— Мертвые не мерзнут! Значит, жива! — радостно заключила я и побрела куда глаза глядят.
Ну где-то у этого кладбища должен быть конец, а там может кто-то и поразговорчивее местных найдется. Огибая склепы и могилы, похрустывая больно впивающимися в ноги сквозь носки камушками, размышляла, откуда туман взялся. Десять утра, на улице солнышко светило вовсю. А тут на тебе — рассветное явление природы, из-за которого дальше трех шагов не видно толком ничего, одни очертания. Мрачняк кругом, могилки, несколько кривых сосен торчат, ветки во все стороны как скрюченные пальцы растопырили. Прямо ожившая иллюстрация к фильму ужасов!
— Уху! — раздалось совсем близко.
Я вскрикнула не столько от страха, сколько от неожиданности, шарахнулась в сторону и врезалась во что-то твердое. Подумала бы, что на памятник налетела или на склеп, но это что-то было теплым и дышало…
— Ар-р-р-р-р-р! — раздалось у самого моего уха и цепкие руки начали обвиваться вокруг моей талии.
Не хуже ужа, которого бросили на раскаленную сковороду, я извернулась, выскальзывая из неизвестно чьих хваталок. Глянула на рычавшего и…
— Мать моя женщина! — выпалила автоматически, холодея от ужаса.
Это нечто смотрело на меня страшнющими глазами, которые еще и вроде как светились. Вдобавок, зрачки чудовища были вертикальными!
— Зомбак! — рявкнула я, машинально судорожно ища взглядом, чем можно этого охочего до мозгов гада огреть.
Ничего подходящего, как назло, в поле зрения не попадалось, а тем временем несуществующее в природе по всем законам вселенной нечто с глазами-огоньками шагнуло ко мне. Вот тут я конкретно так струхнула! И с перепугу выдрала из рук этого зомбака (или кто бы он там ни был) цветочный веник, да как хлестнула по наглой глазастой роже. Справа. А потом еще раз! Слева. И сверху еще пару раз шмякнула! Ну так, на авось, вдруг поможет!
— Какого… — в ответ на мои старания промычало нечто.
Оно еще и говорить умеет?! И сильно очертаниями на мужика смахивает. Брутального такого, высокого, прям с обложки глянца сошедшего. Может не зомбак? А то прямо жалко! Заключив для себя, что общения с этим чудом природы лучше все же избежать, я круто развернулась и помчалась со всех ног, перескакивая через могилки и молясь святым, чтобы в тумане не зацепиться за что-то и не встретиться носом с кладбищенской земелькой.
— А ну, стоять! — ударил меня в спину полный злости, вполне себе четкий, властный, ничуть не похожий на нечленораздельное зомбаковское рычание, голос.
Ага, уже стою! Среди кладбища, в тумане, одна-одинешенька, какого-то разъяренного мужика, которого я только что цветами по моське отхлестала, дожидаючись. Нет уж! Только вперед! И подальше!
— Стоять, сказал! — новый оклик прозвучал значительно ближе, что могло означать только одно: оно за мной гонится! Уж не знаю, что это “оно” из себя есть, но точно не человек. У людей таких глаз не бывает!
Пытаясь уйти от преследования, обогнула очередной склеп и почти налетела на открытую дверь, что вела в эту усыпальницу. Сама не понимая, что творю, заскочила туда и дверь за собой закрыла.
Тяжело дыша, в полной темноте попятилась, прислушиваясь к происходящему снаружи. Шаг, другой, третий, и я уперлась спиной во что-то твердое. Попыталась ощупать, что это там, наткнулась на нечто выпирающее, неосознанно надавила.
Кхрык! Раздался скрежет камня о камень. Плита под моими ногами резко наклонилась, образуя горку, и я, взмахнув руками, как раненая курица крыльями, покатилась по ней вниз. Секунда, и вот уже мое мягкое место встретилось с твердым земляным полом. Копчик безмолвно взвыл, и его вой разнесся по всему телу болью. Плита так же быстро и плавно встала на место, отрезая мне путь на поверхность.
— Замуровали, демоны! — буркнула я, пытаясь прикинуть, где нахожусь: в глубокой могиле или в полной ж… жутких перспектив ситуации.
Глава 3
Поднялась на ноги, потирая ушибленное мягкое место, попыталась оглядеться, но понять что-то в кромешной темноте было невозможно. Зато почуяла, что откуда-то справа тянет сквознячком, воздушком свежим. Выставив вперед руки, я на ощупь побрела туда. Через несколько шагов одна рука уперлась в каменную стенку, а другая поймала воздух, а значит, там был проход. Стараясь перемещаться быстро, понимая, что тот, кто за мной гнался, рано или поздно поймет, куда я делать, потопала вперед, мечтая подальше унести ноги.
Все происходящее мне не нравилось до зубного скрежета. Тетка какая-то, как две капли воды похожая на лечившего меня врача, разговоры про замужество, про другой мир, кладбище, потом мужик со странными глазами, склеп, провал. И все в одно утро? А не перебор ли? Неужели это все из-за того, что я в горячке пожелала замуж выйти? Не то чтобы я вот прям совсем была против таких перспектив, ну уж явно за мужем в другой мир отправляться не собиралась. Чертовщина какая-то! Мне домой надо, у меня там трое хоть и совершеннолетних, но пока еще бестолковых товарищей на шее: две сестры и брат. Последний только-только в колледж поступил. Инка его, конечно, не бросит, если сгину тут, в кладбищенском подземелье, но кто не бросит Инку? Уж Тина точно помогать не будет!
Коридор вильнул и впереди забрезжило нечто вроде слабого света. Даже и светом не назвать, так очертания стен вырисовывались в сумраке. Но это было уже что-то, и я ускорилась, переходя на бег. Видно стало, что коридор расширяется, превращаясь в какое-то помещение. Радостная, я выскочила в него и затараторила, неумело крестясь:
— Свят, свят, свят!
Прямо передо мной на этаком замысловато-резном постаменте лежали косточки, одетые в истлевшее платье. Сквозь отверстие в потолке на эти бренные останки падал луч света, тоненький такой, будто бы указывающий на руки покойной. Очень-очень давно, судя по виду, покойной. Поздравляю тебя, Нинка, прошла ты путь от прораба до иномирного археолога! Прижавшись к каменной стенке спиной, я бочком стала обходить комнатку, пробираясь туда, где заметила очертания закрытого прохода.
Прямоугольник на вид был подогнан плотно, но я надеялась, что там надо нажать что-то так же, как в склепе меня угораздило жмякнуть — дверка и откроется. Оказавшись в том месте, где виднелись очертания проема, стала ощупывать щелки, отмечая, что из них хорошо так тянет холодненьким, с завыванием аж. Значит, там выход…
— Что-то ищешь, человечка? — шепот раздался у меня над самым ухом.
Богом клянусь, все мои волосы встали даже в тех местах, где отродясь не вставали и, казалось, даже не росли. Я подпрыгнула на месте так, что чуть в низкий потолок макушкой не врезалась, а приземлившись, шарахнулась в сторону, ища глазами говорившего. И нашла.
Дар речи пропал, крик, рвавшийся наружу, застрял в горле, мурашки ужаса толпами забегали по телу, натыкаясь друг на друга и топоча, как взбесившиеся слоны. Было из-за чего! В шаге от меня висело полупрозрачное нечто, очертания которого очень походили на человеческую женщину. Точнее, бабушку. Ухоженную такую, с высокой замысловатой прической, сложенной из седых густых волос, молодящуюся, но все же бабушку. И платьишко на ней было аккурат такое, каким могли быть те истлевшие лоскутки, что прикрывали косточки, на каменном постаменте расположившиеся. Я глядела на нее, она — на меня. И тишина-а-а-а, и мертвые с косами… Нет, косы у этой особы, на мое счастье, не было.
— Бу! — бросила полупрозрачная старушка и качнулась в мою сторону.
Я рванула с места, схватив единственное, что тут можно было схватить и использовать для защиты, да и выставила вперед.
— Не подходи! Не подлетай! Кыш отсюда! — выпалила нервно, ощущая, как начинает дергаться глаз.
Я готова была защищаться даже выставленной вперед костью руки, которую схватила с постамента. А та еще запястьем так задорно помахивала, будто не бить собиралась призрака окаянного, а здороваться. Как назло! Почему не отвалились эти мелкие косточки-то, что прежде скрывались в ладони и пальчиках?
