Урсула медленно произнесла заклинание Старки. Она почувствовала, как внутри неё забурлил огонь Эмеразель, затем лицо Кестера преобразилось, кожа посветлела и приобрела здоровый розовый цвет. Он прислонился спиной к стене и медленно выдохнул.
— Спасибо тебе, — тихо произнёс он.
— Да не за что.
Урсула присела на корточки, изучая его. Прислонившись головой к серому камню стены и закрыв глаза, он больше походил на того Кестера, которого она помнила. По-щегольски красив, даже если его волосы выглядели ужасно.
— Так зачем ты искал Экскалибур? — спросила она.
— Чтобы сразиться с драконами, — рассеянно ответил Кестер, и его глаза всё ещё оставались закрытыми. — Это единственный способ убить этих чёртовых рептилий.
— Но Владычица Озера не отдала его тебе?
— Нет, — в его голосе было столько разочарования, что Урсула заподозрила неладное.
— Значит, единственной причиной, по которой ты искал клинок, было желание сразиться с драконами?
— Я должен был что-то сделать, — сказал Кестер, продолжая держать глаза закрытыми.
Лицо Кестера оставалось совершенно невинным, но Урсула шла напролом.
— Пророчество о Дитя Тьмы не имеет к этому никакого отношения?
Глаза Кестера распахнулись.
— Кто рассказал тебе о пророчестве?
— Мерлин.
— Полоумный старый ублюдок, — вздохнул Кестер. — Это его дурацкое стихотворение причинило больше неприятностей, чем предполагаемое Дитя Тьмы.
— Ты не веришь, что это правда?
— Я не видел никаких доказательств. В любом случае, в мире полно ужасных людей. Является ли кто-то Дитём Тьмы или нет, кажется несущественным.
Урсула поймала его взгляд прежде, чем он успел отвести глаза.
— Но у меня есть меч. Ты же не думаешь, что я Дитя Тьмы?
Кестер медленно провёл большим пальцем по своей нижней губе, и его пристальный взгляд прожигал в Урсуле дыру.
— Я бы не стал этого исключать.
Урсула сделала глубокий вдох.
— Мерлин и Нимуэ почувствовали во мне что-то странное. Я напугала их. Но предполагается, что Дитя Тьмы — это зло, и… Ну, я действительно не могу вспомнить, была я злом или нет в течение первых пятнадцати лет своей жизни, но за последние три года не было ничего серьёзнее, что громкое ворчание на людей, которые медленно шли по станциям метро.
— До твоей помолвки с Лордом Теней я никогда не считал тебя злом. И более того, предполагается, что Дитя Тьмы уничтожит богов. Я не думаю, что Эмеразель дала бы тебе свой огонь, если бы у тебя в судьбе было уничтожение богов. Она действительно почувствовала в тебе что-то необычное. Я только не знаю, что именно.
Урсула облегчённо вздохнула. Само собой, Кестер прав. Абракс, вероятно, был Дитём Тьмы. Абракс определённо казался одержимым идеей возглавить восстание против богов.
— У меня всё ещё есть мой огонь. Мы могли бы сбежать, пробиться с боем.
Кестер поморщился.
— Я уже пробовал это, но у Абракса есть эти существа. Они двигаются так, как я никогда не видел…
— Големы. Хороший довод. Мне едва удалось убить одного из них.
— Ты убила одного из них? — Кестер не потрудился скрыть своего удивления.
— Это нелегко, но они могут стать слишком самоуверенными и совершать ошибки. Смертельные ошибки.
— Я хочу знать, как тебе это удалось. Уверен, что смогу усовершенствовать эту технику.
«Очевидно, даже Абракс не может выбить из него самоуверенность».
Прежде чем Урсула успела рассказать Кестеру, как она подтолкнула голема к нападению, дверь в камеру распахнулась, и ворвался поток холодного воздуха.
Окруженный парой онейроев, Абракс стоял в дверном проёме, и вокруг него мерцала магия теней.
Глава 2
Даже при виде Абракса в человеческом обличье в груди Урсулы зародилась ледяная струйка страха. На нём был чёрный бархатный пиджак, застёгнутый до горла, и тёмно-серые брюки. Он двигался как хищник, каждый шаг был рассчитан так, чтобы требовать минимум усилий. Как у кота, готовящегося к прыжку. Его серо-стальные глаза пронзали тусклый свет камеры, холодные, словно смерть.
— Готова немного поболтать, Урсула?
— У меня нет ничего нового, что я могла бы тебе сказать, — сказала Урсула, оставаясь на прежнем месте.
— Это мы ещё посмотрим, — прорычал Абракс, жестом приглашая своих онейроев войти в комнату. Охранники разделились, по одному с каждой стороны комнаты, так что они оказались с двух сторон от неё.
Урсула почувствовала, как огонь разгорается в её венах, но прежде чем она смогла призвать свою силу, Абракс взмахнул запястьем. Щупальца теневой магии сорвались с его пальцев, обвиваясь вокруг горла Кестера.
Тени промелькнули в глазах Абракса, когда он повернулся к Урсуле.
— Или ты погасишь свой огонь, сука, или пес умрёт у тебя на глазах.
Кестер вцепился в завитки на своём горле, его губы уже стали фиолетовыми. Урсуле потребовалось всё её самообладание, чтобы погасить огонь в крови.
— Хорошо, мы можем поговорить, — она сделала шаг ближе к Абраксу, отчаянно желая выбить из него все тени.
— Ближе подходить не надо, Урсула, дорогая, — промурлыкал Абракс. — Встань на колени и протяни руки.
Урсула поколебалась, но сдавленный звук, вырвавшийся из горла Кестера, заставил её опуститься на колени. Она встала коленями на каменный пол. Когда она подняла руки, один из онейроев вытащил из-под своего плаща пару светящихся наручников. Застегнув наручники на её запястьях, Абракс улыбнулся ей.
Его светлые глаза блеснули в полумраке.
— Это будет весело. Нам столько всего нужно обсудить.
— Я предлагаю тебе освободить Кестера, — пламя начало мерцать вокруг её пальцев. — Эти кандалы, может быть, и невосприимчивы к моему огню, но они не помешают мне сжечь тебя дотла.
— Теперь мне это надоело, — Абракс снова взмахнул запястьем, и нити теневой магии, связывавшие Кестера, распались. — Но разожжёшь какой-то пожар, и предсмертные крики пса будут преследовать тебя в ночных кошмарах.
Урсула изучала Абракса, обдумывая свои варианты. Очевидно, идти с ним было не оптимально. Во-первых, он неоднократно пытался поглотить её душу, и вдобавок ещё пытки, о которых она только что узнала. Время, проведённое с Абраксом, вероятно, вряд ли входило в число её самых счастливых воспоминаний.
Её грудь сжалась. Что ещё она могла сделать? Она не собиралась позволять ему убить Кестера.
— Хорошо. Я пойду с тобой, — процедила Урсула сквозь стиснутые зубы.
Она последовала за Абраксом в коридор. Войдя в дверь камеры, охранники-онейрои заняли позиции по обе стороны от неё. Каждый держал в руках короткий меч со смертоносным на вид лезвием.
Абракс шёл впереди. Его магия теней отступила, отчего его облик казался почти человеческим. Тем не менее, Урсула достаточно много раз видела, как он принимал свою демоническую форму, чтобы знать, что он мог выпотрошить её в одно мгновение, если бы захотел.
Следуя за ним, Урсула позволила огню разгореться в её венах. Не настолько, чтобы кто-нибудь заметил, но достаточно, чтобы он был под рукой, если кто-нибудь нападёт.
Её шаги эхом отражались от гладких стен, и она огляделась по сторонам. Поместье Абракса было обставлено скудно, вокруг виднелись голые стены стерильно-серого цвета. Возможно, Абракс серьезно отнёсся к указу Никсобаса о строгости и аскетизме.
В поместье царила мёртвая тишина, и Урсула подумала бы, что оно пустует, если бы не несколько мельком замеченных ею слуг онейроев, ускользавших в дверные проёмы при их приближении. Несмотря на то, что огонь Эмеразель согревал её, Урсула дрожала. Даже его собственные слуги находили Абракса ужасающим.
Когда они добрались до центрального зала, Абракс повёл их вниз по лестнице со ступенями из чёрного мрамора. Спустившись по лестнице, они ступили на пол большого зала. В то время как Баэл украсил свой пол огромной мозаикой с изображением львиной головы, пол Абракса был выложен простой тёмно-серой плиткой.
Словно прочитав её мысли, инкуб указал на серый камень.
