рыхлить почву да срезать урожай (в специальных перчатках), а все остальное бабушка делает сама, в противном случае никто не поручится за результат! Лечить людей такими травами бабушка точно не рискнет. И дело тут вовсе не в моих разноцветных глазах, а в даре. Магия земли, которая имеет отрицательный или негативный заряд, редкое явление в нашем мире. Вот такой у меня дар или скорее, проклятье.
У калитки меня встречал Старый Нил — высоченный кряжистый старик с седой бородой и повязкой на глазу, которая придает ему разбойничий вид. Бабушка смогла спасти бывшего деревенского кузнеца от полной слепоты, когда раскаленный металл плеснул ему в лицо. А когда Нил поправился, согласился работать у нас — присматривать за всем и, так уж получилось, защищать от нападок. Единственный уцелевший после травмы глаз сейчас смотрел проницательно и даже подозрительно.
— Уж хотел идти встречать вас, барышня! Не случилось ли чего?
Я отвела взгляд. Нехорошо вышло с сыном мельника. Надеюсь, он не очень ушибся. Признаваться в том, что снова сглазила Вилая, было неудобно. Третий раз уже!
— Была проблемка на обратном пути…
— С кем-то все ж столкнулись, барышня? — Нил нахмурился и покосился на прислоненные к стенке сарая вилы, которыми он обычно встречал недовольных поселян.
Я только вздохнула, спуская с плеча на траву пустую корзину.
— Бабушка дома?
— Как вы ушли, госпожу вызвали в Малую Хвостовку к жене пекаря — вторые сутки не может разродиться.
Я кивнула и прошла в дом. Дверь в бабушкин приемный кабинет была открыта — видно, она уходила в большой спешке. Я поднялась по скрипучим ступеням в кухню, оттуда прошла в гостиную — это самая большая и уютная комната в доме, любимая с детских лет.
Портреты на стенах, милые старые безделушки на каминной полке, мягкий плюшевый диван и книги — высокие книжные шкафы из темного дерева по стенам. В лесу мало развлечений, и книги стали окном в мир, моими друзьями. Здесь были собраны самые разные жанры: от справочников по болезням или этикету до приключенческих новелл. Я прочла их все, некоторые не по одному разу.
Любовно провела рукой по разноцветным корешкам. Книгам я не могу навредить, к счастью. Выбрала почти наугад «Трактат о травах» — толстый том в потертом переплете. Мне нравится, что там подробно приведены не только полезные свойства растений и основные рецепты, но и вредные свойства, которые также следует учитывать. Особенно мне. Я обожаю готовить зелья, уверена, если б не мой несчастный дар, стала бы профессиональным зельеваром. Эх, если бы не негативная магия, я бы получала сладкий, ароматный сироп от кашля из калиники, а не бурую бурду с отвратительным запахом — от него одного заходишься кашлем. Когда бабушка варит зелья и снадобья или даже просто готовит еду, я стараюсь держаться подальше. Но никто не запрещает мне изучать теорию и мечтать, что когда-нибудь найдут средство для превращения отрицательного заряда магии в обычный.
Со стен смотрели портреты родных в резных рамах. На самом большом — Юнна ди’Эльвейс, моя бабушка. Еще совсем молоденькая девушка, студентка в белоснежной мантии целительницы — красавица с медовыми волосами и голубыми глазами. Окончив магическую академию, бабушка вышла замуж за мага-погодника и переехала сюда, в его дом. Дед — он погиб лет пятьдесят назад — высокий, сухощавый мужчина с пышными усами и добрыми глазами. После его смерти, бабушка, на руках которой осталась маленькая дочь, не захотела уезжать из наших мест, тем более что община, состоящая из нескольких крупных сел, остро нуждалась в услугах целителя.
Все вокруг любят и уважают умелую целительницу, сложную фамилию которой — ди’Эльвейс крестьяне постепенно превратили в название цветка. Прозвище Эдельвейс закрепилось как наша фамилия, даже меня иначе не зовут.
Чуть дальше висит портрет моей мамы. От бабушки ей достались волосы медового цвета, а глаза от деда — карие. Она необычайно красива и изящна — это все, что я о ней помню. Куда она исчезла, и связан ли с этим мой ненавистный дар, бабушка не говорит. Замыкается, стоит только завести разговор о дочери.
Зачитавшись о полезных свойствах земляного ореха, я потеряла счет времени, но громкий стук и голоса во дворе заставили оторваться от книги. Я подошла к окну и осторожно, чтобы снаружи было незаметно, отогнула краешек занавески.
Высоченный бывший кузнец с вилами наперевес не позволял небольшой, но плотной толпе крестьян вломиться в калитку. Возглавлял сборище мстителей мельник. Отец Вилая.
Ой! Явились требовать выкуп с бабушки, потому что «бедный» мальчик столько кушал, что мост его не выдержал?
Мельник — уважаемый человек в деревне. Он посредственный маг ветра, но кажется простолюдинам чуть ли не архимагом, когда в безветрие крылья его мельницы вращаются без остановки. Еще говорят, что он способен остановить распространение лесного пожара, но, мне кажется, это враки.
В толпе волновались, в ответ на враждебные действия Нила вперед выдвинули дубинки и колья. Кто-то зажег факел и угрожающе размахивал им. Мне хотелось выйти и закричать им, что Вилай преследовал меня, а стало быть, сам виноват! Но разве я могла? Стоит выйти, и толпа завопит, от страха и возмущения лишаясь последнего разума. Почувствовав агрессивное настроение бывших односельчан, Нил опустил вилы и зычным голосом принялся уговаривать разойтись и прийти позже, когда целительница будет дома. Но мельник с побелевшим от ярости лицом не сдавался.
«Целительница нам не нужна! Подавай сюда девку с дурным глазом! Хватит ей парней калечить! В мешок ведьму и утопить!»
— Верно говоришь, приятель! В воду ее! — поддержал мясник, размахивая острым колом. И тут же внес свежее предложение: — Или сжечь!
Я застыла, услышав такие угрозы. И раньше мои гонители требовали наказаний — запереть, высечь. А тут дошло до такого!
Нил замахнулся вилами на мясника.
— Да в своём ли ты уме, старый хрыч! Госпожа Эдельвейс столько добра тебе сделала! Сына твоего спасла, когда его зельем потравили, а ты её внучку пришёл убивать?
Толстяк попятился и замахал руками:
— Против госпожи Эдельвейс я ничего не имею, но внучка её, Марика, — сущая отрава! Того же Вилая она уж третий раз сглаживает! Чего пристала к парню, спрашивается? — он недоуменно развел руками, что вызывало у меня безумное желание метнуть в него из окошка горшок с фиалкой. — Да и моего Сэма не она ли любовным ядом опоила? Виновницу-то так и не нашли!
Ой, больно нужен кому-то этот тощий верзила! Бабушка считает, что тот отравился дешевым элем в
