, в восхищении думала Оникс. Она притягивает к себе все взгляды, даже сейчас большинство из стоящих здесь мужчин нет-нет, а мельком глянут на неё, хотя уже должны были привыкнуть. И совсем не обращают внимания на Оникс с её стройной, но не ярко женственной фигурой, располагающим лицом и неуверенным взглядом серебристо-голубых глаз. Оникс была из тех нервных людей, которые, начиная какое-то дело, пусть даже совсем незначительное, к примеру, завязывая бант на башмаке, постоянно волнуются, как бы не совершить ошибку и, конечно же, ошибаются. Раньше она вместе с Кантелией принимала иностранных гостей в отсутствие отца, так как помимо своего родного знала ещё три языка. Они развлекали иностранцев, показывая им местные красоты и Кантелия не раз замечала, что у Оникс хорошо получается делать это. Но однажды принцесса услышала разговор придворного с одним из заезжих молодых купцов, с которым она так мило беседовала утром. Придворный предостерегал купца от общения с ведьмой. И тот послушался совета и, не смотря на всё её обаяние, стал избегать её общества. А ведь он ей понравился, и она видела, как он на неё смотрит. После этого Оникс перестала принимать участие в приёмах и вообще сторонилась гостей. Мало ли, а вдруг они решат, что она что-то затевает против них. Кантелия, поначалу не понимавшая такого поведения сестры, наконец, догадалась о его причинах.
— Глупо из-за сплетен бросать то, что тебе хорошо удаётся, — сказала на это она.
Но Оникс не переубедить. Её назвали ведьмой. Снова. И это при том, что она никому не подавала повода так думать и тщательно скрывала от чужаков свой дар. Собственно, что она умела? Ничего особенного. Ни тебе заговоров на счастье, ни общения с мертвецами. Колдун наделил её только голосами, предвещающими беды. Внешне её сила никак не проявлялась. Разве что резкие перепады настроения и неожиданные восклицания наводили на мысль, что с ней что-то не так.
Вошёл король, но садиться на трон не стал. По взволнованному шепотку Оникс поняла, что принцы островов Авалониона уже прибыли. Сначала в зал вошла их свита, несколько слуг.
— Принцы Карл и Симеон, — громогласно объявил представитель, — прибыли с островов Авалониона…
Мелиса тайком зевнула.
— С дарами в честь прекрасной Аксельдатус, её сестёр и короля…
— Это уже интереснее, — шепнула, улыбаясь, Снежна.
Аксельдатус выступила вперёд, чтобы поблагодарить за оказанную честь, подняла глаза на принцев и тут же опустила их с лёгким разочарованием. Младшему из них было лет сорок, не меньше.
— И когда нас отпустят? — заканючила Мелиса, — хочу проветрить мозги.
Клеомена закатила глаза:
— Лучше бы язык проветрила. Иначе зараза заведётся от твоей речи.
— Меня уже изводит одна зараза, другая не привяжется, — не осталась в долгу Мелиса.
— Тсс! — шикнула Горгия.
К счастью, перепалку слышали только няньки, стоящие сзади принцесс. Они и вида не подали. Но Оникс знала, что им обязательно выскажут потом.
***
— Как же я рада, что всё закончилось, — Мелиса первой ломанулась из тонного зала, не обращая внимание на вытянувшееся лицо придворной дамы задетой ею, — я так хочу есть!
— Всё закончится теперь не скоро, — «утешила» её Горгия, успевшая выудить откуда-то из необъятных юбок книгу, — это только первые из женихов нашей очаровашки, скоро прибудут и другие.
— Больше всех повезло Аксельдатус, — заметила Фелиста, — ей придётся все дни проводить в обществе женихов.
— Нам тоже не дадут покоя, — добавила Оникс, — няня говорит, что эти женихи будут присматриваться и к нам. Так что поспешим насладиться последним спокойным завтраком.
— Поспешим! — подхватила Мелиса.
***
В самый разгар завтрака в комнату королевским фрегатом вплыла Альберика. Так и есть: прическа ни на миллиметр ниже моды, на губах блестит улыбка, которую по утрам Альберика наносит раньше помады. Создавая книгу «Этикет при дворе», знаменитый модник Альф Лер то и дело бегал к ней за советами. Ровно девятнадцать лет назад Альберику, Фиалку, Кантелию и Горгию в плетёных корзинках-лодочках прибило к берегу реки в королевском саду. Это означало одно: богиня-мать ниспослала благословение на короля Роберта, лишившегося любимой жены. Так случалось в королевстве, река или вечерний ветер приносили детей тем, кто потерял уже всякую надежду обрести их. Чудесные дети всегда походили на того, у чьего порога появлялись корзинки. Один чудесный ребёнок одному человеку. Но чтобы четыре сразу, да ещё в королевском саду, такого не бывало! Но этого оказалось мало.
Спустя два года та же река принесла ещё две корзинки. В одной из них была Оникс. Тайком от всех, нарушая свои собственные запреты, король послал за гадалкой. И та предсказала ему, что появится ещё восемь корзинок. Ещё восемь дочерей. И ни одного сына.
Хотя б этом знали единицы, по королевству поползли слухи, что это не последнее появление чудесных детей в королевской семье. Так и вышло, предсказание сбылось. Люди сочли это хорошим предзнаменованием. Дети, появившиеся чудесным способом, даже у простых людей становились особенными. Талантливыми учёными, успешными торговцами и воинами, менявшими исход сражения. Бывали и плохие примеры, но о них старались не вспоминать. Но все чудесные дети были яркими личностями. Одним из них был молодой вестник Михаил, недавно возглавивший церковь, не смотря на более умудрённых годами противников.