что-ли?
Я молча опустила шарф, показывая свой шрам. Женщина испуганно охнула и схватилась за сердце. Я натянула шарф обратно и усмехнулась. Как-же я привыкла к такой реакции, хотя бывало и похуже.
— Кто-же тебя так разукрасил? — бесцеремонно спросила женщина.
Я промолчала, грустно опустив глаза.
— Родители есть? — остановившись, спросила.
Я отрицательно покачала головой и громко шмыгнула носом, кажется получилось слишком громко и наиграно, но женщина, к счастью, этого не заметила, погрузившись в жалость к несчастной мне.
Придуманная мной легенда о несчастной сиротке, которой не на что жить, конечно не нова, зато однозначно пробьёт на жалость окружающих. Вот и сейчас Марика поспешно заключила меня в объятия и пообещала, что теперь всё будет хорошо.
Следующая неделя прошла настолько однообразно, что мне хотелось завыть. Каждое утро я просыпалась с рассветом и отправлялась на кухню, где мне поручали самую важную и сложную работу, а то есть чистка овощей. Затем отправлялась на обед со своими соседками, с которыми я достаточно быстро нашла общий язык, после рабочий день продолжался до самой ночи, а на следующий день всё повторялось.
Но самое паршивое, что мне ничего не удалось выяснить, ни про шкатулку, ни про ключ. Чистя картошку, я никогда не раздобуду свободу для своих друзей.
Я сонно выполняла свои обязанности, когда в кухню влетела Миси, кажется эту блондинку так зовут, и громко поставив поднос на стол, истерично прокричала:
— Я больше к этой стерве не пойду, — после чего расплакалась и убежала.
Я проводила девушку задумчивым взглядом. Неужели это её так молодая жена принца довела? О своеобразном характере новоиспечённо жены будущего императора, тут ходило много слухов, из которых можно было сделать вывод, что леди обычная высокородная стервозина.
— Леди ждёт свой чай, — появившаяся Марика, была крайне встревоженная, — и кому-нибудь из вас придётся его отнести.
Все испуганно переглянулись. Конечно, никому не хотелось попадаться под горячую руку. А я поняла, что для меня это шанс.
— Я могу отнести, — еле слышно пролепетала я, чтобы не испортить свой образ зашуганной девочки.
— Не думаю, что это хорошая идея, — ответила Марика.
— За свою жизнь я слышала столько оскорблений, что уже их просто не замечаю, — равнодушно ответила, — поэтому не думаю, что леди Серена добавит что-то новое.
— Тоже верно, — согласилась Марика.
Я спешно шла по коридорам замка, стараясь не опрокинуть поднос с ароматным чаем и свежеиспечёнными печеньями. Подойдя к нужной двери, я осторожно постучалась. Не дождавшись ответа, осторожно приоткрыла дверь и проскользнула внутрь.
Перед окном, недовольно сложив руки на груди, стояла блондинка. Я, конечно, слышала про невероятную красоту этой девушки, но сейчас передо мной стояло что-то идеальное. Рядом с ней я почувствовала себя настолько ущербной, что даже захотелось просто позорно сбежать. И я бы так и сделала, если бы у меня здесь не было своей очень важной цели.
— Ты так и будешь на меня смотреть? — усмехнулась леди.
— Простите, — и я быстро поставила поднос на стол и налила чай в чашку.
Я уже начала разворачиваться, чтобы уйти, как леди опять заговорила:
— Почему у тебя шарф повязан на лицо?
„Потому что не всем быть такими идеальными, ка ты“, подумала про себя, а вслух собиралась сказать совсем другое. Но слова застряли у меня в горле, когда я увидела, что изображено на одной из картин.
Та самая шкатулка. От радости, что нашла хоть какую-нибудь зацепку, забыла, что блондинка ждёт от меня ответ.
— У тебя дар речи пропал? — привлекла моё внимание леди.
— А? — перевела взгляд на неё, — простите, просто вспомнилось, кое-что.
— Что так привлекло твоё внимание? — блондинка бесшумно оказалась рядом со мной и тоже начала рассматривать картину, — никак не могу понять суть этой картины, и зачем её здесь повесели.
Я суть этой картины прекрасно понимаю, а вот зачем её именно здесь повесели, для меня тоже вопрос. Я перевела взгляд на другую картину, где маленькая девочка качается на качелях.
Внезапно сердце очень больно сжалось, а голова взорвалась вспышкой дикой боли.
— Эй, что с тобой? — услышала взволнованный голос принцессы, которая осторожно усадила меня на кресло, — как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, всё в порядке, — я попыталась встать, но мне не дали. Я отметила, что блондинка слишком сильна для нежной леди.
— Ага, видела я твоё в порядке, — усмехнулась девушка, — ты чем-то больна? — отрицательно покачала головой, — а шарф для чего? — я молча спустила шарф вниз.
Леди ничего не сказала, а просто молча подошла к окну. Я ожидала откровенных насмешок, ну или хотя бы презрительного взгляда. Но ничего такого нет. И почему её считают стервой?
— А знаешь, что выпей-ка ты со мной чаю, — она присела на соседнее кресло, — и если, что это приказ, который не обсуждается.
Шесть лет назад…
Темнота. К ней привыкаешь.
Сколько я здесь? Час? Месяц? Год? Я потеряла счёт времени.
Но мне здесь нравится и я не хочу никуда уходить.
Спокойно…здесь очень спокойно.
***
Сознание возвращалось ко мне неохотно. С трудом приоткрыв один глаз, посмотрела на деревянные балки на потолке и снова провалилась в темноту.
Когда я пришла в себя следующий раз, яркое солнце заставило зажмуриться. Очень хочется пить. Облизнула сухие губы, что отняло у меня достаточно много сил.
— Она пришла в себя, — услышала тонкий, слегка визгливый голосок.
Через пару секунд я услышала перестукивание каблуков, а следом женщина склонилась надо мной и осторожно дотронулась ладонью до лба.
— Жар, кажется, сошёл, — сказала кому-то, — как ты? — это уже мне.
— Пить, — прохрипела я.
Мне ко рту поднесли кружку и я сделала несколько глотков, а после я опять отключилась. Встать с кровати мне удалось лишь через неделю.
— Ты помнишь, как тебя зовут? — спросила женщина.
А я ничего не помнила. Совсем ничего, даже как оказалась здесь. Позже Элора, именно так зовут леди, которая выходила меня, рассказала мне, что меня нашли на окраине города без сознания и так я оказалась здесь. Здесь — это в местном борделе или в доме веселья и наслаждений, как называет его хозяйка. Именно Элора, хозяйка данного заведения, и стала моей спасительницей. Высокая стройная брюнетка, лет сорока, которая всегда носит длинные, облегающие, как вторая кожа, платья и туфли на шпильке.
— Может, это даже и хорошо, что ты ничего не помнишь, — однажды произнесла она, намекая на то, что с таким разукрашенным лицом вряд ли у меня была хорошая жизнь.
Только вот шансов, что теперь меня ждёт хорошая жизнь тоже не много, вернее их нет.
