все еще разглядывая молодую женщину. — Хм, это слегка осложняет дело, но что за жизнь без трудностей?
— Трудности? — Уильям бросил скептический взгляд на своего невысокого друга. — Если ты не заметил, ее муж больше тебя раза в три.
Осборн рассмеялся и покраснел.
— Она сама в два раза больше Добби! Да она тебя раздавит!
— А с чего ты взял, что я буду внизу? — с достоинством спросил Добсон.
Осборн присвистнул.
— Откуда у тебя такая страсть к великаншам? — поинтересовался Уильям, взглянув на семью, которая почти скрылась из виду в конце улицы. — Эта женщина почти с меня ростом!
— Давай, сыпь соль на раны, не стесняйся!
Осборн, будучи выше Добсона с его пятью футами, все же был на голову ниже Уильяма и теперь шутливо пнул приятеля в коленку. Уильям увернулся и ткнул кулаком Осборна. Тот пригнулся и толкнул Уильяма на Добсона.
— Джентльмены!
Грозный голос с простонародным лондонским акцентом, принадлежащий сержанту Каттеру, прозвучал как гром среди ясного неба. Может, молодые люди и превосходили его по званию, но никто из них не осмеливался напомнить об этом сержанту. Весь батальон трепетал перед сержантом Каттером, который был старше самого Бога и примерно одного роста с Добсоном, зато в его тщедушном теле бурлила неистовая ярость огромного извергающегося вулкана.
— Сержант!
Лейтенант Уильям Рэнсом — граф Элсмир и старший по званию из всех четверых — выпрямился, уткнув подбородок в шейный платок. Осборн и Добсон поспешно последовали примеру приятеля, содрогаясь от страха.
Каттер прохаживался перед ними как леопард, преследующий добычу. Уильям буквально видел этого хищника, который подергивает хвостом и облизывается. Ожидание укуса было чуть ли не хуже, чем боль от впившихся в задницу клыков.
— И где же ваши подчиненные, сэ-эры? — прорычал Каттер.
Осборн и Добсон торопливо пустились в объяснения, но лейтенант Рэнсом в кои-то веки оказался в числе праведников.
— Мои люди под руководством лейтенанта Колсона охраняют резиденцию губернатора, сержант. А я получил увольнительную, чтобы поужинать с отцом, — почтительно сказал он. — Сэр Питер разрешил.
С именем сэра Питера Пэкера приходилось считаться, и Каттер замолк на полуслове. Впрочем, к большому удивлению Уильяма, вовсе не имя сэра Питера оказало столь волшебное действие.
— С отцом? — прищурился Каттер. — Ваш отец — лорд Джон Грей, так?
— Э-э… да, — осторожно ответил Уильям. — Вы… вы его знаете?
Не успел Каттер ответить, как дверь таверны неподалеку открылась и оттуда вышел отец Уильяма. Уильям улыбнулся, радуясь столь своевременному появлению, но под пристальным взглядом сержанта улыбка тотчас исчезла.
— А ну, не скальтесь тут, словно какая-то обезьяна, — свирепо начал сержант, однако осекся, когда лорд Джон панибратски хлопнул его по плечу. Никто из трех лейтенантов не решился бы на подобную фамильярность даже за большие деньги.
— Каттер! — сказал лорд Джон, тепло улыбаясь. — Я услышал ваши нежные трели и сказал себе: «Будь я проклят, если это не сержант Алоизиус Каттер! В мире нет другого человека, чей голос так походил бы на рык бульдога, который проглотил кошку и выжил, чтобы рассказать об этом!»
— Алоизиус? — одними губами спросил Добсон Уильяма. Тот лишь коротко проворчал что-то в ответ, не в состоянии пожать плечами, так как в этот миг отец повернулся к нему и приветливо кивнул.
— Уильям, да ты весьма пунктуален! — сказал он. — Приношу свои извинения за опоздание: меня задержали.
Прежде чем Уильям успел ответить или представить приятелей, лорд Джон вместе с сержантом Каттером погрузились в долгие воспоминания о том, как сражались на Авраамовых полях [3] под предводительством генерала Вольфа. Они словно заново переживали старое доброе время.
Трое молодых офицеров несколько расслабились, и для Добсона это означало, что можно вернуться к прежней теме разговора.
— Так ты говоришь, та рыжая красотка — знакомая твоего отца? — прошептал он Уильяму. — Спроси у него, где она остановилась, ладно?
— Придурок! — зашипел Осборн. — Она ведь даже не хорошенькая! Длинноносая, как… как Вилли!
— Да не смотрел я вверх, на ее лицо, — ухмыльнулся Добсон. — А вот ее сиськи как раз торчали у меня перед глазами, и они…
— Осел!
— Ш-ш! — шикнул Осборн и наступил на ногу Добсону, чтобы тот замолчал: лорд Джон вновь повернулся к молодым людям.
— Может, представишь меня своим друзьям, Уильям? — вежливо спросил он.
Уильям густо покраснел — он знал, что у отца прекрасный слух, несмотря на службу в артиллерийских войсках, — и представил приятелей. Осборн и Добсон поклонились с довольно испуганным видом. Раньше они не догадывались, кто его отец, и теперь Уильям одновременно гордился произведенным впечатлением и слегка смущался из-за того, что друзья узнали о его родстве с лордом Джоном. Похоже, к завтрашнему ужину об этом будет судачить весь батальон. Конечно, сэр Питер все знает, но…
Он собрался с мыслями, обнаружив, что отец прощается за них обоих, торопливо, хотя и подобающим образом, отсалютовал сержанту Каттеру и поспешил за отцом, предоставив Осборна и Добсона самим себе.
— Я видел, как ты разговаривал с мистером и миссис Маккензи, — заметил вскользь лорд Джон. — Полагаю, у них все хорошо?
Он бросил взгляд на причал. Семейство Маккензи давно скрылось из виду.
— Вроде бы да, — ответил Вилли.
Он не собирался спрашивать, где они остановились, однако его никак не отпускало впечатление от молодой женщины. Уильям не мог сказать, красивая она или нет, но его поразили ее глаза: восхитительного синего цвета, обрамленные длинными золотистыми ресницами, они глядели на него с приятной проницательностью, от которой теплело на сердце. Необычайно высокая, конечно, но… Господи, о чем он только думает! Замужняя женщина, с детьми! Да еще и рыжеволосая!
— Ты… хм… давно их знаешь? — спросил Уильям, думая о довольно своеобразных политических настроениях, которые, похоже, процветали в этой семье.
— Достаточно долго. Она — дочь моего старинного друга, мистера Джеймса Фрэзера. Может, ты его помнишь?
Уильям нахмурился. Имя ничего ему не говорило, у отца тысячи друзей, разве можно…
— О! Он не англичанин, ты это имеешь в виду? А не у мистера ли Фрэзера мы гостили в горах, когда ты подцепил эту, как ее… корь?
Внутри у него что-то дрогнуло, когда он вспомнил об ужасе, который тогда пережил. Мать умерла всего лишь месяц назад, и Уильям путешествовал в горах, охваченный тоской. А потом лорд Джон заболел корью, и Уильям не сомневался, что отец тоже умрет и оставит его одного посреди диких лесов. В его мыслях не осталось ничего, кроме страха и горя, и от того визита он сохранил самые путаные впечатления. Впрочем, Уильям смутно помнил, что мистер Фрэзер был добр к нему и взял с собой на рыбалку.
— Да, — криво улыбнувшись, ответил отец. — Как трогательно, Вилли. Я предполагал, что то путешествие запомнилось тебе
