Разве может Чистильщик быть таким слабым? От этого становилось еще и стыдно, и Ингвильд казалось, что она позорит славное имя своего отца.
Гривель был сильным, стойким, а она ему и в подметки не годилась.
— А этот… Этот смотрел на меня с таким превосходством и высокомерием, я знаю, что был не идеальным, но ведь Эйола была моей парой, истинной, у нас не могло не получиться! — с бессильной злостью прорычал Гривель, глядя пустым взглядом в свой стакан.
Ингвильд поежилась. Жить в мире, где даже истинную пару могут отнять, казалось ей куда более ужасающим, чем существование заразы Арамар.
— Только вот на мои слова об этом, он заявил, что черные драконы могут полюбить лишь раз. И он мне её не отдаст. Никогда. И больше я её не видел. Я ушел, отправился в путешествие, имея лишь пару монет и сменную рубаху, прибился к каким-то разбойникам, потом пиратам, после уже к охотникам, где смог найти себя. — Ингвильд поджала губы.
Сегодня отец почти трезв, это радовало.
Несколько раз, когда Гривель после очередного сложного задания напился вдрызг, он рассказал ей совсем другую историю. Там не было счастливого конца ни для кого. И в той безжалостной правде крылся ответ на то, почему же благородный темный эльф подался в Чистильщики.
Ингвильд взболтнула пресный компот на дне кружки и искоса взглянула на Гривеля, в такие моменты она снова и снова замечала, что нет, жизнь не потрепала её отца. Она его сломала. Об этом говорили его бездонно несчастные глаза.
Ей было больно, обидно за Гривеля, ведь он замечательный эльф, да, пусть казался грубоватым и временами слишком резким, но он был её семьей. Как можно так с ним поступить?
Она не знала, не понимала и искренние сочувствовала ему.
А ещё ей было жутко стыдно, особенно во время таких вот посиделок, потому что она тоже была драконом. Чертовым черным драконом.
И не понимала, почему он не выбросил её, не сбагрил очередной женщине, с которой крутили шашни, а просто оставил, вырастил и воспитал.
— Так вот, запомни, Рыбка, у тебя, как у дракона есть только одна цель — не влюбиться не в того, а дождаться истинного, потому что у драконов твоего вида это как родовое проклятье и победит лишь то, что окажется раньше. Так что никогда ни в кого не влюбляйся. Для любви есть истинный, остальные тебя не достойны.
Ингвильд задумчиво кивнула. Она ненавидела быть драконом и не собиралась связываться с кем-либо из крылатого племени.
— Я пойду, лягу пораньше, завтра тяжелый день. — проговорила она, вставая из-за стола.
Корабль качнулся на штормовых волнах и Ингвильд почти грохнулась лицом о пол. Гривель в последний момент поймал её за ремень портупеи.
— Осторожней надо быть. — бросил он, помогая дочери встать, — Зелье выпей, а потом иди. — девушка кивнула, снова села на лавку и залпом опустошила пузырек, — Срамота-то какая, — насмешливо посетовал темный эльф, — увидит кто, подумает, что я тебя не драконов убивать учил, а пить.
Ингвильд звонко рассмеялась, на сердце, впервые за этот вечер, стало легко.
Утро началось ещё до восхода солнца, корабль причалил к каменистому берегу, высадил двух Чистильщиков и вновь покинул пристань, отплывая на безопасное расстояние от острова.
***
— Вали его! — прокричал Гривель сверху.
Ингвильд поднырнула под дракона и прошлась лезвием по нежному брюху, оставляя тонкую царапину. Громкий рев отдавался звоном в ушах, девушка до боли сцепила зубы. Черт, слишком рано.
— Анестетик кончился! — дракон едва не раздавил ее, пытаясь достать ее лапой. Еще бы минута и она бы его убила, но действие зелья кончилось раньше.
Девушка отскочила на безопасное расстояние, бегло вытирая кровь с лица. Неужели дракон снова задел её?
Сейчас не время думать о ранах. Ингвильд убрала кинжал в ножны и сняла с плеча лук.
— Тогда по старинке, доставай своё копьё. — крикнул Гривель, взбираясь на голову дракона.
Он крепче ухватился за костяной гребень и вонзил длинный кинжал в переносицу дракона. Заражённый взревел и выпустил столп пламени.
Ингвильд сильнее натянула тетиву и выпустила отравленную стрелу, а после, перекинув лук через плечо, крепко перехватила копьё и подпрыгнула, отталкиваясь от земли.
Драконий хвост пролетел и тяжело ударил землю в нескольких сантиметрах от того места, где она только что стояла.
Ингвильд запустила заклинанием и побежала вперёд.
— Ещё двадцать секунд! — крикнула она, скользнув под дракона и подрезав сухожилия парализованной лапы. Дракон взревел, Ингвильд отсчитывала секунды. Пока заклинание действует и тело дракона прозрачно, она должна добраться до сердца.
— Уходи! — донеслось сверху.
Она едва успела выскользнуть из-под брюха, через несколько мгновений дракон мёртвой тушей упал. Гривель слез, держась за рваную рану на ребрах.
— Мёртв? — с сомнением бросила она, поправляя лук.
— Мёртв. — подтвердил Гривель, цепким взглядом проходясь по дочери. — Сильно испугалась?
— Не впервой. — как можно равнодушнее пожала плечами Ингвильд, хотя ее трясло от боли.
— Чуть не сожрали тебя впервые. Хорошо мы ему пасть смогли разжать. — тяжело вздохнул эльф.
Гривель перемотал рану обрывками рубашки, пока Ингвильд дезинфицировала свою руку. Не хватало ещё подхватить заразу. Это отец — эльф, ему никакой Арамар не страшен, а она дракон.
Болезни Арамар страшились все расы, способные к обороту. Зараза угнетала разум носителя и превращала его в дикого зверя, заставляла терять рассудок, круша и уничтожая все на своем пути.
И опаснее всех были зараженные драконы.
От этой напасти не изобрели лекарства, столько бы столетий лучшие умы империи не бились над решением проблемы.
Поэтому существовали они — Чистильщики, охотники на зараженных, убивающие потерявших разум. И хотя плата была высока, не многие решались рисковать жизнью ради золота. В империи насчитывалось не более двухсот Чистильщиков, и только тринадцать из них могли совладать с драконом.
— Родненький! — дорожная женщина истошно закричала, увидев мёртвое тело зараженного дракона, — Убийцы окаянные! На чужом горе разживаетесь! Как вы могли моего Зарваха! Отняли отца у детей! Кормилица нашего! Твари алчные, на всё ради денег пойдете! — озлобленно провыла овдовевшая драконица, падая на колени рядом с телом мужа.
Гривель равнодушно сплюнул кровь и угрожающе оскалился. Ингвильд же опустила глаза.
Эльф, заметив это, вздохнул, помог ей подобрать остатки брони и сказал:
— Не слушай никого. Наша работа всегда была грязной, ты Чистильщик и должна этим гордиться. Ты защищаешь их мирную жизнь, даже если они кричат обратное.
— Я знаю, отец. — подавленно ответила она.
Где-то там горько рыдала женщина и Ингвильд почему-то чувствовала вину за чужое горе, словно в смерти того дракона и правда была только её вина. Мелко накрапывал дождь, смывая ее слезы.
Ингвильд убрала копье в пространственное хранилище, подняв лицо к небу. Холодная вода неприятно стекала по шее за воротник, смывая кровь. На душе было муторно, но она старалась не забывать главного.
Чистильщики не плачут, они стоят под дождем.
Глава 2
Ингвильд почесала зудящий рубец. Рана на руке затянулась, но все ещё доставляла неудобства. Как бы не подхватить Арамар после утреннего боя.
Закончила втирать зелье в кожу и перебинтовала след от раны.
Это ж надо было так глупо попасться! Опоздай отец хоть на минуту, зараженный откусил бы ей руку.
Девушка вообще не могла вспомнить, в какой момент оказалась в пасти у дракона. Лишь рука и осталась торчать — поэтому Гривель и заметил её почти сразу.
Только вот из-за её невнимательности и отец в этот раз получил тяжелые ранения. Ингвильд вздохнула, на ней все заживало буквально за пару часов, а темному эльфу со скоростью регенерации не так повезло.
Она тихо подкралась к комнате отца, поскреблась, как провинившийся котенок.
Эльф недовольно заворчал, уже луна взошла, кто там рискнул к Чистильщику в каюту в такое время прийти?
