— Рад приветствовать вас, господа и дамы! Или, как говорят в моем краю, — танны. В свою очередь, я хочу поблагодарить Франка за приглашение и вручить будущим супругам подарок от своей скромной персоны. Прошу!
Главные двери распахнулись. Слуги вкатили тяжелую, судя по примявшимся колесикам, тележку, полную винных бутылок с видимым слоем пыли и пожелтевшими ярлычками. Даже на мой скромный взгляд эта коллекция вина стоила целое состояние, и многие богатые господа столицы отдали бы за нее круглую сумму.
— Надеюсь, вы сможете оценить всю прелесть вина и насладиться его тонким вкусом, — добавил незнакомец, и мурашки, закружившие у меня по рукам, силой притянули мой взгляд к нему. — Он так же изыскан и нежен, как и ваша будущая жена, господин Генри. Берегите ее.
Полный стального бархата голос звучал издали, но я слышала его так отчетливо, словно неведомый ранее господин Энеску шепчет мне на ухо, обдав тонкую кожу на шее своим дыханием.
Не знаю, откуда, но я была уверена, что оно было бы прохладным, как расслабленный выдох, и терпким, как винные спирты, кружившие голову.
Я смотрела на него слишком долго, откровенно разглядывая высокий хвост темных волос, от виска в который тянулась седая серебристая прядка. На прямой и четкий разворот плеч, дополняющий его образ настоящего аристократа, и темные, полные ночных чернил глаза.
Слишком долго…
— Благодарю вас, господин Энеску, — взял слово Генри, напомнив о своем существовании и непосредственной близости. — Я не ценитель вин, но это хороший подарок. Думаю, моя супруга будет рада отведать. Если доведется.
Между строк обозначив мое положение из своих представлений, Генри противно фыркнул, словно хрюкнувший кабан, только вот незнакомец продолжал смотреть прямо на меня, не стесняясь и не смущаясь открытого взгляда.
Как и несколько минут назад, прежде чем мы сели за стол.
— Обязательно попробуйте его, госпожа Кристенсон. Только внимательно читайте ярлыки, там все важные пометки о сорте вина и годе его изготовления.
— Спасибо… вам.
Попытавшись улыбнуться дружелюбной, а главное, приличной в обществе улыбкой, я слегка показала зубы, чтобы тут же потерять всякий контроль над лицом.
Ведь мужчина улыбнулся мне в ответ, продемонстрировав выдающиеся клыки, сверкнувшие своей белизной.
Вампир!
Это была первая мысль, которая пронеслась у меня в голове со скоростью взбесившейся кобылы, взломавшей копытами спокойствие и сдержанность.
Судя по повисшей над столом тишине, не одна я отреагировала подобным образом. Даже Генри слегка вздрогнул, но, слава высшим силам, не посмел открыть рот. Видимо, оценил серьезность момента, раз уж на его помолвку пригласили вампира.
— Господин Энеску приехал к нам по политическим соображениям, и как один из уважаемых представителей ратуши я пригласил нашего гостя побывать на семейном торжестве. К слову, Адриан, как вам наша помолвка? Отличается ли от ваших традиций?
— Определенно. — Вернувшись на свое место, мужчина без колебаний отодвинул от себя пустую тарелку, продемонстрировав отсутствие интереса к пище. — Мы не отмечаем праздники в кругу семьи. За продолжительность нашей жизни мы успеваем друг другу ужасно надоесть.
Отошедшие от шока гости негромко и неуверенно посмеялись, оценив шутку.
— К тому же наш дом — наша крепость. Мы стараемся не приглашать незнакомцев или малознакомых людей под свою крышу.
— Этому есть причины? — Франк приглушенно покашлял, не обращая внимания на побледневшее лицо своей супруги.
— Скорее инстинкты, — не испытывая неудобства, пояснил гость. — Мы не любим чужаков, а свою единственную оберегаем с усердием зверей. Плюс нам природой вложена обособленность и некая отрешенность. Опять же, нам слишком много лет, чтобы устать не только от ближайших родственников.
Шутка вновь обрела успех, и сидящая рядом с ним незнакомая мне девушка с ярким пером в прическе кокетливо поинтересовалась:
— А расскажите, как у вас происходят помолвки?
— У нас нет помолвок, юная госпожа, — он с улыбкой повернулся к девушке, но взгляд сквозил холодом, который почему-то дал мне сделать глубокий вдох. — Мы создаем клан, и с той же секунды он начинает считаться семьей, если говорить вашим языком.
— А если вашим?
— Аcesta este un clan. (*румынский - Это клан.)
— Как интересно!
Вопросы сыпались на него лавиной, упорядоченной, но буквально погребающей под собой. Господин Энеску отвечал открыто, без колебаний и, казалось, даже не увиливал, рассказывая о своем мире, при этом все равно не расщедриваясь на подробности. Настоящий политик.
А я все пялилась, как умалишенная, пытаясь найти в мужских чертах то, что всегда ходило за вампирами дикой славой. Мол, они настоящие чудовища, не знающие пощады, жуткие звери, отнимающие жизнь через кровь, воплощение зла, способное убить не моргнув глазом.
Но…
Этот профиль…
Ровный нос с легкой горбинкой, вычерченные скулы, о которые можно было порезаться, чуть заостренный подбородок на мужественной челюсти…
Что в нем чудовищного? Клыки? Казалось, уже через пару минут общения все забыли об этой изюминке, и судя по раскрасневшимся женским щечкам и кокетливым смешкам, уродом его не считали точно. Удивительным образом ему удавалось быть легким, приятным и даже расслабляющим, влюбляя в себя толпу.
Ровная речь, которая продолжала мне слышаться прямо из-за спины, удивительным образом передавала интонацию всех его слов, ясно давая понять, когда он шутит, а когда говорит серьезно.
— Если продолжать говорить о свадебных традициях, есть кое-что, что возможно могло бы выглядеть похоже.
— Что же? Что?! — любопытными сойками застрекотали сидящие рядом девушки.
— В ночь согласия на создание клана старший дома танцует с невестой. Это дань уважения нашей долгой жизни и обещание делить свое долголетие на обитателей дома.
— Это интересно, — свекор понимающе закивал головой, выглядя при этом несколько растерянным, словно не понимал, почему сам заслушался речами гостя.
— Это можно устроить! Рори, не откажешь нашему гостю потанцевать с ним? — веселясь от ударившего в голову хмеля, которой Генри поглощал в том же страшном количестве, что и еду, спросил он.
Естественно, исключительно риторически.
— Только если госпожа не против, — не препятствовал вампир. Даже не получив согласия, он поднялся со своего места, приближаясь ко мне. — Окажете честь?
Взглянув на протянутую руку, замерла, словно испуганный кролик. Желание как можно скорее сложить пальцы в мужскую ладонь вспыхнуло с такой силой, что пришлось стиснуть зубы, чтобы не выдать себя потяжелевшим дыханием.
Коснуться его… Этого незнакомого, странного, и такого… непривычного мужчины…
— Не обижай нашего гостя, — очередной тычок локтем в бок отмел все сомнения. — Прояви благодарность за чудесный подарок.
— С удовольствием, — сказала, но сама не услышала своих слов — лишь едва различимый шепот.
Но господину Энеску этого было достаточно, чтобы мягко погладить вложенные в его ладонь пальцы, пронзая внимательным, ищущим взглядом.
Заиграла музыка, и остальные гости тоже принялись подниматься со своих мест, разбиваясь на пары и хотя бы немного глядя друг на друга, а не на нас.
— А как танцуют у вас? — я спросила, когда мы уже вышли в центр зала, и неловко остановились, не зная, как правильно начать.
— Так, как ты захочешь, singura mea. (*румынский - Моя единственная.)
Осторожно и бережно подхватив мои руки, мужчина уверенно опустил их на свои плечи, мягко приближая меня к себе. Не сомневаясь, он на грани приличий накрыл горячими ладонями мой пояс, выдержав таким образом расстояние между нами, и плавно качнулся в сторону.
Двигаясь медленно и мягко, мы смотрелись странно среди кружащих пар, которые торопились под нарастающий ритм. Казалось, в любой момент где-то завопит Генри, крича о моем распутстве и недозволенности чужим мужчинам прикасаться ко мне так откровенно.
