— Ах, Мэгги, — вздохнул он. — Куда ты ушла, детка?
Он разговаривал с ней. Он произнес ее имя! Мэгги изо всех сил пыталась ответить, сказать ему, что она здесь, прямо рядом с ним. Но она не могла говорить — ее горло горело. Она обхватила шею руками, как будто они могли прогнать боль. Ее горло было обожжено, и каждый вдох был пыткой. Мэгги застонала, а Джонни замерцал рядом с ней. Она ахнула, ощутив, как что-то острое вошло в ее запястье. Она вытянула руки перед собой и с недоумением посмотрела на них. Игла плавно скользнула в пульсирующую вену под основанием ее левой ладони. Кто-то произнес ее имя, и что-то ледяное побежало вверх по ее руке от кончика иглы. Ее отбросило от Джонни, и она тщетно хваталась за него, пока ее затягивало через сужающийся черный туннель. Джонни превратился в быстро исчезающую точку света в самом дальнем конце. Он даже не повернул голову, чтобы увидеть, как она летит в пространстве.
***
Жжение в горле Мэгги отступило благодаря облегчающей прохладе, растекшейся по ее венам. Она слышала голоса вокруг себя, звучащие тихо и четко. Они притягивали ее, но она отталкивалась, стремясь вернуться в сон, который позволил ей заглянуть в жизнь Джонни до Чистилища. Он был таким реальным. Она не захотела откликнуться на голоса вокруг нее, и они начали затихать, пока не превратились в отдаленный гул. Мэгги дрейфовала в теплом черном коконе и больше ничего не осознавала.
Когда она пришла в себя, то оказалась в комнате, которую Ирен когда-то обустроила под детскую, а затем переделала во что-то менее причиняющее боль, когда дети так и не появились. Она оставила ее ярко-желтого цвета, который, казалось, больше подходил для маленьких детей, но поставила большой книжный шкаф возле одной стены и несколько горшков с цветами на подоконниках. Она разместила подходящие стулья и лампу между ними напротив другой стены. Толстый ковер, хорошо сотканный, но потертый, выстилал весь пол. Мэгги часто видела, как Ирен читала в комнате или работала над вышивкой. Она сказала, что, когда Роджер был жив, это место стало ее личным маленьким оазисом, и он ее там не беспокоил.
Теперь эту комнату было почти не узнать: если бы не расположение окон, размер и форма, то Мэгги и не догадалась бы, где она находится. Теплый коричневый цвет деревянного пола не изменился под пушистым розовым ковром, пришедшим на смену тяжелому восточному ковру в читальной Ирен. Высокие окна были задернуты розовыми шторами с воланами; под одним стоял небольшой белый стол, а под другим — белая консоль, на которой гордо расположился проигрыватель с десятками маленьких круглых пластинок, разбросанных по полу. К дальней стене была придвинута розовая кровать c рюшами на покрывале. Множество подушек, мягких игрушек и кукол украшали ее. Маленькая девочка девяти или десяти лет с виду, сидела на краю кровати и мило разговаривала с толстым медведем, которого держала в руках. Ее светло-каштановые волосы едва касались плеч и были аккуратно собраны над маленькими ушками. На ней было платье цвета спелых персиков, а из-под юбки, скрывавшей скрещенные ноги, торчали аккуратные белые носки и черные балетки.
— Давай, Джейми. Ты же знаешь, что мне нужно на ком-то потренироваться, и если я не могу потренироваться на тебе, то на ком же я могу? Я знаю, ты будешь чувствовать себя глупо, и я буду тоже, но если я когда-нибудь собираюсь выйти замуж за Джеймса Дина, мне нужно будет уметь целоваться, не так ли? — C этим убедительным аргументом девчушка выпятила губы и поцеловала мохнатую медвежью морду. Глаза ее были крепко закрыты, а губы забавно вытянуты. Она нахмурилась и медленно открыла глаза.
— Ты не очень хорош в этом, Джейми. Нам с тобой придется потренироваться.
Мэгги слегка хихикнула, услышав серьезное замечание. Девочка подняла глаза и в ужасе уставилась на Мэгги. Та умолкла. Она ведь не хихикнула вслух, не так ли? Могла ли девчушка видеть ее? Это было невозможно. На самом деле ее здесь не было… это был всего лишь сон.
Глаза девочки еще больше расширились от испуга, она откинулась на кровати и прижала медведя к своей худенькой грудной клетке. Она снова закрыла глаза, но на этот раз на ее лице отпечатался страх, а губы не были сомкнуты для поцелуя.
— Призраки нереальны, призраки нереальны, призраки нереальны, — поспешно зашептала она. После нескольких заклинаний она приоткрыла один глаз, как бы проверяя, осталась ли Мэгги. Голубой глаз тут же снова закрылся, и она продолжила отрицать существование призраков.
«Она говорит обо мне?» — подумала Мэгги, ошеломленная этой мыслью.
— Ты говоришь обо мне? — произнесла Мэгги вслух, хотя в этом сне «вслух» ощущалось по-другому. Это было похоже на то, как если бы она передавала мысль, а не издавала звук.
Маленькая девочка нахмурилась и открыла глаза. Она медленно подняла одну бровь, и Мэгги мгновенно накрыло волной узнавания: ее мать делала это… очень медленно поднимала одну бровь, говоря всем своим видом: «Ты шутишь?».
— Папа очень разозлился на меня, когда я в прошлый раз рассказала ему о дедушке, сидящем в кресле после похорон. Откуда мне было знать, что это был призрак? Мне он показался настоящим! После этого папа отправил меня в мою комнату на целых два дня. Мне пришлось есть здесь и все такое. Это было ужасно! Теперь всякий раз, когда я вижу привидение, мне приходится притворяться, что это не так. Это очень расстраивает.
Девочка сложила руки на коленях, ожидая ответа Мэгги. Мэгги ошеломленно смотрела. Эта маленькая девочка видела призраков… так же, как и она. Тонкая бровь снова настойчиво приподнялась. Мэгги поспешила представиться:
— Меня зовут Маргарет. Но ты можешь звать меня Мэгги. Как тебя зовут?
Мэгги подумала, что, возможно, уже знает ответ, но он был слишком нереальным, чтобы быть правдой, и она ждала, затаив дыхание.
— Меня зовут Элизабет, но ты можешь звать меня Лиззи. — сказала девочка в той же последовательности, что и Мэгги. Мэгги попыталась придать своему лицу выражение спокойного одобрения.
— Твою старшую сестру зовут Ирен? — поинтересовалась Мэгги вслух, пытаясь выглядеть непринужденно. Она ошиблась. Она видела, как девочка думала, что ее посетил ангел смерти.
Выражение лица Лиззи сразу стало настороженным, и страх снова пробежал по ее чертам:
— Что тебе от нее нужно?
— Ничего… Я ничего не хочу. — Мэгги покачала головой, подчеркивая свои слова. Как она могла объяснить? Они пристально смотрели друг на друга несколько долгих мгновений. Лиззи снова заговорила первой.
— Большинство призраков обычно не разговаривает со мной, — сказала она, как ни в чем не бывало. — Они просто ходят, занимаются скучными вещами и делают вид, что меня не существует. Это очень задевает.
Мэгги улыбнулась этому. С этим он была согласна.
— На самом деле я не призрак.
— Вы, конечно, …
— Нет. Я не умерла, я просто сплю. Хочу сказать, я не думаю, что мертва. — Мэгги внезапно поняла, что вполне могла быть и мертва. Возможно, она вернулась в прошлое, потому что именно там существовал Джонни. Если так, то она предполагала, что Бог был к ней благосклонен; где бы ни был Джонни, она хотела быть там.
Лиззи поднялась с кровати и пошла к Мэгги, решительно подняв подбородок. Она шла, слегка прихрамывая, и Мэгги заметила, что ее правая нога была немного тоньше левой.
— Ты поранила ногу?
— Мне только на прошлой неделе сняли гипс. Я сломала ногу, упав с дерева на заднем дворе, однако оно того стоило. Я увиделась с мамой. Она разговаривала со мной так же, как и ты. И я могла видеть через нее, как и через тебя. Вот откуда я знаю, что ты призрак. — Лиззи встала прямо перед Мэгги и вызывающе скрестила руки на груди.
— Откуда ты знаешь Ирен? И почему ты в моей комнате? — Маленькая девочка была немного нахальной — в этом никаких сомнений. Она немного напоминала Мэгги себя. Возможно, способность видеть призраков закалила их и придала смелости перед лицом невозможного.
— Так. Это может показаться странным… но я твоя… твоя… внучка, — неуверенно закончила Мэгги, зная, как нелепо это звучит. Но разве сны не должны быть немного странными? Внезапно та же притягивающая сила, которую она почувствовала, когда сидела рядом с Джонни в машине отца Ирен, начала обволакивать ее. Мэгги сопротивлялась ей. Она никогда не знала свою бабушку и хотела остаться. Притяжение немного стихло. Она снова заговорила:
