Никаких денег и сбережений не осталось, и даже сами похороны оплатили бывшие сослуживцы родителей.
Ошалевшая Наталья металась между моргом, похоронной конторой, ездила на свою малую родину собирать деньги по знакомым и практически в одиночестве постояла у закрытых гробов отца и матери – на похороны смогла приехать только недавно вышедшая на пенсию завуч Ирина Валерьевна.
Именно она и дала Наталье денег на обратную дорогу:
-- Уезжай, Наташенька, уезжай, – говорила Ирина Валерьевна, утирая бегущие по морщинистому лицу слезы, – уезжай, детка, как бы хуже не было.
Почти всю дорогу до Москвы Наталья проспала – думать она не могла совершенно. За те десять дней, что ее не было в училище, произошли странные изменения с соседкой по комнате. Когда заледеневшая, как-то погасшая внутри Наталья поблагодарила Лену за то, что прикрыла ее на работе, тогда и получила странный ответ. Несколько презрительно дернув плечом, красотка ответила:
-- Я себя не на помойке нашла, чтобы всю жизнь в таком месте горбатиться.
Только сейчас Наталья заметила на соседке и новые серьги, и новое колечко, и неподъемно дорогой мохеровый свитерок.
-- Ты не расстраивайся сильно, я Витьку сказала – твое место тебя ждет – небрежно добавила Ленка.
-- Витьку? Кто такой Витек?
-- Ну ты совсем уже… Начальство нужно знать в лицо, милочка!
Виктор Анатольевич Бойко оказался тем самым хозяином заведения «Огни Лондона», в котором работала Наталья. Теперь уже с другой напарницей.
Через месяц Наталью перевели в официантки. Выросла зарплата, но нервов стало уходить больше. Покровительство Елены помогло ей по окончании учебы не только сохранить место, но и через некоторое время занять в том же кафе должность администратора. Сама Сибирячка учебу не закончила, бросив родное ПТУ за два месяца до получения диплома, и окончательно переехала жить к своему Витьку.
Пару лет Наталья жила просто по инерции. Сняла крошечную облезлую комнатенку на двоих со сменщицей в огромной шумной коммуналке, рядом с работой. Это выходило и дешево, и удобно. Работая два на два, они довольно редко виделись с Татьяной.
Ленка выклянчила для подруги у своего Витька временную регистрацию, которую продлевали каждые полгода. За это Наталья отдавала пятьдесят долларов в месяц – кафе довольно быстро стало валютным.
Ходила на смены, механически улыбалась посетителям, равнодушно била их по наглым рукам и в случае реального конфликта звала охранника. В кафе все знали, что к этой девке иногда приезжает Елена Антоновна, поболтать и кофейку попить, потому конфликты обычно решались в пользу Натальи. Ленка действительно заезжала примерно раз в месяц и, заказывая капучино, презрительно морщила нос.
-- На Арбате Жорик гораздо лучше делает…
Кроме того, она частенько привозила в подарок пакеты с дорогущими, пару раз одетыми шмотками, так что на одежде Наталья сильно экономила, ухитряясь даже продавать некоторые брендовые вещи по соседям – она копила себе заначку на случай «мало ли чего».
Это «мало ли чего» произошло через год. Татьяна, соседка по комнате и напарница по работе, выскочила замуж за москвича и гордо переехала в его «роскошные апартаменты» -- однокомнатную в Бутово.
Найти новую соседку в своем кафе больше не получилось, остальные девочки были хоть как-то, но пристроены, так что теперь почти четверть зарплаты уходила на оплату этой самой комнаты. Биться приходилось почти за каждый рубль, и заначка практически перестала расти – Наталью это очень тревожило, и она стала брать лишние смены. Благо, новая сменщица – чья-то подруга, устроенная по блату, работать сильно не рвалась.
По-своему Ленка, наверное, жалела неудачливую подругу и не раз предлагала ей найти приличного папика:
-- Да у тебя хоть прикид цивильный будет! – уговаривала она, поправляя на пальце очередной брюлик – ты не думай, там вполне нормальные мужики есть. Не жмоты и не жлобяры. Охота тебе за три копейки ломаться? Жить-то надо здесь и сейчас!
Лезть в окружение папиков Наталья боялась, и пару раз крутила легкие необременительные романы с коллегами по работе. И если первый роман закончился скандалом и бегством кавалера в неизвестном направлении, когда она заподозрила у себя беременность из-за сбоя цикла, то второй кавалер поразил ее тем, что поселившись в ее комнатке ни разу за два месяца проживания не купил к столу даже батона.
Свою скупость он объяснял тем, что «копит на их будущее». Продолжалась эта «семейная идиллия» ровно до восьмого марта. Получив на двадцать третье февраля новомодный Polaroid, «будущий муж» с довольной улыбкой попенял Наталье на расточительность, а на восьмое марта торжественно преподнес ей три красные гвоздики и милые домашние тапочки.
Пожалуй, эти гвоздики и можно считать точкой пробуждения – именно такие цветочки по четыре штуки она положила на могилки родителям.
Вдруг внезапно Наталья осознала, что она в этом мире одна и всегда будет одна. Надеяться можно только на себя.
К вечеру, после грандиозного скандала несостоявшийся муж покинул комнату в коммуналке, попытавшись напоследок поужинать на халяву, чем окончательно выбесил Наталью. Немного, просто для порядка, поплакав в подушку, она приняла решение любить только себя. Пошли все к черту!
Последний визит Елены Антоновны запомнился Наталье сильнее всего. Подруга продолжала уговаривать ее изменить жизнь с какой-то странной агрессией, а потом заявила:
-- Ну, блин, как хочешь! Я вообще-то ребенка жду и за Витька замуж выхожу!
-- Додавила?! – усмехнулась Наталья.
-- А ты не завидуй, а то вылетишь отсюда впереди собственного визга! Витек вообще сейчас собирается все точки продавать, и жить мы переедем в Майями как люди, а не как некоторые – Сибирячка с раздражением отпихнула от себя чашку кофе, и по скатерти стало расползаться темное пятно.
Через два дня в новостях промелькнули кадры взорванной машины и глубокий голос диктора с нотками трагизма сообщил: «… в этот момент бизнесмен находился не один. Его сожительница Елена также погибла на месте. Фамилию мы не озвучиваем по просьбе следствия».
На похоронах Елены Наталья не присутствовала – приехавшие родители подруги увезли закрытый гроб в свою Сибирь.
Страх придавил Наталью липким одеялом. Она бестолково металась по своей комнате, не зная, на что решиться, слабо понимая, что нужно делать и как дальше жить.
Новый владелец кафе вел себя с официантками так, что становилось понятно – мужик считает их своим гаремом и кайфует от власти. Последняя регистрация закончится через три месяца. Конечно, за это время Наталья успела отложить кое-какие деньги. И бесплатная кормежка на работе, и тряпки Ленки, которыми она раньше приторговывала, и лишние смены позволили собрать НЗ.
Однако, и жизнь без прописки, и те же самые лишние смены, и последний неудачный роман, а особенно жуткая смерть Ленки-сибирячки – все это сильно сказалось на ней. Не добавляла радости жизни и вечная московская суматоха. Наталья с ужасом понимала, что в двадцать с небольшим лет она выжата как лимон.
Надо было что-то решать. На данный момент ее заначки хватало на квартиру в каком-нибудь тухлом городишке Подмосковья. В таких городишках, как правило, уже не было работы, а вот цены на продукты и услуги были вполне московские. Именно тут-то ей и подвернулся Андрюша.
Спокойный, добродушный инженер, приехавший в длительную командировку на профильное предприятие из своего алтайского городка, куда он и предложил перебраться Наталье через два месяца знакомства.
-- Тебя ведь ничего тут особо не держит? А там у меня своя квартира – мама с папой бабушку забрали к себе, так что поживем – притремся, а там и в ЗАГС можно.
-- А работа?
-- А что работа? Кафешек и у нас сейчас открыто – гуляй – не хочу! А если подумать, да подсобраться с деньгами, то, может, и свое что-то замутим. Как думаешь?
Выбора особо и не было, так что сказав «да» Наталья принялась укладывать вещи.
«Мутили» они ровно до знаменитого дефолта. Через две недели после небольшая кафешка, где завтракали и обедали работяги с ближайшего завода, закрылась по причине резкого подъема арендной платы.
