денег на карточку. И кто её научил? Поворчала немного на расточительность Кошкиной старшей, но всё равно с улыбкой спрятала телефон.
Пораньше меня не отпустили, а, сверх всего, поручили закрывать помещения и включать сигнализацию. Проводила самым красноречивым взглядом начальницу, пытаясь вспомнить, не выпила ли я её йогурт из холодильника накануне, иначе как объяснить такое отношения?
Оставшись одна, вздохнула с облегчением. Пересчитала кассу. Ну хоть тут без сюрпризов. Поборола жгучее желание показать на камеру средний палец и повесила передник с надписью «Любимчик» в шкаф. Туда же полетела и кепка с изображением кошачьей лапы. Как же от неё дико чешется голова! Ненавижу.
Свежий воздух ворвался в фойе, пропитанное запахом медикаментов. Я была всего в нескольких шагах от свободы, когда огромная чёрная туша перегородила дорогу. Она часто и отрывисто дышала с хрипами и свистом. Мне не было страшно. Подумаешь, собака. Когда каждый день прививаешь алабаев или ставишь катетеры питбулям, то вид дворняги-переростка, как-то не сильно пугает. Пугало другое, я должна была бросить его тут одного. Как мантру, несколько раз повторила объявление, висящее на двери.
Не оставляйте животных у порога клиники. Их смерть будет на вашей совести.
Отошла подальше от собаки. Каждый шаг давался с неимоверными трудом, и неведомая сила тянула обратно. Так нельзя…
Эта смерть не на моей совести?
Не я притащила больное животное и кинула здесь.
Эта смерть не на моей совести!
Но разве могу я позволить умереть кому-то в мой день рождения?
У меня точно будут большие неприятности. Камеры обязательно заснимут то, чем я занимаюсь. Плевать! Втащила бессознательное животное в приёмную. Даже породу не определить. Огромных размеров чёрная псина, только псиной не пахнет. Приятным чем-то тянет, свежевыстиранной футболкой, нейтральным дезодорантом, парнем. Ха-ха. Давно ли я парней нюхала, может, для меня уже собаки пахнут, как люди?
Ощупала своего пациента, никаких особых отметок, ни ошейника, ни клубных татуировок или чипов. Бродяжка?
— И как тебя до сих пор не поймали и не кастрировали, а?
Зарычал.
— Обидчивый какой. И что с тобой приключилось?
Замер.
На вид здоровой во всех смыслах. На отравление не похоже, кости целы. Был бы человеком, подумала, что придуряется.
Повернула к себе черноглазую морду. Смотрит так жутко, словно сожрать собирается. Может, и правда голодный, а я тут со своими осмотрами? Или вообще поспать лёг, а тут сверхзаботливая девка затащила его чёрт знает куда?
Попятилась на всякий случай, а мой вечерний посетитель вдруг вскочил на все четыре лапы и толкнул меня мордой в грудь. Рухнула на лопатки и оказалась прямо под жутким зверем. Фиговый из меня ветеринар. Правильно, что не допускают до серьёзных операций, с простой собакой не справилась. Сейчас он откусит мне пол-лица…
Зажмурилась, когда горячее дыхание коснулось моих губ, а белые клыки разомкнулись.
Жалею ли я о чём-то? Наверно. Вот бы поцеловать того блондина перед смертью. Ну и дебильные же мысли приходят напоследок! Нервно рассмеялась, и тут же почувствовала, как влажный язык прошёлся по моей щеке.
Псина издевательски оскалилась и, клянусь, разразилась самым гаденьким смешком на свете, а затем рванула в сторону и вышибла металлическую дверь с петель.
В мою историю никто не поверил.
Камеры ничего не засняли.
Из холодильника пропал весь хранившийся там запас конакиона.
Меня сразу же уволили, лишив зарплаты в счёт пополнения аптечки клиники.
Охренительный день рождения.
Красавчик с шиншиллой тоже не позвонил тем долгим вечером. И почему я не удивлена?
Ещё и щека неприятно зудит. Полный набор!
*.*.*
Следующие два дня я провела в полукоматозном состоянии. Активно подъедала продукты из холодильника и немногочисленных кухонных шкафчиков, смотрела пачками скаченные сериалы, жалела себя. Ольга Михайловна поставила в известность все близлежащие ветеринарные клиники обо мне, а я, в свою очередь, натолкнулась на холодный приём везде, куда бы ни позвонила.
Моя жизнь официально испорчена. И я понять не могу, как это вышло? Всего секунда, и псина исчезла из приёмной, вместе с препаратами и любыми следами своего пребывания.
Теперь придётся переезжать, а для этого нужны деньги. Хотя мне и за эту квартиру платить нечем. Ещё желательно имя сменить и внешность, а мне так нравились мои длинные каштановые волосы. Остричься, перекрасится, отпустить бороду и усы. К усатым же больше доверия, чем к девушке, лепечущей про огромную чёрную собаку?
Всхлипнула и заправила в рот очередное подсохшее печение. Не помню, чтобы покупала эту упаковку. Может, от прошлых съёмщиков осталось? Не без труда разгрызла десерт не первой свежести и снова уткнулась в экран, старательно игнорируя попискивания разряжающегося мобильника. Тот, в конце концов, погас, а я задремала прямо на полу.
Уверена, я даже слюну пустила и похрюкивала во сне. Вот они долгожданные выходные! И ведь никто не будит, не заставляет переться на работу!
Про будит я, конечно, погорячилась. Совсем скоро квартиру наполнили переливы дверного звонка. Слишком уж нежно моих ушей коснулась мелодия, звучащая на удивление прекрасно, а не как трель полоумного соловья.
Это точно не хозяйка за квартплатой. Когда она приходит, звук — как пенопластом по стеклу.
Почесала пальцами босой ноги вторую и хриплым басом гаркнула:
— Иду!
Привстала на цыпочках и припала к глазку, чтобы посмотреть на своего позднего визитёра. Окуляр точно оставит у меня на лице глубокий след, я вжалась в дверь так сильно, что в груди не хватило места для лишнего глотка воздуха.
Как он нашёл меня?!
Вчерашний блондин, спутник «шубки». То есть не вчерашний, а поза-позавчерашний. Для меня последние дни слиплись мерзким бесформенным пельменем, и вот он — лучик солнца стоит на моём пороге! А я замерла и не дышу, частично потому что изо рта попахивает. В душ я тоже так и не соизволила сходить. Только щёку пыталась отмыть, но она лишь хуже зудеть начала, и вдобавок покрылась сыпью.
— Анна, вы дома?
Нет! Нет меня! Ни за что в таком виде не открою ему!
— Это Александр. Вы мне телефон оставили, но трубку не берёте. Вы уж извините, узнал адрес у вас на работе. Надеюсь, вас не из-за меня уволили из клиники? Некрасивая сцена вышла…
О, боже, пусть он продолжает говорить. У меня в желудке тепло разливается от этого несчастного и нежного голоса. Искал меня, переживал, звонил. Походу печенье очень сильно залежалось, у меня интоксикация и бред.
— Анна, вы злитесь? Давайте, я замолвлю словечко перед вашей начальницей?
Приоткрыла дверь на цепочке и начесала грязные волосы на прыщавую щёку.
— Если это не вы обнесли нашу клинику во
